– В смысле?

– Я не знаю, как её убили. В одном из рукавов вместо руки была палка. Ей не только голову отрезали, ещё и руку ампутировали. Я, конечно, полагаю, что ей инъекцию сделали, но утверждать с точностью не могу. Токсикология ещё не пришла.

– Я полагаю, это не все хорошие новости на сегодня?

– Так, палец. Здесь нам повезло. Есть совпадения. – Нинель Павловна достала из кармана листок с телефоном и отдала Стасу. – Позвони этому следаку, он мой старый приятель. Ждёт тебя.

– Вот за это спасибо. А как вы по пальцу-то разобрались? В картотеке есть?

– Стас, я уже за столом должна сидеть и водку пить, а мне ещё размываться. Так что звони, он ждёт.

Вдруг со стороны соседней анатомички раздался истошный крик, после чего треснула хлопнувшая о стену дверь и мимо прозекторской, где стояли заведующая моргом и Визгликов, на огромной скорости промчался Краснов.

– Что это? – застыла изумлённая Нинель Павловна.

– Это товарищ Краснов из славного города Южный проходил обзорную экскурсию по моргу с полным погружением. Дип дайв. – заметил невероятно довольный собой Визгликов. – Алё, Астахов, – Стас набрал номер телефона оперативника, – сейчас номер сброшу, по ходу следак знает хозяйку найденного пальца. Так что действуй, он жаждет с нами общаться. – быстро проговорил Стас и повесил трубку, чувствуя лёгкие тумаки совести за своё недавнее поведение.

* * *

Засидевшаяся допоздна Глафира глянула на часы, устало протёрла глаза и, выключив компьютер, засобиралась домой. Самое печальное теперь было в том, что Глаше досталась квартирка в далёкой новостройке, и теперь она каждый день бороздила пространство города утром и вечером.

– Алло? – Глаша удивлённо ответила на звонок отца Марины.

– Простите, что так поздно. – суетливо сказал мужчина. – Но моя жена. Она же с вами вышла?

– Да. Мы немного прогулялись, поговорили.

– Понимаете ли в чём дело, она домой не вернулась. И телефон выключен.

– Она могла поехать на квартиру к дочери?

– Полина бы меня предупредила. У меня проблемы с сердцем и давление, она знает, что мне нельзя волноваться. Я и так на иголках из-за дочери.

– Я сейчас к вам приеду. – выдохнула Глаша и, повесив трубку, набрала новый номер. – Тёма, нужна помощь. Поехали со мной. Что-то мне перестаёт нравиться это семейство.

Глава 4

Глава 4

Солнце целый день купавшееся в дымке лёгких облаков, прокатилось по небу и стало падать за горизонт, следуя чёткому расписанию осени. Визгликов, по дороге из морга заскочивший в фастфуд и притащивший с собой пакет еды, сейчас молча и сосредоточенно вытирал со стола разлитый кофе и, увидев входящую Лисицыну, спросил:

– Анна Михайловна, а мы можем на меня потратить немного бюджетных денег?

– На какие цели? – удивилась Лисицына.

– На жалюзи, чтобы это прозрачное безобразие прикрыть. – Визгликов показал на стеклянные стены кабинета. – А то мне своих денег очень жалко.

– А зачем тебе жалюзи?

– А вдруг я себе интимные места почесать хочу, и такая привилегия у меня есть, так имеется отдельный кабинет. А как я могу это сделать, если я здесь, как в террариуме сижу?

– В твоём случае в серпентарии. – отозвалась Лисицына.

– Это почему это?

– Потому что ты ядом плюёшься с утра до вечера, как какая-нибудь гюрза.

– Ядом плюются только кобры.

– Тебе лучше знать. – отмахнулась Лисицына. – Стас, что у нас по расчленёнке из Газели?

– У нас очень плохие новости. Я сегодня к Нинель ездил.

– Н-да, она звонила уже. Просила, чтобы ты свои перформансы на вверенной ей территории больше не устраивал.

– Не могу обещать, мне экземпляр просто фееричный попался. Я бы себя перестал уважать, если бы пропустил такую постановку. – Стас постучал пальцами по столу. – Короче, по предварительным данным, бабульку убил и расчленил тот же элемент, что и барышню из Газели. И самое прискорбное, что нет у неё части тела. Руки.

– Это что получается? – Лисицына нахмурилась и, пододвинув к себе листок бумаги, стала рисовать квадратики.

– Аня, я не знаю. Погорелов звонил, он там с придорожной работницей одной побеседовал, и она показала на место, откуда тачка та могла вырулить. Машину он нашёл, криминалист выехал. Я жду от автополицейских ответ и поеду пытать владельца. Я, конечно, понимаю, что убийца не критический идиот и вряд ли бы стал так палиться, но это ниточка.

– Ну, мотайте. – вздохнула Лисицына. – Да, кстати, насчёт фееричного экземпляра. Он завтра выходит к нам на практику.

– Как это? – Визгликов, всё время разговора игравший в незатейливую игру на телефоне, даже оторвался от своего занятия.

– Ну, видимо, ты его впечатлил. Он приехал по программе повышения квалификации и имеет право подать запрос на работу в любом отделе.

– А можно я его Польской отдам? Глядишь, минус на минус будет плюс.

– Уверен?

– Ну да, в их случае минус на минус будет большой минус.

– Так что, теперь он твой, – улыбнулась Лисицына, – а так как я имела с ним беседу, то понимаю, что этот тебе понравится. Дерзай, Стас. Я верю в тебя, как в грамотного наставника.

– Я с тобой пить не пойду.

– И не надо, я уже с Нинель договорилась. Она на каком-то скучном дне рождении была и требует продолжение банкета. Тем более, ты всё равно едешь к владельцу авто.

Лисицына встала, одёрнула короткий пиджак и пошла на выход из кабинета.

– Так что, с жалюзи? Я не понял. – крикнул ей вслед Стас.

– Обозначим, как необходимое оборудование. – отозвалась Анна и скрылась из виду.

– Так я не понял, это да или нет? – потряс головой Стас и, открыв сообщение с координатами владельца, тоже пошёл на выход.

* * *

Открыв окно в прокуренной насквозь квартире Михаила Потапова, на чьё имя была записана найденная Погореловым машина, Стас присел снова за стол и глянул на щуплого мужика с длинной ниткой неряшливых усов, на которых болталась запутавшаяся рыбья чешуя.

– Ты пиво-то будешь? – в очередной раз спросил радушный хозяин, открывший дверь Визгликову, даже не спросив, кто пришёл.

– Нет, не буду. Ты про автомобиль вспомнил?

– Не, начальник. Нет у меня машины.

– А по документам есть.

– Ну не всё же что на бумаге написано, может быть реализовано. Вон у нас на заводе по бумагам одно количество проходит, а на практике другое. – весело заржал Потапов.

Выудив из бумажного мешка очередную сухую рыбину, он с грохотом отбил её о шаткий стол, вскрыл литровую банку пива и, умильно глядя на холодный ручеёк пенного напитка, льющийся в запотевающий стакан, причмокнул:

– Ох, житуха. Сам себе завидую.

Визгликов оглядел скудное жилище с ободранными обоями, пыльными коробками, видимо, неразобранными ещё с давнего переезда, замызганные оконные стёкла и спросил:

– А откуда такие богатства на рыбу вяленую? Она сейчас, как самолёт стоит. Да и пиво, я смотрю, ты дешёвое не пьёшь.

– Ну рыбу, скажем, Васька из соседнего подъезда подогнал. Я ему выточил на заводе деталь нужную, он припёр целый пакет. Сам ловит, сам сушит. А с пивом угадал, – подмигнул Потапов, – смотри-ка, сечёшь.

– Ну, есть немного. И всё-таки.

– Слушай, машина у меня и правда была. – доверительно проговорил собеседник, вытирая руки о заляпанную и когда-то бывшую белой майку. – Ну там тудым-сюдым у меня алименты не плочены, и кредитец я подзабыл оплатить, короче, приставы, зараза, поставили на неё метку. Но нашёлся один дурачок, я ему по простому письменному договору продал.

– То есть он получается забрал твою машину со всеми косяками?

– Ну. Лошок жирный попался. Чего не воспользоваться? – довольно улыбаясь и раздирая влажные волокна рыбьего тельца, подмигнул Визгликову Потапов.

– А договор где?

– Начальник, ну откуда ж я помню. Мы по рукам ударили, я ключи отдал, и мы разошлись. Положил куда-то.

– Ну тогда собирайся, поедем. – позёвывая сказал Стас.

– Куда? – удивился Потапов.

– Как куда? В камеру.

– Не, по суду можно, я узнавал. – нахмурившись махнул рукой мужчина. – Можно так продать.

– Продать можно, а расчленёнку нельзя.

– Э, начальник, тормози. Какую расчленёнку? Ты чего? – испуганно воскликнул человек.

– На этой машине передвигался подозреваемый в серии преступлений. – пожал плечами Стас.

– Да погоди ты. У меня договор есть.

– Где? – жёстко спросил Стас.

– Ну здесь где-то, – нервно сказал мужчина, – ну, лежал где-то. Ну стопудово, начальник. Ну видишь хлама сколько. Ну не делал я ничего, ну говорю ж, лошок был.

Визгликов вздохнул, откинулся на спинку стула, открыл себе банку пива и произнёс:

– Так и быть, час тебе на генеральную уборку. И ещё подробно напиши, как он на тебя вышел, как выглядел, где встречались. Каждую мелочь. Ах да, – Стас достал телефон, – ну-ка дай мне телефон твоей жены, я ей скажу, чтобы она за алиментами приехала. Ты ж мужик теперь денежный, не всё ещё на пиво спустил.

Смотря как взмыленный хозяин квартиры с чудовищной скоростью перебирает вещи, Визгликов набрал номер Казакова:

– Юра, ты когда собираешься из своего огорода вылезать и по-человечески работать? – без предисловий начал Визгликов.