— Костя, там остались очень важные материалы.

— Я знаю. — покивал мужчина. — Но посылать людей и машину на верную смерть нельзя. Мы ждём подходящего случая. Если вертолёт будет полностью исправен, то он даже сможет зависнуть и мы спустимся по тросам, там через шахту вентиляции тоже можно пробраться.

— Мы? Ты тоже собираешься туда?

— Конечно. — пожал плечами Костя. — А как иначе?

Повисшую тишину нарушил хриплый голос рации, и сквозь пелену помех стало слышно, как прорываются обрывки слов Кудрина:

— Не могу, — донеслось сквозь свист и шипение, — со второй группой нет связи, — слова снова провалились в бездну скрежета, — давно уехали.

— Слышу тебя. Роман не приезжал. Плохо слышно. Коротко скажи, во сколько примерно уехали?

— Первая половина. Здесь танки, есть электричество, мы на железке, на станции. — звук немного выровнялся и стало намного лучше слышно. — Здесь появились странные твари, — сказал Кудрин. — Походу они учатся летать.

— Что? — чуть ли не в один голос выдохнули Лилинг и Костя.

— Рома повёз экземпляр. — теперь голос потух в помехах связи, и стали слышны лишь отдельные булькающие звуки.

— Этого не может быть. Я разложила формулу их развития в программе и рассчитала, что такое возможно, причём довольно скоро, но не так стремительно.

— Ладно, давай решать проблемы по мере их поступления. — спокойно сказал Костя. — В первую очередь нужно найти Рому.

* * *

За окном темнота смешалась с внезапно начавшимся дождём, Эмма, лежавшая в своём домике без сна, покосилась на крохотное окно, приложила руку ко рту и ринулась в крохотный санузел. Ночь для неё теперь стала самым мучительным временем, когда бесконечная изжога взрывала изнутри желудок, а тошнота накатывала изматывающими приступами, и женщина, ворочаясь в горячке бессонницы, забывалась только к утру.

Эмма поняла, что беременна, ещё месяц назад. Это осознание было таким страшным, мучительным и неотвратимым, что на несколько дней она перестала даже разговаривать. Сначала она пыталась понять, почему именно сейчас, когда мир плавится в агонии умирания, её организм вдруг решил, что вполне себе подходящее время для счастья материнства. Потом попыталась принять этот факт и молилась всем богам, что здесь есть врачи, потому что, будучи в курсе истории своей семьи, Эмма знала, что когда она решит родить ребёнка, то примерно на весь срок вынашивания ей нужно будет лечь на сохранение. Второй проблемой был истинный отец ребёнка и Кудрин, которые тоже не нашли другого времени, чтобы щеголять гормональным вихрем и наперебой красовались перед Эммой, хотя она буквально видеть никого не могла. И не потому, что ей не нравилось присутствие этих мужчин, просто ей было так плохо физически, что она даже думать не могла, не то что общаться. А эти двое умудрялись одновременно ходить в вылазки, присылать ей подарки, отсиживаясь вместе в карантине, чтобы потом начинать обивать порог её домика. Хорошо хоть их отпуск всегда был кратким, и через пару дней они снова уходили в поход. Эмма, привыкшая к ночной тишине, вдруг услышала странный скрежещущий звук и сразу же поняла, что он сильно отличается от того, как обычно цеплялась за железную обшивку домика раздражающая ветка колючего кустарника. Женщина прислушалась, встала и, подойдя к окошку, аккуратно выглянула наружу. В следующую секунду острая боль страха резанула её поперёк живота, она явно видела, как по их лагерю бредёт поломанное новым вирусом тело человека.

Республика Алтай, ж/д станция, 19 сентября

Ночной ветродуй наглухо запечатал небо тучами, и теперь во все стороны вплоть до самого горизонта стелились разномастные облака, не оставляя надежды на просвет. Столбик термометра опустился на несколько градусов, и теперь явно чувствовалось, что осень уже не просто скромно топчется на пороге, а въехала полноправной хозяйкой и убирает лишнее напоминание о лете. Руслан, разогнув закоченевшее за ночь тело, недолго пялился в засиженное мухами лобовое стекло машины, потом оторвавшись от жёсткого сиденья сел и увидел, что Кудрин, высоко подняв воротник куртки, сидит на улице и не отрываясь смотрит на рацию.

— Чё, кино показывают? — глубоко затягиваясь первой сигаретой, спросил Руслан, выбираясь наружу из салона автомобиля.

— Лагерь не отвечает. — буркнул Кудрин. — В ночи один раз удалось с помехами до них достучаться, потом и вовсе связь пропала. Ромыч с Кириллом тоже на связь не выходили.

— Слушай, ну в первый раз, что ли. Иногда такое бывает. — Руслан пожал плечами, присматривая по округе сухой хворост, чтобы запалить костёр. — Давай я очаг распалю и пожрём чего-нибудь. Ты спал хоть?

— Да, несколько часов. Не могу уснуть, голова как чугунная и предчувствие нехорошее. — Кудрин со вздохом посмотрел на Руслана. — Надо ехать в лагерь.

— Ну ты чего бабка-гадалка, что ли, чтобы предчувствиями жить? — успокаивающе сказал Руслан, ломая сухие ветки на мелкие палочки.

— Движение на девять часов, — вдруг сдавленно сказал Иван. — Сиди, не шевелись. — стараясь не подавать вида, что заметил того, кто прячется в кустах, проговорил мужчина и потянулся за пистолетом.

— Мужики, — из кустов раздался лающий кашель, и сквозь раздвинутые ветки кустов вывалилось окровавленное тело Романа.

— Твою дивизию, — подскочил на месте Кудрин и ломанулся напрямую к еле дышавшему человеку. — Ромыч, ты чего? Кто тебя? Долбики? ГМОшники?

— Люди. — плюнув кровью сказал мужчина. — На засаду нарвались. Они шли в сторону Центрального. — кашель выкатил наружу крупный сгусток крови изо рта мужчины, Рома странно дёрнулся, губы совсем посинели, и он поманил Ивана к себе, — Кириллу удалось в лес уйти, но жив или нет, не знаю. Машину они забрали, я полдороги на квадрике доехал, они у них были, я одного скинул и рванул за вами, потом топливо кончилось, и я так дополз. Мы километров десять не доехали. Береги Эмму. — за этими словами рванул фонтан крови, оросил лицо Кудрина, и Рома, откинув голову назад, уставился в небо стеклянными глазами.

Несколько секунд Кудрин и Руслан не могли оторваться от страшного зрелища, потом Иван аккуратно уложил мужчину, которого поддерживал на руках, на землю и, бросив быстрый взгляд вокруг, коротко сказал:

— Брезент принеси из машины и несколько камней. Надо укрыть его и мчать в лагерь.

— Сейчас, сейчас, — несколько суетливо забегал Руслан, бестолково перенося к страшному залитому кровью месту камни, — сейчас, всё сейчас сделаю.

— Да не елозь ты, — зло гаркнул Кудрин, — быстрее давай.

Он вырвал из рук Руслана брезент, последний раз посмотрел на застывшее тело товарища и, бросив на него испачканную машинным маслом ткань, побежал к кабине.

— Слышь, надо как-то похитрее обойти, — чуть ли не на ходу заскакивая внутрь, проговорил Руслан, — он какой дорогой ехал?

— Обычной. Мы с тобой пойдём по дебрям.

Дебрями Кудрин называл непролазный бурелом леса, где они с Русланом вручную разобрали хорошую полосу дороги. И хотя Руслан всё время ворчал и не понимал, зачем это делать, Кудрин каждую свободную минуту гонял его и ещё несколько ребят на растаскивание и распил брёвен. Выезд из лагеря был замаскирован, и со стороны можно было подумать, что это просто лес примыкает к забору, а въезд в лесополосу преграждало несколько брёвен и кустарников, глядя на которые точно бы не захотелось возиться с расчисткой, потому что создавалось впечатление, что дороги дальше нет, хотя укатанная колея и могла натолкнуть на такую мысль.

Примчавшись за час к лесополосе, Кудрин затормозил, перешёл на самый тихий ход и потихонечку вкатился в лес, подальше от расчищенной дороги.

— Ты куда? — спросил Руслан.

— Оглядеться. — тихо отозвался Иван, напряжённо вглядываясь в заросли. — Ты сиди здесь, а я пойду посмотрю вокруг. — нащупав позади себя автомат, сказал Иван. — Сядь за руль, на всякий пожарный.

— Ну сяду я и что? На юг отдыхать поеду? — рявкнул Руслан. — Я с тобой. Какой с меня понт, если я здесь останусь?

— Машину береги.

— Для кого? — не унимался молодой человек.

— Иди лесом. — отмахнулся Иван. — Это приказ старшего.

Кудрин, сняв автомат в предохранителя, зашёл за широкий ствол дерева и, казалось, растворился в зелёном теле леса.

* * *

Кирилл лёгким шагом, стараясь не шуметь всё ближе и ближе подбирался к лагерю, обойдя дорогу со стороны чащобы. После нападения ему пришлось бежать подальше, чтобы спастись и теперь, возвращаясь, он прошёл уже не один километр, абсолютно ошарашенный произошедшим. Кирилл только на половине дороги вспомнил, что краем глаза увидел, как по пыльной дороге убегает Романыч, который успел ему крикнуть, что нужно прятаться. И теперь, когда Кирилл уже более-менее пришёл в себя, он перебирал в памяти страшную картинку того, что случилось ранее.

Они с Ромой уже почти подъехали к лагерю, как вдруг, вздымая облака пыли, прямо перед ними встал кусок дороги, и они со всей скорости в него врезались. Сейчас он понимал, что это было какое-то устройство, скрытое и припорошенное грунтом, но было явное впечатление, что мир перевернулся, и наезженная тропа просто встала вертикально. Затем послышались автоматные очереди, к грузовику со всех сторон полетели квадроциклы и улюлюкающие люди на них. А дальше всё было как в страшном сне.