У меня получается сдать сессию быстрее, чем думала, и спустя три недели я и мои два чемодана вещей в компании двух верных друзей оказываемся в аэропорту.

Маша старается не плакать, при этом постоянно шмыгает.

— Ты так себя ведешь, будто я умираю, а не уезжаю в Германию. Эй, хватит наматывать сопли на кулак. В нашем мире есть интернет и видеозвонки. И я буду приезжать, тут остаются отец и девочки, — напоминаю подруге, тепло ее обнимая.

— Будем созваниваться дважды в день! Утром и вечером. Пообещай! — просит Маша, а потом понижает голос до шепота, быстро говорит мне прямо на ухо, чтобы не услышал стоящий рядом Антон: — Ты такая хорошая, Дашка, не меняйся. Ты еще встретишь своего человека. Может быть, прямо сейчас, в самолете, а может, по прилету в Германию. У каждого есть половинка, и ты обязательно найдешь свою!

Хочу сказать, что больше не намерена никого искать, но лишь улыбаюсь и напоминаю подруге:

— А у кого-то целых две половинки?

Намекаю на ее роман с двумя парнями одновременно.

— Я обязательно выберу кого-то одного из них, — спешно кивает она, — когда-нибудь. Правда, пока не знаю кого.

— Так, хватит вам. — Антон вмешивается в наш девчачий разговор, от которого, по-видимому, у него вянут уши. — Иди сюда, мелкая. Я буду скучать.

Зеленский сгребает меня в свои медвежью объятия, и я, смеясь, позволяю ему обнять меня так, что кости начинают трещать. Антон лучший. Такого друга еще нужно заслужить. Он мне ничего не говорил, но я знаю, он встречался с Кириллом, и разговор у них вышел чисто мужской. Костяшки на его пальцах до сих пор сбиты. И я не удерживаюсь, провожу по ним пальчиками.

— Спасибо, Антон.

— Всегда пожалуйста. Буду в Кельне, наберу! Устроишь мне экскурсию.

— А до этого звонков от тебя не ждать? — прищуриваю глаза и, протянув руку, дергаю Антона за его хвост на голове.

— Посмотрим. У меня довольно-таки бурная личная жизнь, — шутит друг, — но ты для меня всегда на первом месте. Звони! Вылечу к тебе первым рейсом из Америки, Бали или Москвы.

— Это до тех пор, пока ты сам не влюбишься.

— Я слишком люблю свою свободу, чтобы кого-то любить. Кроме себя. И тебя.

Оказавшись в самолете, занимаю свое место у иллюминатора. Жду, когда салон наполнится людьми, потом пристегиваю ремень, внимательно слушаю стюардессу и жду, когда же мы уже взлетим.

Самолет начинает медленно выруливать на взлетную полосу, я бездумно смотрю на серый пейзаж родного города, которому вскоре предстоит стремительно скрыться и остаться позади.

Неизвестно, как быстро я опять вернусь сюда. Домой. Пустота в душе говорит о том, что я делаю все правильно. Оставляю за спиной все, что было дорого мне долгие годы.

Неизвестно, была ли я счастлива здесь, дома. Даже пусть рядом с Кириллом. Теперь у меня есть возможность узнать, как я буду счастлива без него там, где не будет его тени, где о нем не будет напоминать ничего.

Я постараюсь стать счастливой во благо себе, а не ради кого-то. А еще я почти уверена: Кирилл Морозов тоже будет счастлив. Путь, к счастью, может быть тернист, а может быть легок. Мы обязательно пройдем по этому пути, пусть не вместе, но, возможно, встретимся когда-нибудь в конечной точке.

— Привет.

Напрягаюсь, приятный баритон раздается прямо над ухом, вырывая меня из мыслей. Оборачиваюсь, сканируя взглядом парня, сидящего рядом. Когда я пробиралась к своему креслу у окна, мало обратила внимания на соседа, лишь отметила про себя, что он примерно мой ровесник.

— Привет, — приклеиваю к губам дежурную улыбку и спешу отвернуться опять к иллюминатору.

Я забыла наушники на тумбочке в прихожей, когда в спешке покидала дом, не зная, когда вернусь в него в следующий раз. Но раз забыла что-то важное, то должна обязательно вернуться? Или как это работает?

— Раз нам предстоит провести пару часов рядом, предлагаю познакомиться, — не прекращает попыток завести беседу сосед.

Он лучезарно улыбается, без хитрости и притворства, что, бесспорно, подкупает. Ждет от меня ответной любезности, внимательно разглядывая. Я думаю, буквально пару секунд, и когда шасси самолета отрываются от земли, рвано выдыхаю:

— Даша.

— Фил.