— Ваше Высочество? — Показалось, будто его голос дрогнул. — Что-то случилось?
Я выпрямилась и забралась на бортик. Чертова подводная ступенька, опять о нее стукнулась! Шуи так и стоял в наклоне.
Одна из служанок, старательно глядя в землю, поспешила ко мне с полотенцем. Запоздало догадавшись, я подняла руки, позволив проворной служанке меня обтереть. После горячей ванны снова хотелось умереть. Болело сердце, раскалывалась голова — как принц вообще жил с таким здоровьем? Врачей тут, что ли, нет? Или нездоровье принца — тайна?
Вдруг в бассейн что-то с плеском упало. Краем глаза я заметила, как Шуи попытался это схватить, но, встретившись со мной взглядом, выпрямился и замер.
Вода в бассейне вскипела, покраснела, пошла синей пеной.
Я молча смотрела на это представление, стараясь не показывать удивления. Вдруг здесь это нормально? Только вот служанка, вытиравшая меня, замешкалась и открыла от изумления рот. И другие слуги, стоявшие почетным караулом у дорожки, испуганно смотрели на бассейн.
Я снова взглянула на Шуи. Он уставился в пол, но я все смотрела и смотрела, пока меня одевали.
Наконец Шуи отмер.
— Простите, господин, — сказал он, склонив голову. — Этот слуга забыл добавить ароматное масло в вашу воду.
Я бы решила, что так и есть, если бы не служанки, которые странно переглянулись, услышав ответ Шуи. Может, ему за это полагается наказание?
А зачем тогда Шуи попытался это масло схватить? Чтобы на следующий раз осталось? Судя по роскошной обстановке, принц не бедствовал, можно было не экономить на ароматном масле.
— Слуга достоин наказания за небрежность, — добавил Шуи. Наверняка ему казалось, что он произнес фразу смиренно, но мне слышалась все та же ненависть.
Дождавшись, пока на меня набросят верхнюю накидку, я высвободилась из рук служанок и направилась мимо Шуи к бассейну.
Вода по-прежнему пузырилась и все еще пахла тухлыми яйцами. Какое-то странное ароматное масло — без аромата.
Вокруг не оказалось ни веток, ни палых листьев, поэтому пришлось импровизировать.
Я с трудом развязала узкий белый пояс, которым служанки подвязали мне накидку, и, не обращая внимания на косые взгляды и обомлевшего Шуи, макнула один край в воду. Пояс зашипел и обуглился, будто его раскаленным утюгом прижгли.
— Ничего себе ароматное масло! — вырвалось у меня.
Мне показалось, во взгляде Шуи мелькнуло отчаяние, но он тут же закрыл глаза и ткнулся лбом в каменные плиты дорожки, ведущей к бассейну, а потом выдохнул:
— Слуга молит о смерти.
От неожиданности я выронила пояс, и он тут же растворился в воде. Пены стало больше. Что за убойный состав был в том флаконе? Серная кислота? Или что-то посильнее?
«А чему я, собственно, удивляюсь? — подумала я. — Знала же, что принца пытались убить. Император вчера говорил про покушение. Но чтобы так… Это жуткая смерть».
От понимания, в какой опасности я оказалась, затряслись руки и колени, хорошо, что ноги под одеждами и так не видно, а руки я спрятала за спиной.
Шуи сжался, когда я подошла. Он же с самого начала собирался меня убить, и держать его при себе — опасно. Покушался на принца один раз, не получилось — попытается снова. Но я смотрела на слугу, сжавшегося у моих ног, и не могла послать его на смерть.
— Вставай, — отступив, сказала я. Чуть не добавила «пожалуйста», но вовремя спохватилась. Ясно же, что принц со слугами не церемонился.
Шуи повиновался и посмотрел на меня, облив такой ненавистью, аж мурашки побежали! Глядя ему в глаза, чувствуя исходящую от слуги ненависть, я как могла мягко попросила:
— Больше не приноси это масло. Оно мне не нравится.
Шуи оцепенел. Служанки тоже. Я улыбнулась, но это не помогло. Все словно чего-то ждали.
Я тоже ждала. В животе вдруг заурчало от голода, и, не выдержав, я громко спросила:
— А завтрак когда? Я есть хочу.
Все наконец-то ожили, словно по щелчку пальцев. Шустро задвигались, как марионетки под рукой кукловода. Шуи повернулся к служанкам, подал какой-то условный знак, и половина из них продолжила меня одевать, а остальные поспешили в покои принца.
— Господин, последует ли наказание? — снова обратился ко мне Шуи.
Я ответила не сразу, пытаясь сосчитать количество накидок, в которые меня заворачивали. Сколько же их, пять? Семь?
— Какое наказание? За то, что ты забыл про масло? Оно все равно мне не понравилось.
Видали? Я уже образцовый принц! Даже голос сделала ровным — вроде как ничего и не случилось.
Шуи, кажется, подумал, что принц — идиот.
— Господин, вам не нравится цвет накидки? — с поклоном уточнил слуга какое-то время спустя. Все накидки были шелковыми, в основном белыми, только верхняя оказалась ярко-зеленой, расшитой золотыми птицами. Да так искусно было вышито, что эти птицы завораживали, ярко вспыхивали и переливались на солнце, просто глаз не отвести.
— А? — опомнилась я. — Нет… Все хорошо…
Наконец меня отвели обратно в покои, где заставили наблюдать, как мне подготавливали столик для еды, такой низкий, словно скамейка для ног. И как на него выставляли и саму еду — много незнакомых блюд, на вид и на запах изысканных. Меня же в это время причесывали. Шевелюра у принца что надо! Каким-то образом служанки умудрились собрать мои волосы в пучок на затылке, закрепив заколками вроде невидимок, а сверху водрузили шапочку с длинным лепестком из ткани. Этот лепесток стоял торчком и слегка покачивался, когда я двигалась, и смотрелся очень смешно. Я еле удержалась, чтобы его не пощупать.
— Вы прекрасны, господин! — дружно выдохнули служанки, голос в голос, словно не раз репетировали.
— Спасибо, — пробормотала я. Это, видимо, тоже было неправильно, потому что на меня опять искоса посмотрели с недоумением.
Меня наконец усадили за столик на тонкую подушку со спинкой, вроде стула, но без ножек и подлокотников. Я попыталась усесться по-турецки, но это почему-то оказалось неудобно. Принц, наверное, так не сидел. А вот на коленях — легко. У настоящей меня точно бы затекли ноги от такой позы, но тело принца приняло ее привычно и просто. Похоже, на коленях тут сидели часто.
Еда мне совершенно не понравилась. Она только с виду казалась разной, а по сути все блюда состояли из трех ингредиентов: вареного риса, тушеных овощей и чего-то странного — не то недоваренного желтка, не то плавленого сыра. Я тыкала в это нечто палочками особенно недоверчиво, старясь при этом не думать, иначе палочки из рук вываливались. Так уже было трижды. И каждый раз служанки так вздрагивали, словно я их била.
— Господин, вам нехорошо? — спросил Шуи. — Проверить блюда еще раз?
Пока меня причесывали, служанки попробовали всю еду. И я внимательно проследила, чтобы Шуи к столу не подходил, хотя он и не пытался. Наверное, на принца покушались лишь раз в час. Во всем должен быть порядок, правильно?
— Да мне охренеть как хреново, — вырвалось у меня.
Шуи поднял брови, взглянув на меня, но тут же снова уставился в пол.
— Господин?
Щас завою…
— Что это за дрянь? — Я снова ткнула палочкой в желтоко-сыр. Размазню желто-белую, короче.
— Тофу, господин, — отозвался Шуи, и в его голосе послышалось удивление. — Вы любите его мягким, но, быть может, он больше вам не нравится?
Я вздохнула. И рис, и овощи, и эта размазня были совершенно пресными. Хоть бы чуть-чуть посолили их, что ли!
— А десерт когда будет?
— Что, господин?
Я мысленно взвыла.
Голова болела все сильнее. Наверное, из-за прически — волосы у принца густые и жесткие, а служанки умудрились собрать их в маленький пучок, который давил на макушку. Жить хотелось все меньше. Может, нырнуть в отравленный бассейн и я проснусь уже дома?
Ничего подобного я бы делать, конечно, не стала — а вдруг не проснусь? Но мне было очень плохо, до черных точек перед глазами.
Сладкое все-таки принесли. Облитые соусом шарики из нежного теста, по четыре-пять штук нанизанные на деревянные шпажки, со вкусом местного горьковато-пряного чая и карамели. Я оценила, хотя на меня снова странно косились. Может, потому, что я уплетала эти шарики как ненормальная? Ну люблю я сладкое, что поделать. А может, потому, что снимать со шпажек их надо было как-то иначе. Палочками это оказалось неудобно, и я взялась руками. Стоило мне закончить с едой, как одна из служанок бросилась ко мне с влажной тканью и принялась вытирать мои пальцы. Бог мой, принц здесь вместо младенца или это местный этикет?
— Господин, вас ждут на дворцовом собрании, — с поклоном сказал Шуи.
В ответ я только вздохнула.
И это стало сигналом: служанки засуетились, столик вместе с едой унесли, а меня поставили в центр процессии: впереди четыре телохранителя, потом я, позади на два шага — Шуи, за ним — служанки и еще двое телохранителей. Зачем столько стражи? Если это, конечно, не конвой.
Таким отрядом мы прошли по узкому деревянному коридору, а потом… Потом мы вышли на террасу, которая, наверное, была и смотровой площадкой, и от вида вокруг у меня захватило дух.
Казалось, до самого горизонта тянулись длинные многоэтажные здания в азиатском стиле, с загнутыми вверх карнизами и верандами вокруг каждого этажа. Мягко, словно сквозь бумагу, в открытых окнах и раздвижных дверях мерцал свет. Часть домов были темны и прятались в тумане. Погода не прояснилась, и с серого неба сыпалась холодная морось. Несмотря на хмарь, где-то звонко пел жаворонок, а в воздухе разливался сладкий аромат цветов, хотя садов я не заметила — только островки зелени на балкончиках и террасах.