— Рабочее время закончилось, — сообщил для всех появившийся внезапно Константин Семенович. Видно, он давно был здесь и просто не хотел вмешиваться. А может, и меня заодно проверял. — Всем до свиданья.

Народ в глубокой задумчивости принялся расходиться. Мои детишки явно гордились успехом наставника, а заодно и сами прикидывали, как с помощью уроков всем во дворе навтыкать. Они уверены: смогут показать высокий класс, не задумываясь о сроках. Мне потребовались свыше десятка лет и тренировки с отнюдь не самым страшным из прежних знакомых. Были типы, порвавшие бы меня в кратчайшие сроки, не затрудняясь.

А быть может, и полезная демонстрация вышла. Умение постоять за себя, не спуская даже более сильному, в обычной жизни тоже пригодится. Если в тебе отсутствует беспричинная агрессивность, на улицы лупить первых встречных не пойдешь. Зато уверенность в собственных силах не самое плохое качество. Для здешних первых парней на деревне из боксерских олимпийцев случайно вышло откровение. Кажется, до кое-кого из них дошло, насколько их мускулы и спортивные достижения могут подвести. Это не однокурсника-ботаника в школе отпихнуть с дороги. Не помогут тебе медали в иной неприятной ситуации.

Минут через сорок, наведя порядок, приняв душ и настроившись выспаться перед очередным дежурством, вышел и стал закрывать дверь. Отделившаяся от стены тень мне сильно не понравилась. Похоже, тихо не обойдется. Плохо. Фигура, заметно прихрамывая, подошла вплотную. Вроде больше никого не наблюдается.

— Вот, — сказал Марат, протягивая руку с брелоком от «Антонова». — Твое.

За спиной у него никто не маячил, и мне стало стыдно. Зря плохо подумал. Оказывается, нормальный парень и долги отдает.

— Оставь себе, — отмахнулся, возвращаясь к запиранию двери.

— Я проиграл и не собираюсь отказываться от слова!

— Вот если б не пришел, я б непременно напомнил. А так… У меня сразу две причины не взять.

— И какие? — спросил он с подозрением.

— Ну, во-первых, ты думал, здесь спорт, а я отрабатывал драку. Оборону можно понимать по-разному. Лучшая, как известно, нападение. На будущее, кстати, неплохо бы запомнить: отсутствие могучих габаритов не означает, что противник не мастер спорта по борьбе или не имеет привычки к поножовщине. Ткнет перышком в бок, и моргнуть не успеешь.

Тренированный человек ростом около ста шестидесяти сантиметров весит примерно сорок пять килограммов, при росте около ста девяноста сантиметров — девяносто килограммов, то есть увеличение роста на двадцать процентов соответствует увеличению массы тела вдвое. Это он и сам замечательно знает. Другой баскетболист имеет за два метра роста и кулаки размером с арбуз. Только он от того же боксера словит ударов запросто, если сразу по башке не даст. Они профессионалы в разном.

— И мне очень не понравился этот смахивающий на кавказца тип.

— Он и есть дагестанец. И что?

— Подзуживал излишне нагло, но за твой счет. Сам связываться не собирался. А что произошло бы, врежь я без всякой опаски со злости по колену, объяснять надо? Если и соберут потом кости, про соревнования можешь забыть навсегда. Полагаю, твой приятель в курсе, что я могу. Когда в прошлом году в общагу заявилась гоп-компания трясти первокурсников, многие видели, как я этих типов спускал с лестницы.

Нас потом всех подряд таскали в полицию снимать показания. Никто заяву не написал, да и в худшем случае я отделался бы штрафом, но когда в больничку ложатся сразу трое с переломами, в отделении не могут не заинтересоваться. Раз шпана в отрицаловку ударилась, меня и трогать не за что. Даже знакомства подключать не потребовалось. Но кто-то из спортсменов мог взять ситуацию на заметку.

— И тогда его поведение воняет. Случайно не второй в очереди на олимпиаду в твоем весе?

Марат моргнул и промолчал. Похоже, я ненароком угодил прямо в цель. Кинуть лоха красиво — дело даже похвальное, но здесь откровенно несет исключительной подлостью. Подставить товарища под членовредительство и при любом раскладе остаться в стороне… Веселые нравы у них в команде.

— А во-вторых? — спросил он после длительной паузы.

Надеюсь, я не зря прямо сказал, не ограничившись кривыми намеками. Морду бить сразу за друга не кинулся и выводы сумеет сделать. Свои мозги все равно не вставлю и всю жизнь возиться с ним не собираюсь. Уже взрослый мальчик. Алкоголь ему свободно в магазине и барах продают, не спрашивая удостоверения личности. И не только за внешний вид, возраст тоже подходящий.

— Я совсем не бедный.

— Ага, — сказал Марат, выразительно глядя на мою побитую машину.

— Именно ага. Не бюджетник и не льготник. За мою учебу платит трастовый фонд. Распоряжаться им смогу только после окончания университета. Такое вот занятное условие выдвинул мой папаша при разводе, чтоб мать не прибрала к рукам его денежки и не спустила на брюлики.

Для пользы дела слегка приврать не жалко. То есть фонд реально существует, но отнюдь не за счет мифического папаши, который кроме флотского чина и красивой морды ничего не имел, да и жениться не собирался. Кстати, единственный раз, когда обожаемая мамочка не получила с папаши очередного ребенка приличных отступных. Видать, к моему имела чувства.

— И поверь мне, там после получения диплома хватит не только на парочку «роллс-ройсов», но и на приличный особняк в центре Петрограда. Так что отбирать у тебя честно завоеванное на ринге мне элементарно неудобно. Но! По совести, ты должен мне поставить пиво и обязательно познакомить с какой-нибудь подходящей девушкой!

Он, немного подумав, кивнул. Хороший выход из положения. Спортсмен-любитель получает от МГУ бесплатное обучение, питание, комнату в общежитии на одного (немалая привилегия, остальные живут вчетвером) и стипендию в шестьдесят рубликов на карманные расходы. Больше по закону нельзя, и чем выше в табели о рангах добьется успеха, тем с большей гарантией появятся фискалы из Спортивной ассоциации. Закон есть закон, и любитель не имеет права получать деньги в любой форме от тех, за чьи цвета он выступает. Не нравится — иди в профессионалы. Только туда с приличными гонорарами попадают, имея уже определенные результаты. К примеру, олимпийская медаль — некая гарантия, почти стопроцентная, высокого начального тарифа.

— Есть такая, — сказал Марат с ухмылкой. — Правда, можно ли назвать ее девушкой… Аллу Каменеву знаешь?

— Только не надо про меня ничего писать! — поспешно попросил я. — Или про эту историю. Тьфу. Не люблю внимание и излишний пафос.

Аллу в околоспортивных кругах знали многие и даже цитировали: «Я много и упорно работал, с детства мечтая прославить свою страну, и теперь надеюсь, что достигнутый успех непременно послужит примером для сотен и тысяч таких же парней, ищущих цель в жизни».

Редактор университетской газеты, пишущая и для вполне серьезных изданий отнюдь не мелкие заметки. Но все же это не целые «подвалы» по экономике и политике, а разные уголовные происшествия. Наверное, кому-то нравится такая работа, а как по мне, это где-то между сидением в пыльном архиве газеты и написанием некролога на известного человека. Премию Сытина [Аналог премии Пулитцера. Сытин — известный издатель в дореволюционной России.] за такое творчество не дадут. Кстати, на вид девочка очень ничего.

— Это она и сама способна накатать без проблем, — сказал со знанием дела Марат, — даже не слушая, как иные бормочут про физицки и техницки хактеристики. Но у нее есть пунктик, о котором знают только в определенных кругах: обязательно заполучить в личную коллекцию очередного выдающегося спортсмена. Она гимнастикой занималась и так владеет телом… — Он откровенно причмокнул. — Не пожалеешь! Ну а рекламу обеспечу.

— Значит, договорились! — подвел я итог с облегчением.

Мы оба вышли из ситуации с минимальными потерями и без обид.

— Ты знаешь, как меня это достало? — рассказывал чемпион через час в первом попавшемся баре, слегка выпив. — Ничего нельзя получать сверх однажды оговоренного. Дисквалифицируют. А на самом деле машина, работа вроде бы от посторонних людей, дом для родителей. Я обязан счищать снег с газона под окнами администрации. Дали несколько адресов и сказали: «Когда понадобится, обратитесь к этим людям». Не часто, но иной раз звонил. И делали вроде бы посторонние господа нечто мне нужное. Те же деньги со стороны. А я брал.

— Нет, — отобрал я пустую бутылку, — с тебя хватит. — То ли на старые дрожжи развезло, то ли это все от нервов и неудачного выступления, но разнесло парня всерьез. — Ты уже не думаешь, что болтаешь и кому. Поехали в общагу отсыпаться.

В няньки не нанимался и тащить его не собираюсь. Меня споить сложно, да и крепче пива редко употребляю. И дело не в хитром клапане, как у писателя Ляндреса. Тем более у него не про славян сказано. Есть другие способы, только в основном на себе и применяю. Это даже не ОБО, тут светиться категорически противопоказано. Превращение спирта в глюкозу и витамин С прямо в крови проходит по части чуда. Следующая стадия — преобразование воды в вино и распятие на кресте. Спасибо, мне и так хорошо. Хотя мог бы нести счастье людям, спасая их от похмелья. И даже недурно зарабатывать на столь важной вещи.