* * *

Словно сквозь толстый ватный слой пробивались какие-то звуки. Уля открыла глаза и не поняла, где она находится. В спину впивался топчан, руки и ноги болели так, словно она перегрузила вагон дров, а в голове танцевали черти. Девушка пошевелилась и, ощупав себя, с облегчением выдохнула — вроде цела.

— Очнулась, милая? — донёсся незнакомый женский голос.

Ульяна аккуратно подняла голову и села. Она разглядела избу, в которой находилась. От печки веяло теплом, из котелка, который стоял сверху, вкусно тянуло какой-то едой, а за столом, что примостился у окна, сидела женщина. Незнакомка была какой-то странной и нескладной. Женщина явно была очень высокой, при этом у неё были широкие плечи и большие руки. Из-под лёгкой косынки виднелись тёмные с яркой проседью волосы, а на лице выделялся острый птичий нос. Она ловко чистила картошку и бросала её в таз, стоящий перед ней.

— А вы кто?

— Здрасти-мордасти! В моём доме меня же и спрашивает. — засмеялась женщина. — Баба Вася я.

— Как я здесь оказалась?

— Так там за озером так рвануло, что я бегом тудысь. Я думаю, газбаллон у кого-то полетел. Хотя откудова в посёлке для дураков газбаллоны-то. — женщина широким жестом сбросила кожуру в ведро.

— В каком посёлке? — поморщилась Уля.

— Ну, за озером-то новый посёлок построили, вроде как экологичный. А там раньше скотобойня была, стоки особливо не чистили. Ну, короче, какой там газбаллон, такие «ферверки» начались, аж здесь земля тряслась. Стою, смотрю, вдруг лодка плывёт, а ты в ней.

— А как же вы меня сюда дотащили? — Уля пыталась осознать новую информацию.

— Как-как? На тачке. Ты вон лёгкая какая, словно игрушечная. — баба Вася встала и, взяв половник, помешала варево в котелке.

— А сколько прошло времени? — Уля попыталась встать.

— Дак уж вечер, а рвануло утром. Считай день. — женщина вынула из-под полотенца круглый хлеб и начала резать крупными ломтями.

— Я здесь целый день? Наверное родители с ума сходят. — Уля вынула тонкий корпус мобильного телефона из кармана. Но стекло пересекала широкая трещина и на любые манипуляции аппарат не реагировал. — А у вас есть телефон?

— Есть конечно. Вон на тумбочке лежит.

Ульяна с трудом встала с топчана и оглядела маленький кнопочный телефон. Она быстро набрала номер родителей, но в ответ было лишь молчание.

— Связи нет. — сказала она растерянно.

— Так свет, наверное, в посёлке отрубили. — женщина стала крошить картошку мелкими кубиками. — У меня свой генератор, а в посёлке если электричества нет, то вышка быстро садится и связи нет. Но это ненадолго.

— А что случилось? — Уля подошла к окну и посмотрела на поле, видневшееся перед домом.

— Да почём я знаю. — пожала плечами женщина, расставляя тарелки на столе. — У меня машина сломалась, я одна уж неделю, как сыч сижу. А Мишка обещал к концу той недели починить тарантас мой, но так до сих пор и чинит. Так бы я тебя давно в село свезла, там бы и узнали, а так на тачке далеко, не докатишь. — баба Вася окатила водой стрелки зелёного лука и пряно пахнущую паутину укропа. — Садись, ужинать будем.

— Спасибо. — Уля и правда почувствовала острый приступ голода.

Девушка неуверенно села за стол, отломила от кружевного мякиша ржаного хлеба кусочек и понюхала.

— Какой запах хороший.

— Ну куда ж ты руками-то грязными. — всплеснула руками баба Вася. — Иди-ка умойся. Я тебе в умывальник воды тёплой налила.

Уля вышла в прохладу сеней и глянула на себя в маленькое зеркало, прилаженное поверх раковины. На щеке виднелся красный след, в волосы набилась лесная труха, и на скуле наливался бордовым пламенем синяк.

— Красота! — цокнула она языком и, наскоро ополоснув лицо, вернулась к столу.

— Я надеюсь, с утра завтра Мишка приедет, и он тебя до посёлка довезёт. Я ж шоферу Мишке, ну это, — старуха сделала характе́рный жест по горлу рукой, — самогонки обещала. Так что приедет обязательно. Он непьющий, но иногда можно. Милка строгая у него, а как иначе, коли двое ребятишек у них. — баба Вася поставила перед Улей тарелку с овощным рагу. — Ты часом не эта, как его, слово всё время забываю. — она задумалась. — Короче, ты мясо ешь?

— Да. — Уля покивала головой и почувствовала тупую боль в затылке.

Баба Вася вдруг подошла ближе к окну и пожала плечами.

— Идёт кто-то. Шатается, что ли? Пьяный? Да и кто б ко мне в такую даль пошёл своими ногами, обычно на машине ездят, тут до жилища десять километров. Да и для грибников рановато ещё. — рассуждала женщина, пока от края леса в сторону дома медленно двигалась чья-то фигура.

Баба Вася оторвалась от окна и вышла на порог. За ней подтянулась Уля.

— Может, за черникой кто выбрался. Я вчерась по кромке ведро насобирала. — рассуждала пожилая женщина. — Погоди, да это ж Милка! Мишкина жена.

— Она вся в крови. — выдохнула девушка.

Женщина, которая была уже недалеко от хутора бабы Васи и правда была в крови. Она медленно шла, так, будто ничего перед собой не видела. Старуха, словно ворона, боком соскочила со ступеней и понеслась, прихрамывая на ходу, к идущей навстречу женщине.

— Мила, что с тобой? Глаз пустой совсем! Кто тебя так? Мишка, что ли? Мила, что молчишь-то? Мишка-то где? — баба Вася тормошила женщину, которая болталась словно тряпичная кукла в её руках. — Ну-ка пойдём во двор.

Баба Вася ещё раз оглядела поле за домом и завела женщину внутрь за ленту высокого забора, которым был защищён дом от набега лесных обитателей. Мила послушно шла за ней и вдруг проговорила:

— Нету! Никого нету. — женщина бессильно опустилась на полено для рубки дров. — Мишки нет, детей нет, соседей нет.

— Мать, ты чё, сбрендила или пьяная? — старуха зыркнула на Улю. — Чё стоишь? — Воды принеси. А ты посиди, оклемайся маненько. — погладила она по голове Милу.

Баба Вася гладила Милу, которая прижалась к её переднику щекой, по которой из раскрытых глаз текли слёзы.

— Слушай. — сказала старуха Уле. — Как звать-то тебя? — вдруг спросила она.

— Ульяна. — ответила девушка, передавая кружку с водой.

— Иди в сени, возьми таз, жестяной такой, из чайника тёплой воды налей и тряпицу с полки возьми. Надо ей хоть лицо обтереть. Потом уж разберёмся, что к чему.

Немного приведя Милу в чувство, Уля с бабой Васей перевели женщину в дом. Старуха натрясла в рюмку капель, режущих глаза ароматом, и заставила Милу залпом выпить.

— Вот, а теперь ляжь сюда.

Она отвела Милу за занавеску и уложила на топчан, где прежде отсыпалась Уля. Мила после капель как-то сразу успокоилась и прикрыла глаза.

— Не дом, а госпиталь какой-то. — пожала плечами баба Вася. — Ладно, на ночь глядя идти в лес негоже, а вот поутру придётся сходить и выяснить, кто ж её так разукрасил. Пойдём хоть чайку попьём. — баба Вася остановилась и покосилась на Улю. — Рюмочку будешь? Смородиновка у меня просто удалась в этом году.

— Можно. — вздохнула Уля. — Сегодня день такой, как раз для смородиновки.

Девушка села за стол и глянула в сгущающуюся темноту за окнами. На небе вырисовывались звёзды, показался краешек лунного диска и вскоре занавешенный сумерками лес растворился в ночи.

— А вы что, одна здесь живёте? — спросила Уля.

— Не, со мной Буян живёт, он днём по лесу гоняет, но к ночи всегда домой. Ещё кошка Киса, да и скотина во дворе кое-какая имеется. — рассмеялась баба Вася. — Я лет тридцать назад из города сюда перебралась, модная тогда я была и образованная. Почти что Василиса Премудрая. Это уж со временем ассимилировалась до бабы Васи.

— Из города? Одна в чистое поле? — удивлённо спросила Уля.

— Ну почему одна. С мужем. Тут и деревня раньше была, за просекой пара домов ещё сохранилась. Мы с ним землю выкупили, начали деревню возрождать, всё сами научились делать, но потом мужу скучно стало здесь со мной. Ушёл за молодой туристкой счастья искать, а я осталась. А я не жалуюсь, детей вырастила, они в город перебрались. Внучок у меня есть.

— А почему баба Вася? — Уля вдохнула ароматный густой настой, который поставила перед ней женщина.

— Потому что Василиса Митрофаньевна. А потом приклеилось как-то баба Вася.

Женщина налила в две стопки из высокой бутылки смородиновку и кивнула.

— Ну, надеюсь, завтра всё прояснится.

— У меня родители с ума сошли, наверное. Они же не знают, что меня в доме не было. — покачала головой Уля.

Они молча и неспешно ели наваристую похлёбку, и Ульяна всё время думала, как сообщить родителям о том, что она жива и здорова. Вдруг за занавеской кто-то зашевелился, и к ним вышла Мила.

— О, Милаш. Ты встала. — улыбнулась баба Вася, глядя на бледную женщину. — Иди, умойся.

Мила согласно кивнула и пошла на выход.

— Мне как-то надо до города добраться. — озадаченно сказала Уля.

— Ну ночью по лесу-то не пойдёшь. У нас здесь и зверь дикий есть. А до посёлка твоего считай километров пятнадцать, если вкруговую. А лодка твоя течь дала, хорошо хоть я тебя заметила, и ты не утопла. Да и куда там ехать, там угли, наверное, одни остались: так полыхало.

Уля вдруг схватила сухую ладонь старушки и посмотрела на неё.