Мари-Од Мюрай
Спаситель и сын
1 сезон
* * *
......Француженка Мари-Од Мюрай — знаковая фигура в мировой подростковой литературе, автор более 90 книг, переведенных на 22 языка. Российскому читателю она известна по книгам «Oh, boy!», «Умник», «Голландский без проблем» и роману «Мисс Черити».
«Спаситель и сын. Сезон 1» — начало увлекательной саги, очень честной, иногда смешной, иногда страшной, о детях, взрослых и их непростых отношениях. Роман построен по принципу сериала: есть главный герой, детский клинический психолог, его сын восьми лет и их сквозная история. Есть пациенты, и каждый пришел к доктору не просто так.
Если не знаешь, куда идти дальше, вспомни, откуда пришел.
Африканская поговорка
Неделя
с 19 по 25 января
2015 года
Спаситель мягким движением открыл дверь приемной. Обычно те, кто видел его впервые, не могли скрыть удивления, если их не предупредили заранее.
— Мадам Дютийо?
Мать глядела на него во все глаза, дочь угрюмо уставилась в пол.
— Вам назначено на сегодня. Меня зовут Спаситель Сент-Ив. Прошу вас!
Он указал на дверь своего кабинета в конце коридора и посторонился, пропуская дам вперед. Проходя мимо него, мадам Дютийо, сорокалетняя шатенка в узких джинсах, нервно застегнула молнию кожаной куртки. Марго, девочка лет четырнадцати, откинув за спину длинные волосы и еще более длинный шерстяной шарф, плотнее закуталась в пуховик, будто спряталась в кокон.
Первый визит — момент ответственный. Для Сент-Ива, психолога, каждый бессознательный жест пациенток был говорящим. Марго и ее мать прошли всего несколько шагов по коридору, а он уже понял: старшая ему не доверяет, младшая настроена крайне враждебно.
— Ну и куда мне сесть? — высокомерно процедила Марго.
— Выбирайте, где вам удобнее, а мне оставьте мое кресло. — У Спасителя был мягкий, завораживающий голос Нэта Кинга Коула, он словно бы пел: «Unforgettable, that’s what you are…» [«Ты незабываема» — песня Нэта Кинга Коула (1919–1965), американского джазового певца.]
Мадам Дютийо уселась на краешек кушетки, выпрямилась, положила руки на тесно сведенные колени. Марго отодвинулась от нее как можно дальше, швырнула рюкзак на пол, развалилась, свесила руку с подлокотника. Длинный шарф подметал пол. Ни та ни другая не ожидали, что психолог окажется здоровенным чернокожим парнем под два метра ростом. Впрочем, одет он был в хорошо сшитый костюм, правда, без галстука, и держался непринужденно.
— Вы что, доктор? — спросила мать с наивной прямотой.
— Я психолог.
— Уф-ф! — выдохнула Марго, будто из воздушного шарика выпустили воздух.
Ей было ужасно жарко. Заклепки на воротнике врезались в щеки. Но пуховик она ни за что не снимет, не расстанется со своей броней.
— Да, жарковато тут, — посочувствовал ей Спаситель. — Позволь спросить, что случилось? Почему ты пришла ко мне? Твоя мама упоминала о каких-то «неприятностях в школе»…
— Ясно, что не сама сюда притащилась! — огрызнулась Марго. — Из-за нее все… Нашлась, тоже мне…
«Нашлась, тоже мне…» Кто? Мама? Скорей всего. Но нет!
— Вы только не обижайтесь, — поддержала дочь мадам Дютийо. — Я бы тоже, будь моя воля, к вам ни ногой.
— Выходит, вас обеих насильно заставили со мной общаться, — заключил Спаситель. — Поверьте, мне очень жаль.
Тихий ангел пролетел. Наверное, под самым потолком, потому что именно туда Марго вперила злобный взгляд.
— Нас прислала к вам школьная медсестра, — нарушила молчание мадам Дютийо. — Мадам Сандоз.
— Шпионка проклятая, — театральным шепотом добавила Марго.
— Она весь класс проверила… Всю школу.
Мадам Дютийо опасливо поглядывала на дочь, зная, что любое неосторожное слово подольет масла в огонь и последует взрыв.
— Велела ученицам закатать рукава… Ученикам тоже, но у мальчиков такое реже встречается…
— Реже! Ты-то откуда знаешь? — послышался ядовитый шепот.
— Это у них мода такая. Раньше тату увлекались, пирсингом, а теперь…
— Мода, мода! Ври больше! — проворчала дочь с противоположной стороны кушетки.
Бедная женщина никак не могла признаться, что же именно привело их к психологу. Сент-Ив пришел ей на помощь.
— Не тату, не пирсинг, а каттинг, да?
Он счел, что английское слово прозвучит мягче, чем «самоповреждение», мрачный канцеляризм.
— Медсестра не так это называла, — пролепетала мадам Дютийо. — Но вы ведь лучше нее разбираетесь…
Спаситель развернул кресло к Марго.
— У нескольких человек в твоем классе она что-то обнаружила, так?
Девочка вдруг расправила плечи и сообщила с гордостью:
— У меня и еще у троих.
Спаситель повернулся в другую сторону — теперь он обратился к мадам Дютийо:
— Вы не знали об этом?
Марго злорадно хихикнула:
— Нет, конечно! У дочки всегда рукава длиннющие, рук не видно.
Отвечая на вопрос, она судорожно теребила на запястье браслет из причудливо согнутой вилки.
— Как оригинально!
Спаситель старался каждому сказать что-нибудь приятное.
— Вы о чем? Ах, это! Спасибо, что заметили, хотя… — Мадам Дютийо неожиданно смутилась. — Я сама его сделала. Знаете, хобби у меня такое. Бижутерия. Для себя в основном. Но, бывает, продаю кое-что… Подругам.
— Пф-ф! — фыркнула Марго.
Они пришли сюда с ее проблемами разбираться или о маминых побрякушках болтать?!
Спаситель почувствовал: девочка вот-вот замкнется, отгородится полностью. Еще немного, и понадобится не вилка, а устричный нож… Он поспешил сменить тактику:
— Вы не могли бы ненадолго оставить нас, мадам Дютийо? Пожалуйста, подождите в приемной.
— Мне уйти? Уже? Да мы только начали!
— Не обижайтесь. Но, вполне возможно, Марго поначалу трудно при вас… высказывать свою точку зрения.
Мадам Дютийо медлила. Лучше бы ей остаться и посмотреть, как пойдет дело.
— Совсем ненадолго, минут на пятнадцать. Там много журналов. Обратите внимание, Национальное географическое общество целый номер посвятило обезьянам бонобо, интереснейшие статьи!
Он что, издевается? Или из вежливости советует?
Спаситель проводил мадам Дютийо до приемной, вернулся, не спеша закрыл дверь, медленно подошел к столу, взял ежедневник и принялся стоя его перелистывать. Затем снова уселся в кресло.
— Значит, ты считаешь, что тебе здесь делать нечего? — обратился он наконец к Марго.
— А меня никто не спрашивал. Медсестра объявила матери, что, если меня не покажут немедленно мозгоправу, поездка в Рим в марте месяце мне не светит.
— Школьная поездка?
— Для тех, кто учит латынь. Для девчонок наших. В группе у нас одни девочки.
— Ты и те трое?
— Не только.
Внезапно из кокона-пуховика проклюнулась совсем другая Марго. И умильно захлопала ресницами.
— Пожалуйста, доктор, выпишите мне справку! Типа «Марго не псих». Или «Марго — псих, но это лечится». — Она умоляюще сложила руки. — Без справки меня в Рим не пустят, и я повешусь! Поймите, я с десяти лет пламенная фанатка Нерона!
Спаситель одобрительно кивнул. Он всегда радовался, если подросток проявлял находчивость, чувство юмора, характер, а тут еще и кругозор…
— Ты чем режешься — ножом или лезвием? — спросил он так, будто осведомлялся, чем она предпочитает рисовать: гуашью или акварелью.
Марго опять зарылась в пуховик.
— Любопытных ненавижу!
И тут же спохватилась: испугалась, что все испортила, что справки ей не видать…
— Я не то хотела сказать…
— Нет, ты права. Любопытных лучше посылать куда подальше.
Тут его осенило, и он сообщил с улыбкой:
— Мои предки уж точно резали себя! Стоит придумать что-то прикольное, белые сейчас же всё слижут. Блюз, рэп, тату, пирсинг, каттинг — это же всё наша культура! — Он свирепо завращал глазами. — Негритянская!
Спаситель нарочно пошутил про негров, чтобы девочка расслабилась, перестала отгонять мысль о том, что он черный. Марго душил смех, но в ответ она снова только презрительно фыркнула.
— А что говорит о твоих шрамах школьная медсестра? — поинтересовался Сент-Ив.
— Что дело плохо. Что я веду себя плохо. Что мне самой плохо. Одно из трёх. Или всё вместе.
Марго яростно теребила левый рукав, будто выдирала из него, как нитки, короткие фразы.
— Так дадите мне справку?
— Поездка в марте? Что ж, времени у нас достаточно.
— Времени достаточно? Вы мне психоанализ не втюхивайте, я не за тем пришла!
Девочке действительно плохо? Если да, то насколько? За неё на этот вопрос могут ответить шрамы: они бывают на руках, на предплечьях, даже на бёдрах. Много ли ран, насколько они глубоки, как расположены… Возможно, она нанесла их себе, подражая кому-то, в знак принадлежности к некой группе. Или поддалась тяге к саморазрушению? Прежде у Сент-Ива не было пациентов с подобными проблемами, однако он знал о них куда больше, чем дал понять Марго. Статистика утверждает, что новоявленной «моде» следуют 5–10 % подростков, по преимуществу девочки от 13 до 15 лет. Впрочем, данные не вполне достоверны, ведь делается это втайне.
— Считаешь, много шума из ничего?
— Вот-вот. Нет бы реальными проблемами заняться!
— Реальными — это какими?
— Ну, к примеру, я задолбалась с матерью жить. Вот РЕАЛЬНАЯ проблема!
