Машина встала туда, где прежде припарковался Гуанминь. Военный, который их вёз до места, выскочил наружу и пошёл к стоя́щему впереди автомобилю. Он перекинулся несколькими фразами с двумя солдатами, дежурившими здесь, и сразу отпустил их.
— Вы не против? Я распорядился, чтобы они ехали. Происшествий не было, а устали ребята сильно, двое суток здесь сидели.
— Конечно. — покивал Ши Дза. — Вы тоже можете ехать, а когда нас нужно будет забрать, я сообщу.
— Нет. Начальство обязало меня вас ждать. — сказал водитель.
— Это совершенно бессмысленная трата времени. — пожал плечами Ши Дза и пошёл к багажнику, чтобы забрать свой рюкзак.
Лилинг с Костей рассматривали окрестности и весело болтали. Вскоре все трое, взяв свой багаж, направились по тропинке за холм, где располагалась лаборатория. И хотя ребята не знали, куда идти, им специально для этого выдали навигатор с точными координатами. Когда же учёные добрались до места, то увидели перед собой небольшой домик, который скорее смахивал на деревенскую лачугу, чем на лабораторию.
— Это чё? — спросил Костя.
— Судя по навигатору это и есть наша лаборатория.
— А, ну тогда у моей бабушки в деревне тоже лаборатория. Ну хотя да, она ж там забористый самогон варит. — заметил Костя со скептическим выражением на лице.
— Столько рассказов про этот самогон! — нелепо всплеснул руками Ши Дза. — Хоть бы раз привёз попробовать.
— Ага, чтобы меня потом ваша компартия подвесила за причинные места и сказала, что я провёз биологическое оружие на просторы вашей любимой страны. Шиза, поехали к нам в деревню, там отведёшь душу. — проникновенно закончил свой монолог Костя.
— Куда отведу душу? — Ши Дза нахмурил брови.
— Ну, это смотря сколько сможешь осилить бабкиного нектара. Но судя по тому, что в отношении самогона ты девственник, то максимум куда ты сможешь отвести душу — это к туалету! — развёл руками Костя.
У Кости с самого утра было какое-то нехорошее предчувствие и ему не хотелось никуда ехать. Не нравилось молодому человеку, что его вот так в один момент выдернули из привычного ритма. Но что поделаешь, отказать он не мог, его бы просто не поняли. Да и Лилинг отпускать одну он тоже не хотел, тем более что всё-таки поездка на море теперь ему точно улыбалась. Костя усмехнулся и подумал, что выражение «поездка на море улыбалась», точно бы поставила Шизу в тупик.
— Надо надеть защиту. — сказал Ши Дза.
— Думаешь? — Костя подумал, что совсем не хочет влезать в этот жаркий презерватив, как он называл специальный защитный костюм.
— Я в этом уверен. Генерал Веньянь, по словам отца, очень нервничал, хотя до этого дня папа был уверен, что у генерала напрочь отсутствует любая эмоциональность. Не говоря о нервозности.
Облачившись в надёжный барьер, предохраняющий от невидимых взгляду монстров, небольшая экспедиция вошла внутрь.
Изнутри дом был похож на дом. В спальне, ванной и туалете был образцовый порядок. Смущала только небольшая кухня, где на плите стояло покрывшееся плесенью варево, а на дощечке рядом валялись высохшие остатки овощей.
Ши Дза открыл стенной шкаф, нажал несколько кнопок, и в сторону отъехала дверца, включилось освещение, и ребята увидели лестницу вниз. Спустившись по ней, они обнаружили довольно большое помещение. Здесь стояло самое современное оборудование, которому могла бы позавидовать даже их лаборатория, считавшаяся одной из лучших в Пекине.
Лилинг оглянулась и увидела, что сбоку есть ещё одна дверь.
— Ши Дза, смотри. — она указала на находку.
— Здесь нужно ввести код. — мужчина глянул на экран смартфона и быстро нажал несколько цифр.
Лампочки в коридоре за этой дверью загорелись не сразу. Свет нервно икнул, погас, завертелись расположенные на стенах жёлтые круги сигнальных огней, и оглушительно завыла сирена. Ши Дза осел назад, быстро захлопнул дверь и обернулся на Костю и Лилинг, смотря на них расширенными от ужаса глазами.
Санкт-Петербург, 04 декабря 2019 года
Декабрь пробовал хрустеть ночными морозами, грозно тряс ветви деревьев ветрами и лил холодную воду дождей с неба. Никита вышел из дома, постоял несколько секунд в подъезде и вздохнув вышел на улицу.
Такое привычное мрачное утро, медленно перетекающее в тягучий день, после которого всегда наступает постылый вечер. Примерно так видел свою жизнь Никита. К тридцати годам он был не более чем участковый врач, ночами подрабатывал на «скорой» и делал всё, чтобы как можно меньше находиться дома. Потому что с раннего утра на его нервах играла жена, днём радости не добавляли звонки недовольной и тяжелобольной сестры, а вечером наступало время тёщи.
В куртке тонко запищал телефон, прервав цепь тяжёлых переживаний мужчины.
— Да.
— Подольников, привет. — послышался густой бас заведующего станцией «скорой» помощи. — У меня ставка освободилась, ты просил сказать.
— Супер! Ну что, возьмёте меня на полную смену? — Никите даже показалось, что на улице стало светлее и теплее.
Он давно хотел перейти в «скорую» на постоянку. В первую очередь потому, что тогда он мог официально появляться дома как можно реже.
Никита быстро дошёл до поликлиники, поздоровался с усталой санитаркой и побежал к начальству.
— Здравствуйте, Милена Павловна. — он вошёл в кабинет, который занимала дама обширных размеров.
Здесь с самого утра витал аромат хорошего кофе и крепкого табака.
— Чего тебе Никита? — спросила женщина, не отрывая взгляда от монитора. — Кофе налей себе, только заварила.
— Спасибо. Да я, собственно, хотел заявление на увольнение написать. — помялся с ноги на ногу Никита.
Милена вздохнула, оторвалась наконец от своих дел и задумчиво почесала бровь.
— То есть без ножа меня режешь? — она вперила в него тяжёлый взгляд. — У меня и так в ставках дыры зияют. Я что, плохие условия вам всем создала?
Монолог Милены о собственной значимости продолжался минут пять, а Никита пока думал о том, что это последняя преграда перед тем, как он уйдёт и навсегда закроет дверь кабинета, который уже ненавидел.
Никита родился и вырос в городе на Неве. Родители умерли достаточно рано, сестре к тому времени было уже за тридцать, а Никита только окончил школу. Не зная, как устроен мир, молодой человек вдруг резко стал предоставлен самому себе. Раньше мама с папой объясняли ему что-то про жизнь, но он больше был увлечён приключенческими романами, а здесь сразу пришлось думать. Сначала о том, как поддержать мать, которая тяжело заболела после смерти отца. А потом и сестру, которая, в свою очередь, слегла после смерти матери. Последние десять лет Никиты прошли в каком-то зловонии постоянных неприятностей, и мужчина порой даже сам недоумевал, когда он успел жениться.
На очередной приём к нему пришла хохочущая девушка, и буквально через месяц он вместе с ней уже жил в квартире своей бабушки в качестве молодожёнов. Потом из деревни переехала мама Наташи, чтобы помогать по хозяйству и с тех пор стало как-то особенно тошно.
— Подольников, ты вообще меня слушал? — вдруг прорезался в его воспоминания голос начальницы.
— Нет. — честно признался он и положил заявление на стол.
Никите стало немного легче, он заскочил в лабораторию, забрал анализы и хотел уже бежать к себе, как вдруг его окликнула молоденькая практикантка.
— Никита Антонович, подождите. — тихо сказала она. — Простите меня.
— За что? — Никита даже опешил, потому что он не помнил, чтобы кто-то перед ним извинялся, всё больше он.
— Понимаете, мне кажется, я в записях всё перепутала. Короче, там у Огудалова анализы странные.
— А что у него такое странное? — поинтересовался Никита.
— Ну, как вам сказать.
— Аллочка, давай быстрее. — Никита улыбнулся, видя переживание девушки.
— У него бешенство!
Никита молча несколько секунд смотрел на неё, а потом присел на стул.
— Что у него?
— Ну вот и я о том, откуда бы ему взяться. А я исходники не могу найти. Можно, он ещё раз кровь пересдаст? — смущённо пожимая плечами, проговорила она.
— Жди здесь! — Никита широкими шагами пошёл по коридору, но затем вернулся. — Давай бланки.
Он влетел к Милене Павловне, когда та ворковала с кем-то по телефону и молча положил результаты анализов Огудалова перед ней. Та скользнула взглядом по ним и вдруг подведённые карандашом стрелки бровей резко сошлись вместе.
— Совсем идиоты?! — зашипела она, глядя на Никиту и прикрывая трубку рукой. — Я тебе перезвоню. — сказала она собеседнику. — Какое к ляду бешенство?
— Ну вот так. — пожал плечами Никита. — Он недавно из Монголии вернулся, почувствовал себя плохо.
— Срочно пересдать и никому не говорить! — жёстко сказала она.
Вскоре пришли новые и совершенно чистые от страшного вируса анализы Огудалова. Никита устроился работать на «скорую», и история стала оседать на дно колодца памяти, прижатая грузом новых впечатлений. Пока в один день Никита не выехал на вызов, где у мужчины были схожие с Огудаловым симптомы.