Мужчина мало изменился. Разве что заметно посвежел и научился улыбаться.

— Мы с вами незнакомы, — ответила я, — но действительно виделись несколько лет назад. С детьми во дворе гуляли. И мой сын, и ваша дочка были тогда совсем маленькие, в колясках. И у вас… — Я осеклась, не зная, стоит ли продолжать.

Он резко погрустнел:

— Да. Увы, жена умерла при родах.

— Какое несчастье.

— Да, — повторил он. — Мы с Наташей так ждали ребенка. Хотели девочку, девочка и родилась. Но Наташа Ниночку так и не увидела. — Ему явно, даже по прошествии лет, мучительно было вспоминать об этом.

— А почему вы девочку хотели? — бодренько включился в разговор Тошка. — Мальчики лучше.

Он улыбнулся и потрепал Тошку по коротко стриженному затылку:

— Мальчика мы тоже потом хотели.

— А надо было сначала.

Он рассмеялся:

— Жаль, с тобой не посоветовались, — и, повернувшись ко мне, полюбопытствовал: — Вы по-прежнему в том же дворе живете?

Я кивнула.

— А вы переехали?

— Вернее, уехал. Не мог там ни жить, ни квартиру продать. Только теперь на продажу решился. Понимаете, все в этой квартире с Наташей связано. Да что мы стоим! — вдруг резко сменил он тему. — Наверняка ведь домой торопитесь! Залезай, спасатель шариков! Подвезу!

— Не стоит, мы пешком.

— Не, мам, я хочу, — уже карабкался в высокий джип Тошка.

Мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

— Спасибо.

Уже закрывая за мной дверь, хозяин джипа вдруг спохватился:

— Извините, я вам не представился. Я Юрий Макарович Железняков. Естественно, для вас просто Юра.

— А я Артамон Михайлович, для вас просто Тошка, — с важностью изрек мой сын. — А мама у меня Екатерина Васильевна Каверина. И я Каверин. А папа Сивоконь. Меня по матери записали, чтобы потом не дразнили.

К сей исчерпывающей информации мне добавить оказалось абсолютно нечего.

Юра расхохотался:

— Вот и познакомились. Теперь я совершенно все про вас знаю. Найду на любом конце света. Никуда от меня не скроетесь!

— А вот и не найдете! — снова вмешался мой сын. — Вы нашего адреса не знаете! — и быстро продиктовал адрес.

— Только, знаешь, ты другим людям свой адрес лучше не говори, — напутствовал его Юрий. — Мне-то можно, а так незнакомым не стоит.

— А нас, в саду, учат совсем по-другому. Как потеряешься, сразу всем говори адрес. Иначе не найдут.

— Тут ты, брат, пожалуй прав, — вынужден был согласиться Юрий. — Но лучше не теряйся.

— Не буду. Я умный.

Он притормозил возле нашего подъезда и, обернувшись к Тошке, спросил:

— Подъезд три? Я не ошибся?

— Этаж шестой, квартира сто семьдесят три! — выпалил тот.

— Тебя на шестой этаж прямо на машине доставить? — хохотнул Юра.

Сын мой очень серьезно ответил:

— Вы ведь не Гарри Поттер. У вас машина не летает.

— Увы, я не Гарри Поттер, — он снова погрустнел.

— Так что мы с мамой теперь на лифте поедем, — логически заключил мой сын.

— Спасибо, Юра, что подвезли, — сказала я.

— Совершенно не стоит. В компании, знаете, как-то веселей. И сын у вас замечательный.

У меня возникло смутное ощущение, что ему очень не хочется с нами расставаться. Вот так бы еще долго сидел и разговаривал.

Однако оставаться дольше было неудобно. Да и Тошка, уже выпрыгнув из машины, засунул обратно шарик в салон и прокричал:

— Желтик говорит вам спасибо и до свидания!

— И ему того же, — откликнулся Юрий. — Катя, очень рад был с вами познакомиться.

— Я тоже.

Наши глаза встретились. Я смутилась. Он, по-моему, тоже, ибо мигом отвел глаза, уставясь на ключи в замке зажигания. Потом, встрепенувшись, перегнулся через меня и отворил дверцу.

— Надеюсь, еще увидимся, — бросил он, глядя куда-то в сторону.

— Конечно, конечно, — торопливо пробормотала я, выбираясь наружу.

Тошка послушно взял меня за руку, и мы вошли в подъезд. Может, мне показалось, но я спиной чувствовала, что Юра провожает нас взглядом. Во всяком случае, машина, пока мы были на улице, не отъезжала.

— Отличный дядя, — трещал в лифте Тошка. — И машина у него большая, красивая, нам бы такую. Попрошу у папы, когда приедет.

У меня сжалось сердце. Не скажешь же ведь ему, что папа к нам никогда не приедет, разве что в гости, его навестить, да и то, подозреваю, не скоро. А уж на такую машину нечего было рассчитывать, даже если бы папа не ушел.

Как я стану Тошке объяснять, куда делся папа? Время идет, рано или поздно это сделать придется, а Миша на себя подобную миссию точно не возьмет. Ясно уже: все неприятное ложится на мои плечи. Даже не представляю, какими словами говорить с пятилетним ребенком о том, что случилось в нашей семье! Парадокс в том, что Михаил даже мне не признался, что ушел к другой. Интересно, когда он собирался поставить меня в известность? Или надеялся, что доложат другие люди? То есть Иркин звонок — часть его плана? Он попросил Глеба, а тот — свою Ирку. Возможно, даже и не просил, а идею подал, а Ирка рада стараться. И Мише сплошные удобства. Избежал тяжелого и неприятного разговора. К чему настроение себе портить, когда такое новое счастье привалило!

Я должна, обязательно должна с ним поговорить! Не ради себя, ради Тошки. Мы должны выработать общую, приемлемую для сына версию. Чтобы, с одной стороны, он понял ситуацию, с другой — не травмировался.

Спать Тошка укладывался трудно и долго. Он был полон впечатлений от шарика и поездки на джипе. Наконец, выговорившись, он крепко уснул, а я пошла звонить Михаилу.

Напрасно. На мои звонки и СМСки он не отвечал. С горя набрала номер Дуськи. Послышался ее сонный и одновременно простуженный голос:

— Катька, прости, но сейчас не могу. Подхватили с Илюхой какую-то заразу. Все в соплях. Напилась лекарств, и теперь отрубаюсь. У тебя все в порядке?

— Более-менее, — уклончиво отвечала я. Не грузить же ее в таком состоянии своими проблемами.

— Тогда давай завтра, а? — взмолилась она. — Может, хоть немного очухаюсь.

VII

Мишу я не смогла выловить и на следующий день. По мобильному он на мои звонки по-прежнему не отвечал, а на работе его мне сообщили, что ближайшие две недели он в отпуске. Испарился, так сказать, человек бесследно. Унижаться до обзвона знакомых я не собиралась. Не хочет встречаться — не надо. Если через две недели не объявится, сама решу, что сказать Тошке. А если Мише не понравится мое объяснение, пусть пеняет на себя.

Вечером мне опять позвонил Сергей:

— Я просто, Катя, узнать, не возникли ли у тебя какие проблемы.

Ясное дело, решила я, Михаил сам к телефону подходить не желает, однако, видимо, стал волноваться, по какому поводу я его добиваюсь. И отправил на разведку старого друга. И прекрасно: сейчас он у меня получит! И так вкрадчиво спрашиваю:

— Тяжкая ноша — старая дружба, да? От имени и по поручению звонишь?

В трубке обиженно засопело:

— Катя, не хочешь со мной разговаривать, я не настаиваю. Но звоню исключительно по собственной инициативе, от чистого сердца. Знаю ведь: ты одна. Мало ли что…

— А почему, интересно, твой лучший друг от чистого сердца не позвонит? Я для него, разумеется, теперь пустое место, но здесь, видишь ли, еще такая маленькая чепуха, к нему относящаяся, осталась, как его сын.

— Катя, поверь, я с Михаилом не разговаривал с начала прошлой недели.

— Вот как! — с еще большим сарказмом воскликнула я. — Неужто дружба пошла на убыль.

— Напрасно смеешься. Мне последнее время как-то не очень приятно с ним общаться. Так что не бойся. Я звоню не по его поручению, да и о тебе не собираюсь ему докладывать.

Вроде он произнес это вполне искренне, но мне все равно не верилось. Откуда вдруг такое расположение ко мне?

А Сергей продолжал:

— Катя, только не стесняйся. Если тебе нужны деньги, могу дать, а отдашь когда захочешь.

— Спасибо, нам с Тошкой пока вполне хватает. Я сама зарабатываю, да и от Миши кое-что осталось.

— А-а, — по-моему, он даже расстроился.

— Если потребуется, я тебе скажу, — решила успокоить его я. Кто знает, вдруг и впрямь припрет?

— Обязательно скажи. — Он заметно приободрился. — И еще, если вот машина нужна в сочетании с грубой мужской силой… Ну, там за продуктами съездить, полочку какую повесить… В общем, Катя, я на все с удовольствием готов.

Для выполнения миссии лучшего друга это было, пожалуй, сильновато, и последние слова Сергея поневоле заставили меня глубоко задуматься. Он что, на общение со мной навязывается? Действительно сам по себе, или это все же Мишина просьба переключить брошенную жену на себя, в терапевтических, так сказать, целях?

— Катя, не пугайся! Я очень хочу тебе помочь! И мне совсем не трудно! И Михаил совершенно ни при чем. Он вообще о тебе даже не думает. Это просто я очень хочу тебя видеть.

Его напор на самом деле начинал меня пугать. Что изменилось? Может, его загипнотизировали? Ну да, я разгипнотизировалась, а Сергей наоборот. А если его именно это и привлекло? Я же теперь вроде как свободная женщина, а им ни разу не охваченная. И мучиться, как завести знакомство, не надо. Давно друг другу представлены.

Чтобы хоть этот вопрос разрешить, брякнула напрямик:

— Сергей, как-то я раньше не замечала с твоей стороны особой радости, когда ты меня видел.

Он замялся.

— Катя, ты понимаешь… — Длинная пауза.

— Что я должна понимать? — поторопила, не выдержав.

— Хочешь честно, да? — Ну, прямо третий класс школы!

В тон ему откликаюсь:

— Валяй честно.

— Ты… мне… всегда очень… нравилась. — С усилием выдавил он из себя. — Если бы мы с Михаилом друзьями не были, то давно бы уж…

Вот это открытие! Выходит, он мне все эти годы хамил, чтобы Миша не заподозрил в нем какие-то чувства ко мне. Воистину, век живи, век учись и все равно дурой останешься.

— Сережа, а если я Михаилу твои слова передам?

— Да сколько угодно! — воскликнул он. — Теперь уже скрывать незачем! Ох, какой-же он пень! Такую женщину оставил! Но, Катя… уж если честно так честно, да? Я ему даже благодарен.

Я еще сильнее насторожилась, ибо совсем не была убеждена, что мечтаю ровно о том же, о чем Сергей. И, стремясь хоть немного увести его от темы, поинтересовалась:

— А Сабина Фыгина, выходит, тебе не нравится?

— Откуда ты про нее знаешь?

— А я все, что мне надо, знаю!

— Миша сам рассказал? Он же вроде пока не собирался!

Ага! Проболтался, голубчик. Значит, Миша меня с ним подробно обсуждал!

— Не Миша, — произнесла я вслух. — Он пока молчит, как партизан. Боится, видно, признаться.

— Боится, жутко боится, — подтвердил Сергей. — Он сперва вообще не собирался от тебя уходить. Но потом она поставила его перед фактом.

Так, так, вот молодчина! Снова проговорился! Вот вам и крепкая мужская дружба.

— Перед каким фактом? — невинным голосом переспросила я.

Только после этого до Сергея, видно, дошло, что он совершил оплошность, и он принялся мямлить какую-то невразумительную чушь.

Впрочем, я-то догадывалась, перед каким таким фактом могла поставить Мишу Сабина, что он столь позорно сбежал из дома. И я решила окончательно загнать Сергея в угол:

— Имеешь в виду ее беременность?

— И это знаешь, — охнул он. — Но откуда? Они же пока от всех скрывают.

Во дурень! На понт его взяла, он и купился!

— То, что знают трое, знают все, — хихикнула я.

— А кто третий? — не понял он.

— Ты.

— Да я же могила. Ни одной живой душе не говорил.

Я зашлась от хохота.

— Мне только что сказал!

— Ах ты, черт! Ведь ты не знала!

Мне его даже сделалось жалко. И я, во спасение его мужского самолюбия, пустилась на маленькую ложь:

— Да, в общем, сама догадывалась. А ты просто подтвердил.

— Катя, ты не расстраивайся. Может, и к лучшему, что так вышло. Недостоин он тебя!

Вот те раз! Вот вам и друг! Любопытно, на что он мне еще глаза откроет? Бросила новый пробный шар:

— Ну, Михаил ведь и раньше на сторону поглядывал.

На сей раз Сергей не поддался. Правда, и возражать не стал. Лишь жалобно простонал:

— Катя, но это нечестно.

— Что нечестно?

— Меня колоть на Мишины тайны, — еще жалобнее произнес он.

Впрочем, чем не ответ. В деталях я все равно копаться не собиралась, а он продолжил:

— Давай вы уж сами на эту тему как-нибудь разберетесь.

— Выходит, тема таки есть, — еще раз попыталась я.

Он в ответ издал стон, будто я ему иголку под ноготь всадила.

— Катя, я ничего не знаю. И свечку не держал.

— Только спички подавал, — мрачно хмыкнула я.

— Катя, ты на меня обиделась? Не надо, пожалуйста. Я ведь его ничего делать не заставлял, скорее, наоборот.

Да, Сереженька, с тобой только в разведку ходить!

— То есть инициатива исходила от него?

— Катя, у нас разве с тобой других тем нет? — взмолился он.

— Знаешь, другие пока вроде не наметились, — вполне искренне ответила я. — До сих пор нас один Михаил и связывал.

— Так я же как раз хочу теперь по-другому.

Ну вот. Приехали! Похоже, он действительно и сугубо от себя имеет намерения! С одной стороны, меня это продолжало пугать, но с другой — в сложившейся ситуации даже развлекало и льстило.

— Сергей, я пока не готова это обсуждать. Мы даже с Мишей еще до конца отношения не выяснили.

— Мне подождать надо?

— Тебе решать.

— Но… — его голос дрогнул, — надеяться я хотя бы могу?

— Надеяться никому не запрещается, — уклончиво отозвалась я.

— Но ты ко мне как?

— Пока я вообще ни к кому никак. Сережа, пойми: Миша от меня ушел меньше недели назад, и я толком не понимаю, на каком свете нахожусь. А ты уже претендуешь на отношения.

Ох он и перепугался:

— Я не претендую, а мечтаю. Катя… Ну если… Я постараюсь… Ты, может, сможешь когда-нибудь…

Ну, день чудес! Могла ли я предположить, что этот разбитной похабник и матершинник способен впасть в такое косноязычие и застенчивость!

Пока я про себя дивилась, он обрел дар речи:

— Я не имею в виду ничего такого. Просто к тебе приходить иногда, помогать…

Добился своего! Мне стало его совсем жалко. Может, он на это и рассчитывал? Но сердце не камень. Да и плохого он мне, собственно, ничего не сделал. Напротив, даже поднял тонус.

— Сергей, давай вернемся к этому разговору попозже. Когда в себя приду. Но если какие проблемы возникнут, непременно к тебе обращусь.

— Непременно? Тогда буду ждать!

Я положила трубку и подумала: «А ведь у меня только что, считай, появился мужчина! Знала бы Ирка, с ума бы сошла! Накаркала!»

Ясно было одно: чтобы идти по жизни дальше, мне необходимо провести тотальную ревизию своих прежних взглядов абсолютно на все. Уж больно они не соответствовали реальной действительности. И вот теперь меня в нее тыкали носом, словно котенка в лужу. Эх, Катерина Васильевна, как же ты жила до сих пор? Слепая, глухая и немая, не иначе!

Я позвонила Дуське. Она сипела, хрипела, хлюпала носом, сказала, что говорить почти не может, однако готова меня выслушать и даже настаивает на этом.

Изложила ей в подробностях события последних двух дней, которые она пропустила. У нее даже голос прорезался:

— Говорила ведь тебе, что он к другой бабе ушел! В следующий раз не станешь спорить с опытным человеком!

— Ну хорошо. Не спорю. Права ты. Узнала я. Но мне теперь даже хуже.

— А вот это зря. По крайней мере, теперь есть ясность. И возвращать это сокровище скорей всего нет смысла. Силы не будем тратить. Нет, естественно, это тебе решать. Он, конечно, в какой-то момент, при определенных усилиях с твоей стороны, может и вернуться. Но после обязательно станет метаться. На фиг тебе такая головная боль. Лучше уж развестись и начать жизнь по новой. Тем более у тебя и кандидат на Мишкино место вроде наметился.

— Благодарю покорно, но этот Сергей мне даром не нужен.

— Нужен не нужен, сразу не прогоняй. Лучше хоть какой-нибудь мужик под рукой, чем вообще никакого. Пусть даже он тебя для любви не интересует, по хозяйству используешь. Ты даже не представляешь, сколько нужного и полезного можно извлечь из влюбленного мужика! Особенно когда сама в него не влюблена.

— Дуська, я так не могу.

— Научишься, раз жизнь приперла. Тоже невредный опыт. Опять-таки, сходишь с ним куда-нибудь. Насколько я помню, Сергей мужик фактурный, не в моем вкусе, правда, но для ресторана, театра или какой тусовки вполне годится. И Мишке своему нос утрешь. Ему вдвойне неприятно будет, что, не успел он уйти, ты роман с его лучшим другом закрутила, которого раньше терпеть не могла. Даже если он совсем тебя разлюбил, все равно его заест.

— А я именно поэтому и не хочу. Решит еще, что я с Сергеем закрутила ему назло.

— А ты лучше по-другому прикинь, — заспорила Дуська. — Если сразу с Сергеем станешь ходить, Мишка наверняка решит, что у вас еще до ухода началось. И почувствует себя полным идиотом с ветвистыми, оленьими рогами. Мол, он мучился, изобретал, как получше удрать, а преподнес тебе в результате полную свободу на блюдечке с голубой каемочкой.

Мысль показалась мне соблазнительной. Останавливал лишь Сергей.

— Ну не могу я крутить цинично людьми. Совесть не позволяет!

Дуська в ответ только рассмеялась:

— Да в чем цинизм-то! Он в тебя влюблен. Ты с ним ходишь. Доставляешь ему мгновения счастья и надежды…

— Но я же эту надежду потом отниму.

— Считаешь, он меньше станет страдать, если ты его сразу пошлешь?

— Сложный вопрос, — согласилась я.

— Вот именно. А потом, походите, познакомитесь с разных сторон, лучше узнаешь его, вдруг и понравится.

— Дуська, он мне никогда не нравился.

— Мало ли что тебе раньше нравилось или не нравилось. Ты вот была еще недавно уверена, что тоже Сергею не нравишься, а оказалось ровно наоборот. Словом, не зарекайся. Может, не только в нем, но и в себе не разобралась. А пошлешь его в результате, тоже не страшно. Будем считать, отомстишь за всех баб, которых Серега динамил.

— Ладно, Дуська, подумаю. Мне бы сперва с Мишкой разобраться. Пока он от меня прячется.

— Не бери в голову. Деньги у тебя есть?

— С этим пока нормально.

— Вот и ладушки. А с остальным справишься. Объявится Мишка. Никуда не денется. Ему же теперь наверняка официальный развод от тебя нужен.

Она снова закашляла и засипела.

— Ну вот. А собиралась молчать и меня слушать.

— С тобой помолчишь. То восемь лет без изменений, а то каждый день сюрпризы. Ладно, пойду горячего молока выпью. И бандиту моему надо дать на ночь лекарство.