Спустя пятнадцать минут понимаю, что сделать это просто невозможно. Во-первых, я жутко замерзла, еще чуть-чуть — и зубы начнут отбивать чечетку. Во-вторых, комната тряслась от музыки, которая играла на первом этаже. Там была дискотека. Все вибрировало. Пол, стены, кровать.

Громко вздохнув, переворачиваюсь на спину и смотрю на тени, бегущие по потолку. В голове рой мыслей, хочется отключиться и просто поспать. Отдохнуть. В лагере время бежит по-другому. У нас здесь всего четыре дня, но они как отдельная жизнь. Когда вернемся в город, все будет иначе. И то, что происходит в лагере, зачастую остается здесь.

Я тихо взвизгиваю от неожиданности, когда матрас рядом прогибается, насколько это возможно для этой жесткой кровати.

— Ты что делаешь? — почему-то шепчу я приближающемуся Кириллу.

— Ты так стучишь зубами, я тоже начал замерзать, — тоже шепчет он.

Его лицо в каких-то миллиметрах от моего.

— Вдвоем нам будет теплее.

В подтверждение своих слов он без разрешения ловко подминает меня под себя, буквально пара секунд — и я оказываюсь прижатой к его телу. Мое лицо на уровне выреза его толстовки. Я нервно сглатываю и задираю голову, чтобы встретится с Кириллом глазами.

Ущипните меня кто-нибудь. Я сплю?

— И мы будем обниматься, чтобы не замерзнуть? — сипло спрашиваю я.

— Именно так.

— Ладно.

Я часто дышу, отмечая про себя, как напрягается рядом Кирилл. Точно знаю, что этому виной мое теплое дыхание.

— И … — Облизываю пересохшие губы. — Я могу тебя обнять?

— Можешь.

— И ты потом ничего мне не предъявишь за это?

— Даша, просто обними меня. — Кирилл начинает терять терпение.

Его рука нетерпеливо проводит по моей спине, отчего я непроизвольно выгибаюсь и прижимаюсь к нему еще ближе.

— Ладно, — повторяю я.

Несмело поднимаю руку и обвиваю ею торс Кирилла, вторую кладу ему на грудь, устраиваясь удобнее. Он шумно выдыхает поверх моей головы.

Поверить не могу, что мы это делаем. Лежим и обнимаемся на моей кровати. Собираемся так спать!

Мое сердце отплясывает кадриль. Я очень надеюсь, что Кирилл его не слышит и не чувствует. Потому что его сердце стучит в унисон моему, прямо мне в ладонь.

— Спи, — хрипло произносит Кирилл, сжимая меня сильнее.

Он явно имеет надо мной какую-то власть. Уму непостижимо, я думала, в этой ситуации точно никогда не уснуть. Но стоило ему произнести эти слова, как мое сознание уплывает. Веки тяжелеют, дыхание выравнивается.

Балансируя на краю реальности и царства Морфея, мне кажется, что ощущаю теплое покалывание на своих губах. Оно неожиданно быстро появляется и так же быстро исчезает. Ничего не понимая, я окончательно проваливаюсь в сон, решив, что мне приснилось.

Ведь Кирилл никогда бы не поцеловал меня сам.

Иногда мечты остаются лишь мечтами, или сном.

30 Глава

Просыпаюсь от того, что кто-то стучит в дверь. Громко и настойчиво.

Выбираться из теплого кокона одеял совершенно не хочется. Но когда за дверью слышится ругань, а из соседних комнат вылезают недовольные, приходится спустить ноги на холодный пол и шлепать открывать.

— Ну наконец-то! Тебя не так просто разбудить.

На пороге стоит растрепанная Иванова. Она бесцеремонно оттесняет меня внутрь, прикрыв за собой дверь. На ней не свойственная ей желтая толстовка, которая доходит почти до колен. В руках какую-то тряпочка, смутно напоминающая ее вчерашнее платье. Я, сощурив глаза, прохожусь по ее внешнему виду и, тыкнув пальцем в плечо, спрашиваю:

— Где ты была?

— Отстань, мамочка, — стонет Машка, рухнув на свою кровать, — у меня сегодня была лучшая ночь в жизни. Я не спала ни минуты. Не знаю, как выживу сегодня, но это стоило того.

Что «это», я не уточняю, лишь приподнимаю брови.

Украдкой бросаю взгляд на свою помятую постель и прихожу к выводу, что моя ночь тоже не уступает Машиной, чем бы она ни занималась. Ведь просто попасть в объятия любимого для меня предел мечтаний.

Кирилл ушел около часа назад. Я это поняла, когда тепла вокруг меня стало меньше. Всю ночь мы провели, не расцепляя объятий. В какой-то момент стало неудобно лежать, но я не могла себя заставить отлипнуть от Кирилла. Он тоже не делал попыток отстраниться. Так и уснули.

— Где твои ключи?

— А? — сонно бормочет подруга, она уже успела вырубиться. — Не знаю.

— Кирилл тебе их не вернул? У нас зарядка через сорок минут, пора собираться.

— Морозова я не видела со вчерашнего вечера. А ты?

Видела, еще как!

Но рассказывать я ничего не буду! Даже Машке. Мне просто хочется, чтобы события вчерашнего вечера и ночи остались только моими.

— Да, заглядывал, — пожимаю плечами.

Время близится к зарядке, дальше по расписанию у нас завтрак. Нужно поднять первокурсников с кроватей. С учетом, что они протусили всю ночь, это будет непросто.

— И что вы делали? Он здесь не ночевал? — любопытничает Иванова.

— Ночевал.

— И все?

— И все.

— Где он спал? — допытывается подруга.

— Маш, где может спать Морозов? Явно не со мной, — вру и краснею.

Приходится закусить щеку изнутри, чтобы не расплыться в самой дурацкой улыбке на свете.

— Вот ведь. Я думала, решится… — шепчет себе под нос Машка.

— На что решится? И кто? Ты хочешь сказать, специально решила остаться с Кузнецовым на ночь? Чтобы Морозов ночевал у нас? — удивляюсь я.

Хватаю полотенце и запускаю его точно в голову Машке. Помощница…

— А что, не понравилось? Спасибо не скажешь? — смеется подруга.

Мне хочется кинуть в нее чем-то потяжелее полотенца. Она просто не понимает… Мне хочется, чтобы он сам ко мне тянулся, а не из-за вынужденных обстоятельств оставался со мной наедине.

— Ну спасибо! Может быть, это ты мои вещи из душа украла? Надеялась, он меня согреет?

— Какие вещи? Тебя обокрали? Надо сказать Захарке и позвонить администрации, тут должны быть камеры!

Теперь настает моя очередь смеяться.

— Где ты тут камеры найдешь? Ох, Маша, столько лет дружбы, а ты до сих пор меня удивляешь.

Забираю полотенце из ее рук и, накинув его на плечо, иду к двери. Попутно беру косметичку со стола, оборачиваюсь, когда уже одной ногой в коридоре.

— Сегодня ты ночуешь здесь!

— Ну нет, — в притворном ужасе стонет подруга в подушку.

Как я и предполагала, у раковин столпотворение, в душевой тоже. Наспех умывшись и мазнув тушью по ресницам, я отправляюсь будить своих подопечных. Кто-то уже встал, кого-то пришлось расталкивать. К зарядке в восемь утра более-менее готов почти весь отряд. На удивление, зарядку проводят бодрый Кузнецов и Морозов. Думала, этим будут заниматься девчонки из других отрядов.

Я пристраиваюсь в последнем ряду за своим первокурсницами и смеха ради выполняю движения, которые предлагают парни. На улице накрапывает мелкий дождь, но, кажется, это никого не смущает. Все веселятся под музыку, и спустя пять минут зарядки начинаются просто утренние танцы. Несмотря на бессонную ночь, в студентах полно энергии.

Машка выползает из комнаты только к завтраку. Мы встречаемся в столовой, она занимает нам столик на четверых около окна. Кроме кружки с цикорием наш шикарный завтрак состоит из молочной каши, вареного вкрутую яйца, кусочка сладкого бисквита, хлеба с маслом и мисочки с зеленым виноградом.

— Ощущаю себя в детском саду, — морщит нос Маша.

Да, чем-то таким нас кормили там. Тут выбирать не приходится, до обеда еще четыре часа разных мероприятий. Мало кто воротит нос от еды, общая масса студентов ест, и я следую их примеру.

После зарядки вижу Кирилла, пару раз мы встречаемся взглядами, и он мне подмигивает. Я почему-то жутко смущаюсь от его внимания, опускаю глаза и больше на него не смотрю.

Хотя что такого произошло? Мы просто немного друг друга согрели. Замерзли. Только поэтому всю ночь проспали в обнимку. Всякое бывает. Но тогда почему сердце стучит быстрее, чем ему положено, по коже бегут мурашки, а в животе все сладко сжимается при воспоминаниях о его руках, так крепко сжимающих меня?

— Привет!

Я вздрагиваю, возвращаясь из своих мыслей в реальный мир. Рядом со мной на стул приземляется Морозов, к Машке подсаживается Кузнецов. Лешка, не церемонясь, сгребает мою подругу в охапку и смачно целует. На их громкий чмок оборачивается половина столовой. Соседние столики недвусмысленно гудят. Вот у кого с личной жизнью все в порядке. Приятно на них смотреть. Начало отношений — особый период. Вокруг влюбленных людей как будто образовывается свой кокон, они отгораживаются от других, не замечая никого вокруг. Поглощены друг другом.

— Привет, — смущенно улыбаюсь Кириллу, отрывая взгляд от парочки напротив.

Маша пытается умерить пыл Кузнецова, пока получается плохо, поэтому мы с Кириллом старательно делаем вид, что не замечаем нежностей за нашим столом.

— Ты будешь?

Морозов указывает на мой бисквит, я отрицательно качаю головой, и он принимается его есть, забрав еще и мой цикорий.

— Эй! На раздаче можно взять себе еду, — решаю я немного возмутится.

— Свою порцию я съел еще до официального завтрака. Пришлось даже встать пораньше, так есть хотелось. Ты, кстати, не замерзла одна?