Глава 4. Реальная жизнь

Понимание происходящего накрыло принцессу примерно через четверть часа. Плечи ее задрожали несмотря на то, что солнце припекало не на шутку.

— А куда мы едем? — жалобно спросила она.

— В Гонтон на осеннюю ярмарку, — равнодушно ответил Рик.

— Так ещё же не осень.

— А мы ещё и не приехали.

Рик покосился на поникшую принцессу и тяжко вздохнул. Его величество был очень настойчив. Как теперь жить? Зачем ему вообще жена? Немного подумав, он снял свою старую шляпу и нахлобучил ее на светловолосую макушку девушки.

Виолетту передернуло от отвращения, она тут же захотела выкинуть пыльный головной убор на землю, но Рик быстро сообщил:

— Это от солнца. Сейчас полдень. Ты свалишься с тепловым ударом и нежная кожа обгорит. Зря зонтик отдала.

— И что бы я делала с зонтиком в телеге? — резонно возразила принцесса, обеими руками державшаяся за доску, на которой сидела. Дорога была неровной, рессор в телеге не предусматривалось, и зад у Виолетты уже болел от постоянных кочек и ям.

— А, ну да. А зовут-то тебя как, жёнушка?

— Виолетта.

— О! Вилка, стало быть.

— Вилкой свою ложку называть будешь! — мгновенно взвилась принцесса. — А я Виолетта! Для близких — Летта, но ты не заслужил подобной чести.

— Фу ты ну ты, какие мы чувствительные! Ты, Вилка, теперь моя жена, как хочу, так и называю.

Принцесса больно прикусила губу. Если случившееся с ней чему-то ее и научило, так это тому, что нужно вовремя заткнуться и не усугублять ситуацию. Если б она поняла это раньше, то сейчас бы пила лимонад в королевском саду, а не глотала бы пыль рядом с незнакомцем.

Рик, очевидно, оценил ее покладистость, да попробовал бы не оценить! В конце концов, она принцесса, а он какой-то там гончар! Да он ее должен на руках носить и ее туфли целовать только за то, что она будет рядом с ним… сколько-то времени. Пока отец не придёт в разум.

— Я хочу пить, — сказала Виолетта спустя еще четверть часа, рассчитывая на то, что ее молчание окончательно деморализовало парня.

— Ну извините, до колодца ещё часа два ехать. Потерпи, Вилка.

Ей захотелось визжать. Ей захотелось спрыгнуть с телеги и усесться посередине дороги прямо в пыль и не вставать, пока ей не пообещают исполнить любое ее желание. С отцом бы сработало, но с этим… Что-то (возможно, здравый смысл) подсказывало принцессе, что Рик просто поедет дальше, оставшись при деньгах и без ненужной жены. То есть своим демаршем Виолетта навредит исключительно себе. Такой вариант ее совершенно не устраивал.

И она снова промолчала.

Если б ее отец это видел, он бы понял, что его дочь гораздо способнее к обучению, чем он полагал, и история на этом бы закончилась. Но король был уже далеко. Конечно, ему было неспокойно, но он вполне успешно убеждал свою совесть, что так будет лучше для всех, включая даже Виолетту.

А солнце все палило, и пыль скрипела на зубах, и волосы принцессы были влажными от пота. На новеньком роскошном платье проступали мокрые пятна.

Когда справа показались дымки, Рик решительно повернул повозку в ту сторону. Он все космосы на принцессу и никак не мог понять, почему она молчит. Вроде не померла. Может, ей так плохо, что сил не осталось на разговоры? В конце концов, они могли бы хотя бы нормально познакомиться и обсудить будущую семейную жизнь! Или принцессы все же отличаются от обычных девушек? А вдруг ей вообще нельзя столько находиться на солнце? А вдруг она заболеет и умрет у него на руках? Ему же точно голову отрубят!

— Эй, Вилка, щас в деревне будем, пожрать купим. И воды наберём, слышишь?

Принцесса не ответила. Ей не хотелось вообще разговаривать с этим придурком. Она бы и дальше молчала, но чем больше приближались они к деревне, тем отчётливее слышался детский плач и громкие голоса. Это было неправильно. Дети так плакать не должны.

— Что-то мне это не нравится, — пробормотал Рик, напрягаясь, и впервые за свою недолгую семейную жизнь Летта была с ним согласна.

Они подъехали ближе.

У небольшого домика на краю деревни рыдало, выло и скулило на разные голоса трое малолетних детей. Рядом на коленях стояла молодая женщина, хватающая за полы форменного сюртука дородного бородатого чиновника.

— Я вас молю, господин, куда нам идти? Кто нас возьмёт в дом? У вас ведь тоже есть дети, сжальтесь! Я заплачу все в следующем году, я клянусь!

— Ты говорила это и в прошлом году, — чиновник брезгливо отцеплял ее руки и пытался отойти, но женщина ползла за ним. — Вот холера! Дом твой выставят на продажу, с него закроют долг! Все, проваливай!

— Что здесь происходит, извольте объяснить! — соскочила с телеги Виолетта. Удержалась на ногах она только чудом: затекла спина и свело судорогой бедра. Рик аккуратно сжал девичье плечо, незаметно поддерживая.

Но принцесса умела держать лицо. Она много раз падала от усталости на балах и званых вечерах, выстаивала многочасовые парады и смотры. Вот и теперь Виолетта вздёрнула подбородок, ничем не показав, что ей и самой больно, плохо и страшно.

Чиновник хотел обругать невольную свидетельницу, но вовремя разглядел богатое платье, изысканную причёску, осанку и белую кожу девушки. Перед ним была аристократка. А что на телеге — так кто богатеев разберёт с их причудами?

— Выселяем-с должницу, вашмилость. Не платит налоги второй год уже.

— Много должна?

— Шесть золотых в год, стало быть, двенадцать.

Женщина, увидев нового зрителя, торопливо пояснила принцессе:

— Муж мой, отец детей, утонул два года как! А он был единственный кормилец! Мы не помираем с голоду, есть и огород, и козочка, но где ж я денег-то возьму? Если я весь урожай продам, то есть зимой нечего будет!

— Продай козу, — буркнул чиновник.

— Детям молоко нужно, да и сколько стоит та коза?

— Рик, отец дал тебе кошелёк, — холодно сказала принцесса, оборачиваясь к супругу, рассматривающему траву под ногами.

— Угу.

— Дай сюда.

— Не дам.

— Если я твоя жена, то имею право на эти деньги, — бросила принцесса и требовательно протянула ладонь.

Парень поколебался и достал из кармана увесистый мешочек. Хотел было развязать и дать принцессе несколько монет, но она ловко выхватила весь кошель и тут же сунула туда нос.

— Не сказать, чтобы отец меня дорого оценил. Ну да ладно. Здесь пятьдесят золотых, — сообщила она чиновнику. — Этого хватит, чтобы оплатить налоги за десять лет.

— За восемь, — тут же поправил ее чиновник. — Если вычесть долг, то за шесть. И это не учитывая инфляцию.

Виолетта вынула две монеты и кинула кошелёк чиновнику:

— Чтобы ноги твоей рядом с этой женщиной не было ещё шесть лет, ясно?

— Если налоги не повысят, то я к ее дому больше и не подойду.

— Вот и не подходи. А теперь пошёл вон с глаз моих.

В некоторые моменты принцесса была очень похожа на отца, хоть сама и не подозревала этого. Оставшиеся две монеты она вложила в руку женщины:

— Ботинки детям купишь или ещё чего нужно там.

— Милостивая госпожа, да вы не иначе, как фея!

— Считай, что так оно и есть.

— Чем я могу вам послужить?

— Пить хочу, мочи нет, — призналась Виолетта. — Воды бы холодной.

— Я немедленно принесу! — молодая вдова быстро вскочила на ноги. На ее чумазых щеках белели дорожки от слез. Дети замолчали и смотрели на принцессу с испуганным благоговением.

— Это самая дорогая вода в моей жизни, — очень тихо сказал Рик, сунув руки в карманы и ссутулившись.

— Ей нужнее.

— Нам жить теперь не на что.

— Ну как-то ты жил без этих денег. И дальше проживёшь.

— Я один жил. Мне много не нужно.

— Мне тоже. Я вообще очень скромная.

— Ну да, а я старичок-лесовичок.

— Очень похож, кстати, с такой дурацкой бородой.

Их перепалку прервала женщина, протянувшая принцессе деревянный ковш колодезной воды. И это воистину была самая вкусная вода на свете! Никакой лимонад не мог быть ее слаще.