— Значит, вы не всегда были друзьями? — поразился я.

— Скорее, злейшими врагами! Впрочем, довольно быстро мы оба осознали, что получаем удовольствие от наших ссор, и снова начали встречаться за пивом. Что это вырастет в крепкую дружбу, я не имел ни малейшего представления. Я ведь надолго потерял его из виду… Когда он ввязался в ту экспедицию…

— Экспедицию? — об этой стороне жизни своего компаньона я ничего не знал.

— Да, археологическую экспедицию в Калькутту. Возглавлял ее Ричард Уилбодж. Не слышали о таком? Выдающийся ученый, мечтал изучать культ Кали, местной богини гнева. Но после той поездки он сильно сдал и отошел от дел. Теперь только преподает, кафедра его обожает. Так вот, говорят, экспедиция прошла так хорошо, что корабль на обратном пути едва не затонул под весом сундуков с золотом. Так что я даже удивился, узнав, что Валентайн устроился в помощники к Пикклю. Впрочем, каждому нужно дело. Вот вы тоже человек с наследством и тоже теперь часть Лондонской похоронной компании… Может, и не зря.

Я задумался. Валентайн не производил впечатление человека, у которого в банковском сейфе лежат несметные сокровища, однако он всегда выглядел чуть более роскошно, чем ожидаешь от человека его статуса, но я всегда списывал это на его эксцентричный характер. Я знал немало людей, которые при выборе между миской супа и шелковой рубашкой выберут второе.

— Если Валентайн так богат и успешен, то для чего ему потребовались мои деньги? — все-таки спросил я.

— О, Дориан, — Найджел усмехнулся. — Ему понадобились вы.

Я смущенно уставился в миску с устрицами. Я искал способ инвестировать в какое-либо дело, но Валентайн не раз подчеркивал, что мой характер и талант видеть призраков интересуют его намного больше.

Я почувствовал себя глупцом.

— Мой хороший друг мистер Блэк уверяет, что у меня совсем нет предпринимательской жилки.

— Мистер Блэк, при всем к нему уважении, уже призрак, а значит, морально устарел.

— Не говорите так о нем!

— Я говорю правду, Дориан! Он подрезает вам крылья. А вместе с тем я все больше слышу о вашем похоронном бюро. Рекомендации — лучшая валюта для бизнеса. Уверяю, скоро весь Лондон захочет умирать под вашим чутким руководством. И это, заметьте, без учета тех маленьких нюансов, о которых не принято говорить вслух.

— О посмертном сопровождении, — я криво усмехнулся. — Знаете, мне кажется, меня переоценивают. Я что-то вроде мальчика на побегушках, а все делает Валентайн…

— Дориан, вы поэт, а с поэтами в Итоне что-то специально делают, чтобы у них была низкая самооценка. Не случайно самая высокая смертность именно среди вашего брата, — Найджел погрозил мне пальцем. — Не позволяйте никому, даже самым близким, сбивать вас с пути. Вас самого все устраивает?

— Пожалуй, да, — подумав, признался я. — Не могу представить, где находился бы больше на своем месте…

— Вот и славно. А теперь — тост! Предлагаю выпить за Валентайна, нашего странного, но очаровательного друга!

Я осторожно стукнул кофейной чашечкой о край бокала.

— Так вот, Дориан, а я вам не рассказывал еще, как выиграл дело о передаче наследства любимой собачке герцогини Теннеси? — спросил Найджел, и я отрицательно покачал головой.

Найджел пустился в долгий и уморительно смешной рассказ, устрицы сменились королевскими креветками, кофе заменил чай, вино — портвейн, и в результате на улице мы оказались уже ближе к полуночи.

— Надеюсь, Валентайн не убьет меня, — вздохнул я, глядя в ночное небо. — Бросил его практически на целый день!

— Скажите ему, пусть все претензии предъявляет в мой адрес в письменной форме, — усмехнулся Найджел, приобнимая меня за плечи. — И потом, если Валентайн вас убьет, ему придется хоронить вас бесплатно и без каких-либо гарантий, что вы не останетесь на всю жизнь мрачным привидением за его плечом. Обычно люди, которые видят призраков, боятся, что к ним кто-то такой привяжется на всю жизнь. Вам с мистером Ч. М. Блэком невероятно повезло, что вы научились жить как добрые соседи, бывают, знаете ли, гораздо более неприятные случаи! Вот в пятьдесят первом, помню, в поместье Девенпортов было дело…

— Найджел, вы-то откуда знаете? — поразился я. — Вы же не контактируете с потусторонним…

— Я не вижу призраков! — возразил Найджел. — Но с учетом количества проблем, возникающих из-за фамильных привидений, поверьте, — контактирую, и еще как. Такова работа юриста!

— Я должен составить завещание, — пробормотал я, выворачиваясь из-под его руки.

— Обращайтесь, дорогой мой, только для вас — скидка в двадцать процентов на все услуги, — подмигнул он, подходя к дороге, чтобы поймать кеб.

Я закатил глаза.

— Я похороню вас на Сент-Брайд с бедняками, так и знайте!

Найджел расхохотался и вспрыгнул на ходу в подъезжающий кеб.

— Передайте привет Валентайну! — крикнул он и скрылся в ночной мгле.

* * *

Следующим утром я поспешил появиться в конторе даже раньше обычного. В приемной Валентайна не было, но из могильника доносился отчетливый стук молотка. Тот самый, который называют одним из главных звуков города. Привычный уличный шум наших дней. В ясную погоду гробовщики Лондона предпочитают заниматься сколачиванием и обивкой гробов на улице перед конторой, таким ненавязчивым способом создавая себе дополнительную рекламу. Однако на улице стоял такой лютый холод, и промозглый ветер норовил пролезть под одежду, и потом все попрятались по домам — или по могильникам вроде нашего.

Валентайна я нашел сидящим на табуретке рядом с лакированным черным гробом — после лака дерево в самом деле выглядело дороже и благороднее. Точными, уверенными движениями он вгонял гвоздь за гвоздем в бортики гроба, превращая деревянный каркас в поминальное ложе. Длинные тонкие пальцы удивительно легко уворачивались от быстро стучащего молотка, волосы растрепались и падали на глаза, да и сам он разделся до рубашки и жилета, несмотря на промозглость.

— Валентайн! — я кашлянул, привлекая внимание компаньона.

Он вскинул голову и расплылся в приветственной улыбке.

— Дориан! Рад вас видеть! Я уж было решил, что вы совсем потеряны!

— Простите ради Бога, Валентайн, — меня окатил жгучий стыд. — Я не успел вас предупредить, я…

— Обедали с Найджелом, я в курсе, — он тряхнул головой, и челка рассыпалась по лбу. Он провел ладонью по волосам, зачесывая их назад.

Я удивленно уставился на него. Я же точно ничего ему не говорил, что за дьявольская проницательность?

— Дориан, не причисляйте меня ни к святым, ни к дьяволу, ради всего святого, — расхохотался Валентайн. — Простите, дорогой, у вас на лице все написано. Я просто позвонил вам домой, и трубку сняла экономка. Узнав, что вы отправились на встречу с Найджелом, я сразу понял, что, скорее всего, ждать вас бессмысленно. Таков удел близких друзей в наше непростое время — видеть друг друга редко, реки дел текут параллельно и почти не пересекаются. Однако не продлить радость встречи было бы преступлением!

— Вы… не сердитесь? — осторожно уточнил я.

— Сержусь? Ну что вы. Я немного волновался, потому что вы не предупредили ни о чем, поэтому отправился вас разыскивать.

— Все в порядке, миссис Раджани прекрасно знает, с кем я работаю.

— Да? А вот я еще не имел чести быть ей представленным.

Я прикусил губу, вспомнив, что давно уже обещал Валентайну пригласить его на обед для знакомства с мистером Блэком… и миссис Раджани заодно. Найти время для Найджела, но раз за разом забывать о собственном компаньоне! Это было невежливо. Я сделал зарубку в памяти — решить вопрос с обедом в ближайшее время, тем более что и мистеру Блэку Валентайн был крайне интересен. Как человек, который сумел пристроить меня к делу, что мистер Блэк еще недавно считал практически невозможным.

— Раз уж вы пришли, не могли бы вы мне помочь? Надо вот здесь подержать…

— Да, конечно.

Я бросился ему на помощь.

Потом Валентайн на правах вставшего с петухами отправился заваривать чай — каким-то образом сам он то, что заваривал, находил съедобным — и усадил меня работать молотком. К моменту официального открытия конторы мы закончили работу над последним гробом. И стоило перевести дух, как зазвонил дверной колокольчик.

* * *

Мистер Финниан, пожилой, низенький, крепко сбитый ирландец, показался мне человеком, который никогда и ничем в этой жизни не был доволен.

С порога пройдя в приемную, он сел на стул, даже не сняв пальто, и стукнул тростью с тяжелым набалдашником об пол.

— У меня умерла жена! — объявил он и замолк.

Я обратил внимание, что при всей брюзгливой суровости его глаза предательски блестели. Мне была знакома такая порода людей — сухари со всем окружающим миром, кроме своей семьи. Наверняка он любил свою жену. Мне стало грустно. В силу обстоятельств я больше привык к смертям молодых, отторгнутых жизнью людей. Их призраки исповедовались мне, и, выпустившись из Итона, я стал хранителем множества историй отторжения и отчуждения. Но старики… Они-то в моих глазах сумели пройти испытание жизнью. Притереться, влиться в этот бурный поток, сметающий все на своем пути. И, что немаловажно, встретить человека, с которым вместе можно преодолеть все пороги этой реки. И когда смерть забирает одного — что остается другому?

Все эти мысли пронеслись в голове в один миг, пока я заваривал чай для нашего гостя — за окном снова отчаянно моросило. Я добавил крепкий дарджилинг в молоко, поставил блюдце под чашку и отнес на стол нашему гостю.

Он посмотрел сквозь меня и принял чашку, отпил глоток и скривился.

— Сахару, значит, не водится?

— Дориан, принеси, пожалуйста, сахар, — мягко попросил Валентайн, а сам уселся на свое рабочее место за конторкой.

Конец ознакомительного фрагмента