Ишь, пользуются моментом!

Негодяйки!..

5

Братья аунд Лиррен переглянулись и торжественно пожали друг другу руки.

— Дело в шляпе, — улыбаясь во весь рот, констатировал Эллинг. — Что там нам обещал Саид? Два рубина с голубиное яйцо и засадить все эти мрысовы грядки? Или рубины нам обещал визирь?

— He-а, Саид, — довольно сказал Яллинг. — И почетное место на свадьбе, забыл?

— Точно! Тогда в шатер к нему через полчаса?

— Не-э, рано! — Яллинг сурово помотал головой. — Ты что, Полин не знаешь? Лучше перед закатом — он как раз будет добрый, аж жуть.

Эллинг извлек из кармана длинную полосу пергамента. Там под разными порядковыми номерами шли левый визирь, правый визирь, главный казначей и западный придворный маг принца. Отдельным мелким шрифтом значился директор Буковец, туманно пообещавший некие послабления на дифференцированном зачете.

Под списком была проведена жирная черта и выставлена общая сумма. Она радовала глаз и приятно грела душу.

Посмотрев на это дело, элементаль пошла мелкой смущенной рябью. Одним движением она вытащила из воздуха столик попроще, без всяких изысков и каннелюр, зато с отпотевшей бутылью, запечатанной сургучом.

— Ялле, Элле…

Ошалевшие близнецы опасливо обернулись и замерли, не поверив своим глазам. Яльгина элементаль, которую давно уже прозвали «сторожевой», с радушной улыбкой вытаскивала одно за другим блюда с яствами и с ловкостью опытной хозяйки упихивала их на стол. Последней оказалась круглая тарель с восточными сладостями, варенными в меду.

— Это… — Эллинг откашлялся. Элементаль заулыбалась еще шире. — Ты это чего? Дразнишься?

— Как можно! — оскорбилась элементаль. — Друзья старшей и младшей хозяйки, разве ж я голодного студента не понимаю?

— Понимаешь, — подтвердил Яллинг. Острым как бритва кривым кинжалом он отмахнул от окорока приличный шмат и немедленно впился в него зубами. — Ой, понимаешь… — Дальнейшее было неразборчиво, ибо вещать с полным ртом было сложно даже близнецам аунд Лиррен.

Сложив ложноручки на животе и помахивая ложноножками, флуктуация с умилением смотрела на жующих адептов.

6

Полин сама не знала, что собирается делать, но, пылая справедливой яростью человека, которого почти что обокрали, она на цыпочках подобралась к знаменитой пальме. За ее стволом могло бы спрятаться целое войско коварных алхимичек, однако, на счастье Полин, девушек там было только две. Те самые. Ликки и Эрна, чтоб их белкобли закусали!

Ладно Эрна, но у Ликки есть Хельги Ульгрем, вполне себе благородный и красивый вампир, в меру щедрый, зато хозяйственный! Все в дом, все в дом! И эта туда же — за чужими принцами увиваться! Полин мигом припомнила, как Ликки ревновала Хельги абсолютно ко всем, включая Яльгу, что было уж вовсе бессмысленно. Любая здравомыслящая девушка знала, что Яльгу Ясицу интересуют только ее разлюбезные амулеты и жуткие инкунабулы. А теперь, стало быть, Хельги ей уже не нужен! Принца ей подавай!

Кое-как Полин справилась с желанием немедленно вцепиться сопернице в крашеные лохмы и прислушалась. Точно, речь шла об ее Саиде.

— Ликки, оцените — я только сегодня отрастила волосы чуть ниже талии. Говорят, у них в стране Каф не принято, чтобы у женщин волосы были короче двух локтей. Это просто неприлично, и потом, я прикупила новые башмачки с загнутыми носками, на высоком каблучке! Они делают походку такой летящей! А еще очень соблазнительно подчеркивают переход от икры к щиколотке!

Эрна выставила ножку и продемонстрировала башмачок.

— Дорогая, — промурлыкала Ликки, — мне жаль вас расстраивать, но вряд ли принцу понравится обувь, с которой камни отваливаются прямо во время ходьбы! Кроме того, сафьян, бесспорно, настоящий, а вот малахит точно поддельный. Уж я-то знаю! И потом, с вашим ростом, дорогая, высокие каблуки — это более чем неразумно. Женщина должна быть маленькой и хрупкой, чтобы ее хотелось носить на руках и защищать! Такая женщина смотрит на своего супруга снизу вверх, а мужчинам это всегда нравится, вы уж мне поверьте.

«Ах, супруга?!» — Полин была готова скрежетать зубами от ярости. Больше терпеть она не могла и возникла из ниоткуда перед двумя преступницами подобно богине возмездия… как бишь ее звали? А впрочем, какая разница!

— Дорогая, — почти прошипела Полин, обращаясь к этой змее де Моран. — Не все мужчины предпочитают маленьких собачонок. А на этот, с позволения сказать, сафьян не купится даже Хельги Ульгрем!

Этой стрелой она поразила сразу обеих. Эрна пошла пятнами — не иначе сафьян и вправду был поддельный, — а тонкий намек на знание привычек Хельги Ульгрема пришелся более чем не по вкусу Ликки де Моран.

— Я советую вам, — триумфально продолжала Полин, глядя прямо в глаза Ликки, — повнимательнее следить за своим имуществом, а не гоняться за чужой собственностью, иначе вы рискуете вообще остаться с носом! Неужели вы и впрямь думаете, что такая девушка, как Эрна, способна заинтересовать принца? Полагаю, ее цель более близка!

Ликки открыла было рот, но немного подумала, закрыла его и внимательно пригляделась к Эрне. Полин не стала им мешать. Ей и без этих двух драных кошек было чем заняться.

Гордо развернувшись, она прошла через пустой вестибюль и оказалась на крыльце. А Эрна-то, между прочим, не проронила ни слова! Вполне возможно, Полин угадала ее действительные намерения — поддерживать у Ликки желание заполучить принца, а самой тем временем завлечь Хельги в свои коварные сети, вырваться из которых он уже не сможет. Преисполненная гордости за свою проницательность, Полин стала быстро спускаться с крыльца — и вдруг ее каблучок попал в щербинку. Алхимичка споткнулась и непременно бы упала; но буквально в последний момент ее подхватили сильные надежные мужские руки, и взволнованный голос произнес:

— О звезда на… о несравненная Полин! Не случилось ли непоправимого? Не позвать ли мне лекаря?

Полин снизу вверх смотрела в эти черные, как южная ночь, глаза и остро жалела, что ничего не произошло не только с ней, с ее ногой и прочими частями тела, но даже проклятый каблук остался цел. Да что же это такое: когда не надо — ломаются, когда надо — крепче кости горгульи!

Или они и впрямь костяные, как утверждал гном в той лавке?

7

Напоследок остается сказать о нескольких важных событиях, произошедших еще до заката. Близнецы аунд Лиррен посетили всех отмеченных в списке и получили все, что им пообещали, исключая единственно зачет по эмпатии, да и то дело времени. Принц Саид, как и было договорено, торжественно вручил им по рубину величиной примерно с кулак (голуби в земле Каф, видно, были немногим меньше орлов). Кроме того, близнецам подарили два кривых кинжала, а принц, прижимая обе руки к сердцу, заверил своих дорогих братьев, что первых сыновей он назовет в их честь, что его дом — их дом, а их враги — его враги. Яллинг позже говорил, что его больше бы устроила формулировка «ваш зачет — мой зачет», но так далеко принц не заходил.

Придворные, заскучавшие без дела, споро посадили на свежевскопанных грядках редчайшие луковицы тюльпанов.

Белому слону почистили бивни и омыли ноги розовой водой.

Полин согласилась принять от своего нареченного в знак его серьезных намерений сундучок золотых браслетов, сережек и колец. После очень долгих настойчивых молений белкоблевая шубка также перекочевала в комнату Полин, а принц, задыхаясь от восторга, собственноручно застегнул на шее своей невесты замочек бесценного ожерелья, в котором было девять раз по девять алмазов редкого розового цвета.

От кобылицы Полин как-то удалось отвертеться.

— А щербинку кто подстроил? — говорила тем вечером главная элементаль замка. — Да чтобы без моего согласия, да на моем крыльце…

— Понятное дело, — солидно соглашался гном-завхоз.

Магистр Цвирт, пользуясь всеобщей суматохой, ловко миновал стоянку белого слона и беспрепятственно проник во владения магистра Зирака. Там ему предоставили списки адептов, на которых отдельным значком были помечены отсутствующие в замке. Точнее — отсутствующая.

Одна-разъединовая адептка боевого факультета.

— Яльга Ясица, — вслух прочел Поль Цвирт. — Первый курс. Да быть этого не может!

Однако же это было.

Глава четвертая,

где магистры совещаются, герои блуждают, телепорты работают в весьма странном режиме, а крестьяне оказываются умнее всех, — и в результате ковенский госпиталь переполнен

1

— Одно меня удивляет, — задумчиво сказал Сигурд.

Дело было на третий вечер после побега; мы сидели на берегу торфяного озера, и ветер, дувший от Межинграда, прижимал к земле пламя небольшого костра. Я мрачно почесывалась, поминая недобрым словом здешних комаров, оставленные в Академии настойки и собственную алхимическую несостоятельность.

— Только одно? — У Рихтера настроение было лучше, ибо его куртку не прокусывали даже злые лесные комары.

Сигурд пожал плечами:

— Раньше перекидываться было сложнее.

Перекидываться?.. Комариный яд, очевидно, обладает некоторым отупляющим эффектом, потому что я не сразу поняла, что имелось в виду.

— В волка превращаться, — пояснил оборотень. — До того, как меня… хм… В общем, раньше это было куда сложнее, больнее и дольше. А сегодня я за какие-нибудь пять секунд…

Я заинтересовалась. Про оборотней в Лыкоморье знали очень мало, причем половина того, что знали, приходилась на красочный городской фольклор в духе: «А пасть-то у него — во, а зубищи!..» «Справочник» — и тот испытывал на этот счет некоторый информационный голод.

— В камере же ты быстро перекинулся! Или это в человека легко, а в волка труднее?

Оборотень мотнул головой:

— Одинаково — что туда, что сюда. Но камера — другое дело, там с самого начала легко было. А вот здесь… Я-то думал, выберусь — все по-прежнему станет.

— Так радуйся, что не по-прежнему.

— Я-то радуюсь, но… — Сигурд упрямо покачал головой. — Случилось что-то. Вот нюхом чую, что-то не так!

— У вас конунг сменился, — заметил молчавший до того Эгмонт. — Может, в этом дело?

И тут я опять поняла, как мало мы знаем о волкодлаках. Вроде бы магистр не произнес ничего невероятного, но будь у Сигурда сейчас в руках котелок — он бы однозначно его выронил.

— Как? — быстро спросил оборотень; прежде он говорил довольно чисто, но теперь я с трудом понимала его из-за акцента. — Откуда ты знаешь? Это действительно так?

— Об этом все знают, — пожал плечами Рихтер. — Очень громкая была история… да она не была, она и есть. Ваш новый конунг Валери выполнила какое-то пророчество и объединила Конунгат.

— Точно, — подтвердила я, спешно припоминая все, что знала из новейшей истории. — Говорят, она золотой дракон, и я слышала что-то о Королевском пути…

— Она прошла Дорогой Королей? — медленно переспросил волкодлак. Выглядел он — будто жертва того самого пыльного мешка, что водится исключительно за углом. На всякий случай я покивала, но он этого, кажется, даже не заметил. — А что с Фергюсом, прежним конунгом?

— Я не знаю наверняка, — осторожно сказал Эгмонт. — Но, по-моему, он умер.

Сигурд молча кивнул, бездумно глядя в костер. На него явно свалилось слишком много информации. Посидев так несколько секунд, он вытащил нож, отсек прядь волос и бросил ее в костер.

— Арве Фергюс, — глухо сказал он. — Он был хорошим конунгом. — Мы помолчали, и я всерьез заподозрила, что истории о магической связи между оборотнями и их властителями не имеют к пресловутому фольклору ни малейшего отношения. — Расскажите мне про эту Валери. И, может, еще что произошло…

Я уже раскрыла рот, чтобы поведать о начавшейся было войне между Лыкоморьем и Конунгатом — скорее всего, Сигурд и ее пропустил, — а еще Конунгат с Аль-Буяном давеча ссорился! — но тут Эгмонт опять вмешался, изумив на этот раз нас обоих.

— Я видел ее, — буднично сказал маг, — три года назад, когда она явилась в КОВЕН утверждать свои права.

— Ты видел нашего конунга?!

— Вы видели золотого дракона?!

«Что ж вы раньше-то молчали!» — вертелось у меня на языке.

— Тогда как раз случился ежегодный ковенский съезд, все маги были в сборе. И я в том числе. А я еще не хотел ехать! — Рихтер неожиданно рассмеялся. — Знал бы, какое будет зрелище…

— То есть? — напряженно перебил Сигурд.

— Я не про конунга… то есть и про нее тоже. Картина маслом: КОВЕН, резиденция, полный зал магов, Магистр Эллендар в мантии и с алмазным посохом — словом, полный набор. Открывается дверь, — увлекшись, Эгмонт начал жестикулировать, чего раньше я за ним как-то не замечала, — и на пороге возникает неинициированный дракон, разозленный настолько, что от него разве что дым не валит. Вся прелесть ситуации была в том, что вашей Валери было лет так шестнадцать и про свою магию она знать не знала. Я не только маг, я еще и учитель, так что такие вещи вижу наверняка. И не только я, разумеется. Согласиться с ее требованиями — политически невыгодно, оспорить их — просто страшно, потому что никто не знает, что способен сделать дракон, который себя еще драконом-то не осознал. Редкостно любопытная дилемма.

— Однако, — после паузы сказала я. Вообще-то все россказни о невероятной силе аррского конунга я считала едва ли не наполовину выдумкой, но Эгмонту не было свойственно преувеличивать. Если он говорил — значит, дело обстояло именно так.

— И как разрешили эту дилемму? — настороженно спросил волкодлак.

— КОВЕН еще стоит, — нейтрально заметила я.

Рихтер усмехнулся:

— Точно. Все удачно сложилось.

— Как ее зовут полностью? Как она выглядит?

— Ты ее что, по описанию искать собрался? — съехидничала я, но стрела пролетела мимо цели.

— Я оборотень и арран. Если я собственного конунга при встрече не узнаю…

Я заинтересовалась. Достоверной информации о Валери было разве что чуточку побольше, чем об обыкновенных волкодлаках. Слухи же, весьма противоречивые, сходились в одном: сердится она быстро, а в гневе ужасть как страшна.

— И что тогда будет? Съедят?

Оборотень изумленно глянул на меня, только что пальцем у виска не повертел.

— Нет, — помолчав, ответил он. — Но позору не оберешься.

— Она — дракон, — медленно сказал Рихтер. — И это первое, что бросается в глаза. Второе — резкий диссонанс: только что это была девчонка, даже не первокурсница, которая и десяти заклинаний, наверное, не знает, щелчок — все меняется, перед тобой уже стоит нечто… нечеловеческое. Сверхчеловеческое. Настолько древнее, что жутко становится.

Сигурд молчал — обдумывал услышанное. Я тоже пыталась представить, но единственное, чего добилась, — стаи мурашек, забегавшей между лопатками.

— А конкретнее вы не помните, магистр Рихтер?

— Не называйте меня так, — Эгмонт сразу помрачнел. — Я утратил право на это звание.

— А как мне вас тогда называть?

Он ненадолго задумался.

— По имени. Я же вас по имени называю… Конкретно — я ее прекрасно помню, но описать будет непросто. Русая. Стройная. Лицо скорее круглое… что еще? Глаза ярко-синие, но это общее для золотых драконов.

— Красивая? — уточнила я.

Эгмонт пожал плечами:

— Эльфы считают, что властитель отвечает за свой народ перед богами и оттого сам становится им сродни. По умолчанию, он должен быть умнее, сильнее, удачливее и красивее. В нем все лучшее, что есть у народа.

— Правы остроухие, — буркнул Сигурд. — Конунг стоит между небом и землей. А если она и впрямь прошла Дорогой Королей… Мрыс эт веллер келленгарм! — Оборотень жалобно глянул на небо, будто надеясь, что оттуда спустятся двенадцать богов, готовых вернуть мироздание на привычные круги. — Пророчество выполнено, Конунгат объединен, проклятие снято… может быть, и до конца света недалеко?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — серьезно сказал Рихтер.

2

Где-то с неделю мы провели в правильных романтических странствиях по правильным лыкоморским лесам. Воистину леса были правильнее не придумаешь: глухие, сумрачные и настороженные, ибо ельник, как просветил нас Сигурд, только таким и бывает. Солнце сюда пробивалось с большим трудом, под ногами мягко пружинил мох, и к концу второго дня пути я поняла, чего хочу больше всего на свете.

Больше всего на свете я хотела увидеть солнце.

Травы здесь почти не было, зато мох вымахал как на дрожжах — густой, зеленый и мохнатый (пушистым его назвать просто язык не поворачивался). Кое-где в виде исключения появлялись небольшие кустики кислицы. Вполне возможно, что это была не кислица, — в биологии вообще и ботанике в частности я разбиралась не сказать чтобы сильно хорошо.

На исходе не то шестого, не то седьмого дня — я довольно быстро сбилась со счета, только сейчас сообразив, как удобно было в этом плане студенческое расписание, — ели начали немного расступаться. Но местность от этого веселее не стала. Если раньше елки были как на подбор, толстые, прямые и высоченные («корабельные», как сдуру ляпнула я и заслужила сразу два изумленных взгляда), то сейчас они понемногу начинали мельчать и кривиться.

— Здесь болото рядом, — авторитетно заявил волкодлак.

Рихтер, выполнявший ответственную функцию хранителя карты, не менее авторитетно кивнул.

— И как мы его перейдем? — тоскливо осведомилась я. Недели странствий мне вполне хватило, чтобы понять: из нас троих один только Сигурд в полной мере осознавал, что такое Лес. Эгмонт, даром что тщательно это скрывал, был таким же горожанином, как и я.

Оборотень пожал плечами. Вообще, словам он часто предпочитал жесты, скупые, но довольно выразительные. Не знаю, все волкодлаки такие или Сигурд был исключением, но при ближайшем рассмотрении он оказался удивительно простым и удивительно надежным. Врать он, кстати, просто физически не умел, сразу краснел и начинал путаться в словах. Имелось у него и другое неоспоримое достоинство, странное для подданного Серого Конунгата, которым, ежели что, управляет женщина. Сигурд был твердо уверен, что я, будучи существом женского пола, по умолчанию слаба и ранима. Этим я под настроение беззастенчиво пользовалась.

— Основные топи — они там, на западе, — пояснил он. — А мы здесь пройдем легко, даже не заметим. Ты, Яльга, не бойся, оно не так страшно.

Ага, правильно, оно еще страшнее! На привале я достала из сумки конспекты по фэйриведению и, положив их на колени, мрачно уставилась на схему кровообращения у болотника обыкновенного. Схема была обширна, я ее к зачету-то не выучила.

Теперь есть возможность закрепить недополученные знания на практике.

Ужин готовил Сигурд. Так уж сложилось, что этим занимался, как правило, именно он. Обязанности мы поделили еще в начале дороги, но первой готовить выпало мне. Результаты готовки были плачевными; их съели, из вежливости — молча, но больше мне кашеварить никто не предлагал. Как от этой обязанности отделался Эгмонт, я так и не поняла. Похоже, он просто затаился, когда пришла его очередь, а Сигурд, уже привыкший к котелку, просто об этом не вспомнил.

Но сегодня волкодлак явно рассудил, что его норма выполнена на много ужинов вперед.

— Завтра ты готовить будешь, — непререкаемо заявил он магу.

— Завтра Яльгина очередь, — совершенно спокойно парировал тот.