Завтра, ближе к вечеру, они войдут в теплое море. Валя обещал звонить и писать каждый день и докладывать, что ел, где гулял, не простудился ли и как настроение.

Он оставил сумку с аттестатом в прихожей на полке. Посмотрел на часы — полпервого; не такое уж событие этот выпускной. Это раньше люди с ума сходили уже в сентябре, собирая деньги, заказывая рестораны и катера, в то время как выпускники только и мечтали, как бы поскорее разбежаться и забыть физиономии друг друга. Или так было не у всех? Или Валя по натуре одиночка?

Скоро университет, и вот там-то Валя найдет свою компанию. Хорошо, что на занятия ездить недалеко и жить он будет дома. Слово «общежитие» было для мамы пугалом, кошмаром…

На кухне горел свет. Мама стояла у окна в наушниках, смотрела фотографии на планшете, и Валя успел увидеть через ее плечо: солнце, море, молодая мама в купальнике, рядом девочка лет шестнадцати или семнадцати, такая, как Валя сейчас. Мама тяжело вздохнула; Валя потихоньку вышел и вошел снова, так, чтобы она наверняка увидела его отражение в оконном стекле.

Мама быстро обернулась. Погасила экран планшета:

— Так рано?!

— Все успел, — сказал Валя с улыбкой. — Аттестат получил, речь сказал, поел, потанцевал, от водки в туалете отказался. Лучше завтра провожу вас, помогу с чемоданами.

Мама крепко обняла его. Крепче обычного.

— Ты обещаешь быть осторожным? Переходить улицу только на зеленый свет?

«Тревожное расстройство» — так называлась ее болезнь. Она видела опасности там, где любому человеку и мысли не придет их искать. За сборами в отпуск мама, наверное, забыла принять таблетку.

— Я обещаю, — сказал Валя с чистым сердцем. — Со мной ничего не может случиться.

И вспомнил девушку с фотографии. Где-то сейчас она жила, наверное, своей жизнью и думать не думала, что мама из-за нее переживает. Отомстила, значит, за нового мужа, нового сына, новую жизнь…

И снова холодок прошел у него по спине.

* * *

После обеда восьмилетний Антошка начал проситься на речку: «Это лето или нет? Это каникулы — или тюрьма?!» Его сестра, маленькая Лора, радостно подхватила, копируя брата: «Или тюрьма-а?!» Дед засобирался, снял с веревки полотенца, вытащил удочки из сарая. Бабушка категорически заявила, что сначала измеряем давление — и только потом куда-то идем.

Экзамена дед не выдержал. «По жаре под солнцем, — сказала бабушка, — я с таким давлением никуда не пущу». А сама она недавно подвернула ногу, тащиться через всю Торпу не могла и пообещала полить Антошку и Лору из шланга, и пусть купаются в надувном игрушечном бассейне.

Лорка готова была зареветь, и тут Пашку будто шилом ткнули в неназываемое место.

— Я с ними пойду, — сказал он бабушке. — Заодно и сам искупаюсь.

Бабушка не сразу нашлась что сказать. Паша и Артур были в ее глазах немногим взрослее Антошки и Лоры. Но ведь братья уже окончили школу…

— Нет, — неуверенно сказала бабушка. Лора почувствовала слабину и заревела в голос.

— А что с ними может случиться? — подал голос дед. — Дорогу Пашка знает…

— Только в том случае, — нашлась бабушка, — если вместе с Артуром. Вот если вдвоем их поведете — тогда пускай.

Артур сидел в кресле-качалке в саду, слушал свои подкасты. Когда с него сняли наушники и объяснили, в чем дело, он сморщился, как старая слива:

— По такой жаре куда-то таскаться?!

— На речку же! — Антошка прыгал вокруг, уже собрав все необходимое — резиновый мяч и маску с трубкой для ныряния. — Купаться! Ты что, дурак, не хочешь купаться в речке?!

— Артурище, — ласково сказала бабушка. — Ну пожалуйста.

Через несколько минут они уже шагали по улицам, пустым в это время дня, то в гору, то под гору, по сухой глине, асфальту и гравию, а Лора и Антошка бегали кругами и срывали одуванчики с обочин. Маска с трубкой болталась у Антошки на шее.

Много раз потом Пашка вспоминал этот день. Как будто воздух, прогретый, по-особенному струился над землей. И сквозь одну реальность просвечивала другая. В какой-то момент он даже испугался: а вдруг ему «голову напекло», от чего предостерегала бабушка?

— Какой странный город эта Торпа, — сказал он вслух, потому что не мог молчать больше. — Вот в нашем районе — деревня же настоящая. А в центре… эти дома… Ты никогда не думал, а где у них градообразующее предприятие?

Пашка всегда мыслил системно, по крайней мере старался, он был технарь по выбору профессии. Но летом, в Торпе, на жаре и за бабушкиным столом Пашка тупел, конечно.

— Не «эта Торпа», — назидательно сказал Артур, — а «наша Торпа», раз уж наши предки здесь жили веками.

Они прошли мимо автобусной остановки — пустой — и зашагали по длинной, мощенной булыжником улице Сакко и Ванцетти.

— А будь у нас велики — доехали бы за двадцать минут, — сказал Пашка, поудобнее пристраивая рюкзак и удочки на плече.

— А будь у нас велики, — отозвался Артур, — ты бы сломал колесо вот на этом камне, а я на том…

Артур был очень практичен. Выбирал лучшие тарифы для телефона, читал и слушал только полезные книги, предсказывал последствия абсолютно всех действий. Пашка не сомневался, что Артур станет выдающимся биологом и синтезирует моментальное средство от всех болезней — и ни сопли, ни кашель больше не страшны будут человечеству.

На улице Сакко и Ванцетти липы росли вперемешку: старые, толстые, дававшие тень, и юные, едва принявшиеся, тонкие. Некоторые юниоры так и засохли и стояли среди лета будто скелетики, привязанные к деревянным кольям. Зато те, кому удалось выжить, еще местами цвели.

— Лора, назад! — кричал Пашка. — Не убегай далеко!

Он молча принял на себя обязанности воспитателя в этом походе. Артур на такое не подписывался, он пошел просто затем, чтобы не огорчать бабушку. Но мелкие, двоюродные, на улице слушались лучше, чем дома, и Пашка недоумевал: а почему они раньше не ходили на реку вместе? Зачем было тащить деда или бабушку? Можно пойти завтра, прямо с утра, пока не настанет жара…

Компания поравнялась с фасадом самого странного, наверное, в Торпе здания — с Институтом специальных технологий. Высокие двери были наглухо закрыты. Казалось, здание брошено, внутри давно никого нет.

— Вот тебе градообразующее предприятие, — сказал Артур.

— Разве они еще работают? — Пашка рассеянно поймал мяч и бросил обратно Лоре. Рюкзак опять сполз с плеча, пришлось поправить лямку.

— Говорят, да. — Артур наконец-то помог ему, взяв из рук удочки. — Просто сейчас каникулы. А соседи говорят, там наркотой торгуют, учат непонятно чему. Но каждый год — толпы новых абитуриентов…

— Интересно, кем надо быть, — пробормотал Пашка, — чтобы захотеть тут учиться.

— Мало ли. Кого больше никуда не взяли…

Улица Сакко и Ванцетти сменилась улицей Мира, совсем коротенькой. Впереди уже качались камыши, пахло рекой, и Пашке пришлось взять Лору за руку, чтобы не убежала вперед. На маленьком пляже, окруженном осокой, никого не было, только следы от позавчерашнего дождя. Торпа, конечно, глушь, подумал Пашка, но в этом есть своя прелесть.

«Только на мелководье», — предупреждала бабушка. Но река так обмелела к середине лета, что глубокое место еще попробуй найди; Лора сбросила сарафан, осталась в детском розовом купальнике и плюхнулась в воду, и за ней плюхнулся Антошка, едва успев скинуть шорты.

Пашка вспомнил, как они с братом тут плескались малышами. Каждое лето, каждое лето — в Торпу, и со временем надоедает. Но до чего же уютно, спокойно, привычно…

Старый лодочный причал рассохся, и давно тут не было ни одной лодки. Ниже по течению в зарослях камышей виднелись деревянные мостки, и на них кто-то стоял. Рыбак в брезентовой куртке с капюшоном по такой-то жаре. Повернул голову, поглядел на Пашку. Мелькнули блики в темных очках. Наверное, он был недоволен, что малышня пугает ему рыбу. Хотя от пляжа до мостков было шагов сто, не меньше.

— Давай, может, тоже что-то половим? — спохватился Артур. — Зря, что ли, тащили дурацкие удочки?

— Я буду следить за малыми, — твердо сказал Пашка. — А ты иди, если хочешь.

Артур распутал удочки, и через несколько минут Пашка увидел его силуэт на горбатом мосту через реку. Артур не вытащит ни рыбешки, ему просто нравится смотреть на поплавок, это Пашка усвоил давным-давно.

Лора и Антошка играли в мяч по пояс в воде и о чем-то спорили. Пашка пропускал их болтовню мимо ушей. Снял футболку, шорты, остался в плавках. Все вокруг запахло кремом от загара: бабушка не пощадила его, отпуская на реку, и вымазала, как бутерброд. Малышей и Артура тоже.

— Умею! — кричала Лора. — Умею плавать! Вот смотри!

И туча брызг взлетела среди зарослей осоки. Лора не то чтобы плыла, но явно держалась на воде, иногда тайком отталкиваясь от близкого дна руками…

Пашка огляделся: рыбак с мостков исчез. Решил попытать счастья в другом месте? Серый деревянный забор, давно не знавший краски, отбрасывал короткую тень на траву. На заборе обнаружилось граффити по трафарету из баллончика: «Мир не такой, как ты думаешь».

Пашка хмыкнул. Самоуверенность местного Бэнкси развеселила его. Он поднял с песка обломок кирпича — кто знает, как эта штука оказалась здесь? — и написал внизу: «А какой?»