— А еще Валентайн смог заказать лилии! — восторженно воскликнула она. — И он устроит так, что никто не увидит цветов, пока не снимут крышку гроба для последнего прощания!

— А вы уверены, что ее будут снимать? — засомневался я.

— Отпевание, — Валентайн поднял палец вверх. — Насквозь фальшивое, проведенное купленным священником и вне церковных стен, а потом гроб обязательно откроют. Я дорого отдам, чтобы увидеть лицо милой миссис Уайт!

— Надеюсь, вы взяли полную предоплату, — я заправил прядь волос за ухо.

Грядущий скандал был, пожалуй, ложкой дегтя в бочке меда — точнее, счастья и легкости юной мисс Лилиан. Я готов был поклясться, что она раньше так не улыбалась и не порхала по комнате.

— Еще одна вещь, моя дорогая, — кашлянул Валентайн, привлекая ее внимание. — Вы верите в Бога?

— Хотите спросить, нуждаюсь ли я в священнике? — поняла она.

Валентайн кивнул.

Мисс Лилиан на мгновение задумалась, а потом решительно топнула ножкой.

— Нет! Бог не помог мне, пока я задыхалась в клетке, созданной моей матерью! Я освободилась сама, и куда бы потом ни попала моя душа, это будет то, что я выбрала сама. Единственное, что я выбрала сама в своей жизни!

Я не мог не восхититься ее смелыми словами.

— Скоро все будет готово, дитя мое, — Валентайн взял ее почти непрозрачную уже ладонь в свою. — Пора прощаться.

— А можно… — она встретилась с ним взглядом и вдруг смущенно отвела глаза.

— Для вас — все что угодно, — мягко и печально улыбнулся он и кивнул мне.

Я понял — шестым чувством, не иначе, — что от меня требуется. Подойдя к граммофону, я поставил иглу на пластинку, и в нашей мрачной приемной вновь заиграл вальс.

* * *

Похороны прошли по тому сценарию, который предсказал Валентайн.

Едва с гроба сняли крышку, по скромной толпе собравшихся пронесся ошеломленный вздох. Мисс Лилиан лежала в гробу в восхитительном платье из белого струящегося шелка. Скроенное по последней моде, оно облегало ее талию и подчеркивало высокую грудь и покатые плечи. Шею украшало колье из жемчуга и белого шелка, полностью перекрывающее след от удушения. Волосы, заплетенные в косы, бежали по плечам, как на картинах Милле и Россетти. И лилии. Повсюду алые лилии. И их сладкий душный аромат, подхваченный ветром, коснулся каждого из нас.

Ее нежное лицо было так чисто и невинно и накрашено так искусно, что казалось, она вздохнет и откроет глаза, как девушка из старой сказки.

Красивая и свободная.

Теперь она сможет уйти на покой.

На миссис Уайт было страшно смотреть. Ее полное одутловатое лицо перекосило, как у старой жабы, и она беспомощно открывала и закрывала рот, пытаясь вымолвить хоть слово. Но Валентайн был прав — здесь собралось слишком много людей, и она не могла позволить себе устроить скандал.

Поэтому, чуть успокоившись и стиснув в пальцах носовой платок, она кивком велела священнику начинать.

Священник, как я мог заметить, чувствовал себя не очень уверенно — но, видимо, сумма, предложенная мисс Уайт, была намного внушительнее его принципов. Потому что наскоро прочитал полагающиеся слова и призвал к молитве.

Кажется, он больше всех торопился поскорее опустить гроб в землю. Могильщики, посмеиваясь, закидали гроб землей, и не прошло и четверти часа, как о мисс Лилиан напоминал только пропитавший всю нашу одежду тяжелый аромат лилий.

Люди, мало напоминающие скорбящих, начали расходиться, обсуждая грядущие визиты и обеды. Я смотрел на них и видел, что никому из них не было дела до загубленной юной души. Что за лицемерие!

Всегда — одно лицемерие.

Миссис Уайт уходила последней. Она приблизилась к Валентайну и прошипела ему в лицо:

— Я этого так не оставлю!

Валентайн немедленно рассыпался в извинениях за то, как сильно подвели его и ателье, и цветочная лавка, и как он всенепременно и сразу же прекратит сотрудничество с ними, но не хоронить же девушку голой, право же, совершенно неприлично.

Я, усмехаясь в платок, поспешил отойти подальше, предоставив Валентайну ломать комедию.

Меня уже ждали.

Мисс Лилиан ждала нас у своего надгробия. Якорь и канат исчезли. Ее платье и прическа преобразились — она стояла сейчас передо мной такая, какой ушла под землю, красивая, свободная и сияющая.

— Передайте Валентайну мою любовь, — нежно улыбнулась она. — Я всегда буду благодарна вам за то, что вы сделали для меня.

— Вы наш ангел, Лилиан, — улыбнулся я в ответ, чувствуя, как сжимается горло. — Я вас не забуду.

— Спасибо вам, — прошептала она.

Ее силуэт медленно таял в воздухе.

Я протянул руку, пытаясь — отчаянно надеясь — ухватить хоть что-то, и ветер закружился вокруг меня, принеся алые лепестки.

Глава 3

Постмортем

В то утро первым, кого я увидел, перешагнув порог похоронного бюро, был Валентайн, сгибающийся под тяжестью нескольких рулонов первоклассной ткани. Черный креп и алый бархат поднимались, подобно Вавилонской башне, и грозили вот-вот опрокинуть его на землю. Однако падения Вавилона чудесным образом удалось избежать — отчасти благодаря моему появлению.

— Дориан, вы изумительно вовремя, — прохрипел Валентайн из-за горы ткани. — Откройте, пожалуйста, могильник.

Я поспешил ему на помощь, даже не сняв пальто. Валентайн внес свою тяжелую ношу и сбросил на стол, на котором обычно готовили покойников. Мы уже несколько дней сидели без клиентов, и, кажется, за это время моего компаньона успела посетить очередная светлая идея.

— Это для новых платьев? — решил уточнить я.

Валентайн, освободившись от рулонов, приводил в порядок помявшийся сюртук. Услышав мой вопрос, он поднял на меня недоуменный взгляд.

— О нет, — улыбнулся он. — Это для гробов.

— О, — я скользнул взглядом вдоль стены, где стояли готовые гробы разных размеров.

Я считал, что гробы стоит делать по меркам клиента, но Валентайн придерживался иного мнения. В его представлении клиентам надо было демонстрировать разнообразие возможностей нашего плотника (тоже, как я выяснил, валентайновского должника). Поэтому теперь у нас всегда было наготове несколько выставочных образцов разной формы и из разных пород дерева. К тому же Валентайн был убежден — случиться может что угодно, и не всегда есть время изготовить гроб под нужды клиентов.

Словом, я решил с ним не спорить. В конце концов, он был делец и действительно разбирался в похоронном деле, в отличие от меня, у которого был только ворчливый призрачный консультант дома. Но сейчас не смог удержаться от недоуменного взгляда.

— Гробы стоят пустые, — сжалился надо мной Валентайн. — Просто деревянные короба, в которые никому не захочется укладываться по доброй воле. А ведь сколько людей предпочло бы подобрать себе гроб самостоятельно, не отдавая столь важное решение в руки своих родственников. Они, знаете ли, бывают совершенно несносны.

Я знал. Искаженное ненавистью лицо миссис Уайт до сих пор стояло перед глазами.

— И вы хотите, чтобы люди могли заранее подобрать себе гроб?

— Именно! А из одинаковых коробок особо не повыбираешь, — его разобрал смех от собственного каламбура. — Джонс прислал мне ткани из последней партии, первоклассные ткани, должен заметить. Приспособим их специально под это дело. Вот вы бы, мой дорогой, что предпочли — алый бархат или черный креп?

— Я бы предпочел льняные простыни, — у меня дернулась бровь.

— А зря, зря, на алом бархате вы смотрелись бы прелестно, — подмигнул Валентайн.

— Да что ж вы все пытаетесь положить меня в гроб! — не выдержал я. — Я все-таки пока еще жив и ваш компаньон!

— Простите, дорогой мой, не иначе подхватил эту заразу от Элиса. Ужасно, ужасно! — он придал лицу выражение раскаяния, но я-то видел, что это всего лишь актерство и ни капельки ему не стыдно.

Я вздохнул и подошел к развалу рулонов.

— На вот тот, из мореного дуба, конечно, алый бархат. А на гробы из вяза подойдет и черный фетр. Попроще.

— Вы полагаете? Что ж, возможно…

— Кстати, с каких пор вы заказываете гробы из мореного дуба? — я провел пальцами по темной боковине. — Это ведь неэкономно…

— Дориан, вы отстали от жизни! — вскинул брови Валентайн. — Лондонская похоронная компания уже почти полгода по этому поводу издает удивительно солидарный вой, любой оборотень обзавидуется. Конечно, заменяя традиционный вяз на дуб, мы много теряем. Но с другой стороны, таковы требования властей. Безопасность живых прежде всего!

— При чем тут дуб и безопасность живых? — я не мог уловить суть. — Мистер Блэк рассказывал, что вяз — исторически дерево для последнего пути…

— Исторически и погосты не были переполнены! — хмыкнул Валентайн. — Но чума шестьдесят пятого года сделала свое дело. Видите ли, мы хороним зачастую уже третьим, четвертым слоем, количество кладбищ в Лондоне ограничено, а трупный яд может причинить неприятности своим живым соседям. Да и потревожит несчастные души.

— Так в чем же дело?

— В лаке. В новом, высококачественном лаке, которым я сегодня же планирую начать покрывать гробы. Рассчитываю на вашу помощь, кстати!

— Почему вообще нужен лак?..

— Для гроба за четыре пенни, конечно, не нужен. Но мы же похоронное бюро высокого класса! — подмигнул Валентайн.