— Выходи уже! — позвал он, не прожевав кусок. — Подглядывать неприлично.

— Как и говорить с набитым ртом! — отозвался звонкий голосок.

Оливье поспешно развернулся. Перед ним стояла маленькая девчонка в желтом платье и перекинутом через плечо теплом пледе. Она испугалась его взгляда и поторопилась спрятаться за ствол дерева, но осознала, как глупо выглядела, когда ее юбка цвета первых одуванчиков зацепилась за сук.

— Ой! — Она замельтешила еще больше.

Оливье с интересом ее рассматривал. Рыжие вьющиеся волосы выбились из спутанной косы. Непонятно, что было ярче: ее платье или кудряшки. «Вот тебе и лиса», — хмыкнул Оливье. Он отвернулся и продолжил с аппетитом поглощать пирог, но спиной ощущал въедливый взгляд. «Вот неугомонная, чего увязалась? — подумал он. — Ладно, отец велел быть джентльменом в любой ситуации».

Оливье отложил пирог в корзинку, встал и повернулся к девочке. Она показалась ему еще меньше, чем на первый взгляд.

— Меня зовут Оливье, мне четырнадцать, — он слегка поклонился.

— А меня Розина, — ответила девочка и сделала короткий книксен. — А зачем ты назвал свой возраст?

— Я надеялся, что ты в ответ назовешь свой, — предположил Оли.

— Тогда почему не спросил?

— Потому что девчонок спрашивать о возрасте неприлично.

— Ну, раз неприлично, то зачем тебе его знать? — упорно допытывалась она.

— Вот ведь… — раздраженно произнес Оливье. — Не похоже на то, что ты должна разгуливать здесь одна. Хочу узнать, где твои родители или с кем ты пришла?

— Я пришла сюда одна! — возмущенно сообщила она.

— Тогда я вижу в этом некоторую проблему, — почесал затылок Оли. — Ладно, а где ты живешь?

— За лесом, — она указала рукой куда-то вдаль, выше макушек старых дубов.

Оли вытянул губы в трубочку, плотно их сомкнув.

— Ясно. За лесом. Просто отлично. И что ты здесь одна делаешь?

Розина растерялась и посмотрела под ноги.

— Пришла на рынок, — бойко соврала она.

— Прости, а у меня что, на спине прилавок? — уставился на нее Оливье. — Ты второй день за мной ходишь, а я не похож на торговца.

Малышка поняла, что сама запуталась в своих выдумках, а потому ее губы отчаянно задрожали, и она захныкала.

— Стой-стой-стой-стой-стой! — затараторил Оли, выставив вперед руки. — Это не в упрек! Все… Ты можешь перестать реветь?

От его слов она зашлась пуще прежнего. Оливье закатил глаза и стал к ней осторожно приближаться, не опуская рук.

— Так, все хорошо. Розина, верно? Розина, все хорошо, — он подобрался к девочке и осторожно обнял ее. Все, что он знал о девчачьих слезах, так это то, что быстрее всего они сохнут на чужих свободных плечах. Он неловко, едва касаясь, трогал, даже не хлопал, ее лопатку.

— Я предположу, что ты потерялась?

— Нет, — простонала она.

— Нет, — повторил Оливье, силясь найти хоть какое-то объяснение происходящему. — А… Слушай, Розина, я не знаю, чем могу тебе помочь, ты не говоришь. Хочешь пирожок? Или грушу…

— Пирожок, — вдруг уже тише сказала она и перестала плакать.

— Ага.

Оливье смиренно принес ей заказ из корзинки. Розина медленно откусила крохотный кусочек.

— Ты можешь не смотреть?

— Да, — Оливье вообще отвернулся, пока она снова не заплакала. — Так, что с тобой приключилось?

— Не скажу.

— Хорошо, — покорно согласился Оливье. — А куда тебя можно отвести?

Она молчала.

— Слушай, я понимаю, что женщины стремятся быть загадочными, но это, знаешь, уже перебор!

— Можно я пойду с тобой? — послышалось за его спиной.

— Прости? — Он обернулся через плечо.

— Я могу пойти с тобой? — робко повторила она.

Оливье замер на секунду, а потом кивнул.

— Честно говоря, я других вариантов не вижу.

— Хорошо, — уже поживее отозвалась Розина. — И мне десять.

Сложнее всего было объяснить отцу, почему Оливье ушел за сладостями к чаепитию, а вернулся с ребенком. Он рассказал обстоятельства их встречи. Мастер Барте отнесся к девочке с особой чуткостью, тоже боялся спугнуть едва построенный мостик доверия — ее или сына, сказать было сложно. Он принес малышке самых красивых марионеток, естественно, не живых, и стал знакомить ее с куклами. Розина просияла от увиденного и увлеклась игрой на долгие часы. Оливье тихо спросил отца: «Что делать будем?»

— Что делать… Давай-ка дождемся Ле Гри, может, он подскажет, — предположил мастер Барте, поглядывая на девочку.

— Думаешь, он в ее будущем разглядит что-то из ее прошлого? — задумчиво спросил Оливье.

— Что? — Отец словно отвлекся от своих мыслей. — А, да: может, разглядит.

Мэб Ле Гри вернулся в лагерь через три дня. Он извинился за долгое отсутствие и заверил, что приступит к общим репетициям сегодня же.

— Погоди, — хмуро придержал его мастер Барте. — Пойдем к Оли.

Маленькая Розина за это время обжилась в фургоне Оливье, сам же он по привычке оставался в отцовском. Хотя капризы девчонки его поначалу донимали: она буквально требовала, чтобы Оливье сидел с ней, пока она не уснет. Розина ныла, как ей страшно засыпать одной ночью в фургоне. Вместо сказок Оли читал ей наработки своих пьес, естественно, тех, что собирался ставить для малышни. А девочка оказалась не промах — она помогала ему: прерывала чтение хлесткими комментариями, которые всегда были по делу и к месту. У нее были природная чуткость и умение критиковать тактично и понятно — так, что Оливье говорил не «Да ну тебя!», а «Точно, спасибо!».

И вот на их читку сценария пожаловали Барте и Ле Гри. При виде Розины на лице провидца перемешались удивление и возмущение.

— Ах ты, негодница! — воскликнул он. — Как ты посмела? Твоя сестра обшарила весь лес! Она выплакала все глаза, не находит себе места! Розина, можно ли так? Верховная леди отправила отряд на твои поиски. Давно ты здесь?!

Оливье переводил взгляд с Ле Гри на девочку, которая, судя по наморщенному носу и сердитому взгляду, все прекрасно понимала и была раздосадована только тем, как яро отчитывал ее провидец.

— Верховная леди? Вы знакомы? Что происходит?! — вскочил Оливье и встал руки в боки.

Очевидно, он один не понимал ничего. Мастер Барте размашисто хлопнул себя по ноге и выдохнул: «Как знал! Как подвеску увидел, так сразу понял, что она из Трините! И ведь как сама дошла только? Одна!» Оли мгновенно взглянул на упомянутое украшение — серебряный чертополох на клетчатой бархатке вокруг тонкой шеи.

— Трите?.. Что? Кто-нибудь собирается мне объяснить? — крикнул он, ткнув себя пальцами в жилетку.

— Давайте успокоимся! — призвал к порядку мастер Барте и постарался всех усадить в круг. — Мы позже поговорим, Оли, сейчас надо отвести Розину домой.

— Нет уж, вы посвятите! — спорил Оливье.

— Я — фея, — громко, но спокойно заявила Розина. — Провидец Мэб тоже, — она перевела взгляд на Ле Гри. — И твой папа, — она по-кукольному развернулась к мастеру, описав носом полукруг. — И ты, Оли.

Она сказала последние три слова по слогам. Подчеркнуто.

— Спасибо, малявка, это я без тебя знал, — разочаровал он ее. — Ну, кроме того, что ты тоже. Но что за Тирите? Хотите сказать, есть какое-то место, где живут только феи?

— Во-первых, не обзывай девочек, — мастер Барте с укором взглянул на сына. — Во-вторых, мы поговорим об этом позже, Розину ищут родные.

— Говорите сейчас! — потребовал Оли.

— Да, мастер, говорите сейчас, потому что я не вернусь в Трините, — нагло сообщила Розина.

— Забыли тебя спросить, — ткнул в нее пальцем Ле Гри.

— А смысл? Я все равно сбегу, — пожала плечами Розина, развалившаяся на кровати.

Она всем видом показывала, что ей здесь удобно: вольготно скрестила ноги и деловито накручивала локон на палец. Оливье оценил бунт. Все же отец с Ле Гри едины в своем порыве, поэтому он решил принять сторону девчонки. Он выудит у Розины всю правду о таинственном Трините.

— Пусть остается, — высказался Оли.

— Ой, а ты что, имеешь право голоса в этом вопросе? — саркастично спросил отец.

— Вы все в моем фургоне, если я не путаю, — он театрально огляделся, подхватив край занавески и с утрированным интересом повертев его в руках. — Если кто-то и может дать ей разрешение остаться здесь, то это я.

— Твой фургон состоит в моем цирке. Ле Гри ее уведет. Мне достаточно одного невозможного ребенка.

Оливье яростно отбросил занавеску и пнул что-то металлическое под ногами, оно с грохотом покатилось по полу.

— А мне подумалось, что ты наконец ощутил себя любимым папой. Ребенок твоей мечты: играет в куклы, слушает истории и задушевно болтает о нелепых фантазиях, которым в жизни нет места. По-моему, намного лучше, чем я.

В фургоне искрило, они за малым не бодались, но их гневное пыхтение прервал возглас Розины.

— Он что-то увидел! — Она вскочила с кровати и подошла к безучастному Ле Гри.

Он смотрел на нее, сквозь нее, дальше нее, дальше нее нынешней.

— Обо мне, — закончила она мысль.

А потом провидец очнулся от видения спокойно и без эмоций, какие изображают ярмарочные гадалки в своих актерских припадках. Он только пробежался глазами вокруг и моргнул.