Помню, я повисла на красных деревянных перилах низкого мостика и долго смотрела на солнечные блики. Потом уселась на колени и стала сосредоточенно считать разноцветных карпов, резвившихся в воде. Адски болели сбитые в кровь руки. Рвалось из груди сердце. Чего-то хотели от меня разевающие рты рыбки.

Думаю, у принца все-таки нет сердечного порока, иначе я бы уже заработала инфаркт. А так мне полегчало минут через десять. Выждав еще столько же, я плеснула водой в лицо, распугав карпов, и поднялась.

Ли ждал на тренировочной площадке.

— Продолжаем, — приказала я.

Кивнув, телохранитель предложил мне для начала отработать движения. Медленно и четко. Это было, конечно, проще, чем пытаться врезать ему палкой по шее. У меня словно второе дыхание открылось, я почти не запыхалась и часа через полтора (с отдыхом, разумеется) решила, что монотонного повторения достаточно.

Наверное, чему-то я все-таки научилась, потому что смогла продержаться против Ли в два раза дольше, то есть почти минуту. Вроде бы он не поддавался.

К этому времени руки у меня были липкими от пота, а тело казалось одним сплошным синяком.

— Ваше Высочество, вам нужно отдохнуть, — твердо сказал Ли, когда палка в очередной раз выскользнула из моих ладоней.

— А я еще из лука хотел пострелять… — пропыхтела я.

Ли взглянул на меня совсем обескураженно и перевел взгляд на мои руки. Дернул щекой.

— Не надо, господин.

Согласна, график тренировок стоило подкорректировать.

Слуги посмотрели на меня как на чудо света, правда, без восхищения, когда мы с Ли вернулись в покои принца. Точнее, Ли вернулся, а я втащилась. И чуть не рухнула в руки ближайшему прислужнику — ноги запутались.

— Господин! — дружно ахнули слуги.

— Мммолчать, — царственно прохрипела я. — В купальню. Сейчас же!

Видели бы вы, с какими лицами служанки меня раздевали! Как будто я перед ними голая танцевала. Ну да, кровь, да, синяки. И что? Еще и обед потом принесли такой, что я бы лопнула, если бы все съела. Но у меня были планы на этот вечер, поэтому лежать, как обжора после сытной трапезы, я не хотела. Половину блюд я даже не попробовала, впрочем, местная кухня оставляет желать лучшего, так что я ничего не потеряла.

Руки мне залили целебным бальзамом, замотали местным аналогом бинтов из плотной белой ткани, а потому я не видела ровно никаких препятствий для стрельбы из лука.

Ли опешил, когда я заявила:

— Ну что, продолжим?

По-моему, телохранитель тоже решил, что я спятила.

— Ваше Высочество, вы же устали…

— Неправда, я уже отдохнул! — браво ответила я.

Конечно, у меня все ужасно болело, но жить хотелось очень сильно. Что я буду делать, если ко мне в спальню ночью проберется отнюдь не наложница? Ли мне нравился, но я ему не верила. Кто же меня еще защитит, если не я сама?

— Ваше Высочество, — предпринял последнюю попытку Ли, — может быть, вы хотите, чтобы этот ничтожный слуга вам почитал?

Тут уже я опешила:

— Почитал? Что почитал?

— Что пожелаете, Ваше Высочество.

Голос у Ли, конечно, красивый, но великим чтецом я его себе не представляла.

— Да я и сам могу себе почитать, — фыркнула я и встретилась с Ли взглядом. Он так изумился, что даже посмотрел на меня. — В чем дело?

— Простите, господин…

— Что? — настойчивее повторила я.

Телохранитель замялся, а меня пронзила невозможная догадка:

— Хочешь сказать, я читать не умею?!

Ли моргнул.

— Да ладно! — такой подставы я от принца не ожидала. Задохлик, так еще и неуч!

Ли изумленно наблюдал, забыв опустить голову. Я отдышалась, посмотрела на телохранителя и улыбнулась.

— Убедил. Ладно, будешь учить меня читать. И писать заодно.

— Повинуюсь, господин, — отозвался Ли с такой безнадегой, что я чуть не рассмеялась.

Хорошо, с письмом-то у меня дела должны быть получше, чем с физкультурой. Ага, так я думала, пока не увидела, как они тут пишут. Именно тогда я впервые познакомилась с этими проклятыми кисточками…

Когда служанка принесла и поставила на стол поднос с четырьмя ножками, стакан, полный кистей, чашку и какой-то черный брусок вместе с бумагой, я удивилась:

— Ли, ты не понял, я не хочу рисовать, я хочу писа… Стой, вы этим пишете?

Телохранителю, наверное, очень хотелось выругаться или хотя бы закатить глаза, но из вежливости он этого не сделал и просто принялся строгать в чашечку тот непонятный черный брусок.

Короче, так они и пишут. Все очень торжественно и напоминает священную церемонию. Сначала делаешь себе тушь, она должны быть свежей и яркой, иначе проявишь страшное неуважение к адресату письма. К тому же тушь быстро высыхает и портится. Сделал ее — как следует размешай. Приготовься. Положи бумагу так, чтобы длина листа была больше, чем ширина, потому что пишут тут столбиками справа налево. Потом возьми кисточку. Проверь, чтобы волоски не торчали. Макни кисточку в тушь, только не целиком, как я первый раз, а лишь наполовину. Аккуратно проверь, чтобы с кисточки не капало, потому что если капает, то ни к черту ты сделал тушь. Держи руку перпендикулярно бумаге. Представь, что рисуешь. Выводи тонкие изящные линии.

— Ваше Высочество, как вы думаете, сколько существует иероглифов? — поинтересовался Ли, написав на листке мое имя.

Я замялась. Наверное, больше, чем букв в русском алфавите?

Ли покосился на меня и ответил, сжалившись.

— Сколько?! — обалдела я. — И что, ты все их знаешь?

Ли кивнул, заверив, что любой чиновник даже самого низкого, двенадцатого ранга, их тоже знает.

— Как? — всхлипнула я. У меня все еще оставалась надежда, что это шутка. — А я почему не знаю?

— Чиновники сдают экзамены, Ваше Высочество. Очень тяжелые экзамены, иначе пост не получить.

— Зачем им вообще пост? На госслужбе так хорошо платят? — удивилась я.

— Не всегда. Но их семьям не нужно заботиться о будущем. К тому же, господин, служить императору очень почетно. — Ли вырисовывал иероглифы, а я отстраненно подумала, что зрелища красивее мне, наверное, никогда не увидеть.

Он так уверенно держал эту чертову кисточку, и линии выходили такие тонкие и стройные, что я даже забыла, о чем мы говорим.

Повисла пауза. Я смотрела, Ли рисовал.

А потом он поймал мой взгляд…

Пауза увеличилась.

Наконец Ли склонил голову и подвинул мне бумагу.

— Попробуете, Ваше Высочество?

С первого раза у меня получилась какая-то кракозябра, со второго… кракозябра поменьше.

— Ваше Высочество, разрешите недостойному направить вашу руку?

— Угу.

Удерживать кисточку оказалось ничуть не легче, чем тренировочную палку.

Ли подсел ближе и впервые меня коснулся. То есть не кожи, разумеется — слугам до принца нельзя дотрагиваться, — Ли касался ткани бинтов и моего рукава. Но все же.

Я замерла. Сосредоточиться на письме стало безумно сложно. Зато, полагаю, Ли было удобно водить моей обмякшей рукой. Если бы не проклятое тело принца, это был бы удобный момент для поцелуя.

— Ваше Высочество? — Ли посмотрел на меня, а потом отпустил руку принца и чуть отодвинулся.

Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.

— Ли, повтори еще раз, пожалуйста. Я ничего не запомнил.

К закату я знала десять иероглифов и могла сносно написать свое имя. Обалдеть какое достижение, да?

— Ваше Высочество, может быть, я вам все-таки почитаю? — спросил Ли, когда я заикнулась, что теперь-то можно и из лука пострелять.

Я отдохнула, а что стемнело — ну и ладно, как будто я при свете в цель попаду. Может, хоть тетиву научусь натягивать.

Но Ли продолжал:

— Вы же могли забыть все, что вам читали раньше, в том числе и та́нки.

Звучало так, будто эти неизвестные танки забыть невозможно. Но я же умудрилась.

— Почитай, — вздохнула я.

Танки оказались стихами. Мелодичными нерифмованными стихами. Я вообще не поняла, в чем тут соль, и заснула, кажется, на пятом опусе. Голос Ли замечательно убаюкивал.

Проснулась посреди ночи невероятно голодная. Есть хотелось безумно, живот сводило, а еда в темноте спальни буквально мерещилась. И не эти их пресные супчики или рис, а нормальное что-нибудь, вроде жареного мяса.

Промаявшись так какое-то время, я поняла, что не усну, и села на кровати. Вокруг было очень тихо и кромешно-темно — я даже рук своих разглядеть не могла.

— Ли.

Отзвук моего голоса, слишком громкий в этой неподвижной тишине, еще не затих, а Ли уже откликнулся, словно и не спал:

— Ваше Высочество?

Я выдержала паузу, решаясь, потом все-таки спросила:

— Ты знаешь, где здесь кухня?

Кажется, я снова его обескуражила, судя по тому, что ответ прозвучал с заминкой:

— Да, господин.

Вздох облегчения сдержать не получилось. Я вылезла из кровати и объявила:

— Чудесно. Тогда пошли на кухню.

Ли замялся, но потом сказал:

— Господин, император предписал вам…

— Так я и не собираюсь ни с кем встречаться. Я хочу на кухню, там же только слуги?

Почти угадала: там было пусто. Стоило только сказать Ли, что, мол, хочу все сделать тайно, как он провел меня не то черным ходом, не то какой-то десятой дорогой… В общем, недалеко идти пришлось, и мы ни с кем не столкнулись.