— Не надо… — прошептала я, словно обращаясь к мечу. — Пожалуйста, не надо.
Не знаю, что заставило его пощадить меня. Уж точно не попытка перехватить клинок. Возможно, имя, выкрикнутое без особой надежды. Но меч взорвался черным дымом и исчез. Кровь хлынула на нелепое платье, столь же нелепо задравшееся до колен. Меня трясло. Глубокие порезы светились — дар пытался залечить раны, нанесенные магическим оружием. В голове, точно издеваясь, крутились позабытые, но вдруг воскресшие слова, сказанные в прошлой жизни, когда Кайден меня любил:
— У тебя такие маленькие руки, Лера. Такие тонкие пальцы.
— Руки как руки. Пальцы как пальцы.
— Но они умеют создавать удивительную магию…
Он присел рядом:
— Почему я должен пощадить мага, наплевавшего на законы природы? Назови хотя бы одну причину, двуликая.
Во рту пересохло. Было ясно, что любое неосторожное слово могло закончиться для нас обоих трагедией.
— Рой… — прошептала я, понимая, что использую единственную возможность сохранить жизнь. У Кайдена изогнулись брови. Последовала долгая пауза. Он взял меня за подбородок и внимательно посмотрел в лицо.
— Откуда ты знаешь знахаря?
— Твоего лучшего друга? — с нажимом переспросила я. — Он и мой друг тоже.
— Врешь.
Я покачала головой:
— Просто переместимся к нему.
Кайден отпустил мой подбородок, задумался, что-то просчитывая в уме:
— Я отведу тебя к знахарю потому, что мне любопытно, как ты станешь выкручиваться дальше. Попытаешься убежать, и я тебя убью. Понимаешь?
— Да.
— Хорошо. Считай это предупреждением.
Оттого, что он сыпал угрозами тем же мягким голосом с хрипотцой, каким признавался мне в любви, к горлу подступил горький комок.
Кайден выпрямился:
— Вставай.
Хотела бы я подняться гордо, без помощи, но высокие каблуки не позволяли грациозно встать на ноги, а раненые руки так болели, что было глупо мечтать о том, чтобы справиться с обувной застежкой.
— Помоги мне… — едва слышно выдохнула я.
— Что? — Кайден сделал вид, будто не расслышал.
— Помоги встать.
Одним рывком он поднял меня на ноги. Потеряв равновесие, я завалилась на него, пятная одежду кровью. Уперлась лбом в грудь. Самое ужасное, монстр имел тот же знакомый мускусный аромат, что и мужчина, из-за которого я перевернула два мира.
— Проклятие! — отпрянула от него, как от чумного.
Очевидно, что он только по инерции схватил меня за локоть и не дал снова свалиться.
— Девочка, ты же знаешь, что Рой ненавидит Тевет? — вдруг произнес Кайден.
— Я — исключение, — хрипловато отозвалась я, чувствуя, что от боли начинает тускнеть сознание.
— Он не делает исключений.
— Похоже, ты кое-чего не знаешь о своем друге.
Наследник темного клана скользил в пространстве с легкостью и точностью, отточенными годами. В пределах Абриса ему не требовались ни метки, ни маячки. Мы сделали всего один шаг — и вдруг оказались в пахнущей сушеными травами кухне знахаря, заточенного в старом доме в горах.
Перемещение возмутило поток воздуха. Свечи, накрытые стеклянными колпаками, не потухли, но бумаги, вероятно, лежавшие на кухонном столе, разметало по скрипучему дощатому полу. И знахарь их собирал. За последние месяцы он сильно похудел. Буйные кудри, забранные под ободок, заметно отросли.
— Старик, какого чер… — подняв голову, Рой проглотил окончание фразы.
Воцарилась глубокая тишина. Не сводя с меня потрясенного взгляда, приятель медленно поднялся. Записи выпали из рук.
— Почему ты опять в крови? — вымолвил он севшим голосом и вдруг рявкнул: — Почему, черт тебя дери, каждый раз ты появляешься пораненной?!
Надо отдать должное Кайдену, несмотря на редкий сволочизм, удерживать меня он не стал. Позволил броситься в объятия лучшего друга.
— Несколько дней назад вдруг пробудились твои бабочки, — прошептал Рой. — Так и знал, что ты скоро появишься.
Смутно вспомнились бабочки, которые я мастерила, чтобы успокоить нервы, когда осенью Кайден никак не приходил в сознание после тяжелого ранения. Видимо, после Расхождения летуньи превратились в бесполезные куски перевязочной ткани.
Знахарь отодвинулся и силой заставил меня разжать кулаки. Боль была дьявольской. Прикусила губу, чтобы не застонать.
— Ты схватилась за клинок фамильяра? — немедленно определил он, и я кивнула. — Тебя ранил Кайден?
— Прости, что втянула тебя. Я была вынуждена назвать твое имя.
Рой бросил хмурый взгляд на друга, хранившего молчание:
— Ты все верно сделала, Голубая кровь. Надо заговорить порезы, пока ты не вырубилась от потери крови.
— Обычно Истинный свет справляется быстрее, но тут даже кровотечение не останавливается. И болит очень сильно, — пожаловалась я, позволяя усадить себя на стул.
— В следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем схватиться за магический меч.
— Кайден пытался меня убить, — сама не поверила, как спокойно произнесла совершенно абсурдную вещь.
— Убить? — переспросил Рой, почему-то обращаясь к другу. Мол, ты в своем уме, приятель?
Говорят, что люди проходят пять стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, хандра и только после этого наступает принятие. Я застряла на первой. Казалось, все, что сегодня случилось, — случилось вовсе не со мной. Абсурдная мысль, что Кайден просто-напросто меня забыл, не помещалась в голове. Вот он — протяни руки и дотронься, но нас по-прежнему разделяла невидимая стена.
— Я слежу за вашим воркованием, и меня гложет любопытство. — Вудс говорил с насмешкой. — Вы спали до раскола?
— На твоем месте я бы сейчас заткнулся и убрался из моего дома! — Рой с такой яростью шарахнул знакомым ящичком с лекарскими инструментами о крышку стола, что у меня зазвенело в ушах. — Потому что, клянусь, я близок к тому, чтобы разбить тебе физиономию!
— Старик, похоже, у тебя большие неприятности, — усмехнулся Вудс. — Тебя не смущает, что она выродок?
— Выродок?! — охнула я от возмущения. — Ты назвал меня выродком?!
— Кай, бога ради, просто выметайся! — рявкнул знахарь, указав пальцем на дверь. Его глаза полыхнули красным светом, а черты лица заострились. Светлые духи! В гневе он действительно был страшен.
— Ты понимаешь, что если о ней узнают, то тебе не видать помилования? — разозлился в ответ Кайден. — Двуликая?! Да тебя запрут в этом проклятом доме еще лет на двадцать пять!
— Я знаю. — Холодное спокойствие вновь вернулось к Рою, и он кивнул в мою сторону: — Теперь она тоже знает. А тебе лучше уйти из моего дома по-хорошему.
— Ладно, — неожиданно сдался Кайден, но, прежде чем исчезнуть, бросил: — Надеюсь, Голубая кровь, ты того стоишь.
— Валерия! — выпалила я дрожащим от ярости голосом.
— Что? — Он вдруг поменялся в лице.
— У двуликих выродков тоже есть имена! Может, и не такие длинные, как твое, Кайден Николас Вудс. Так вот, меня зовут Валерия!
На несколько долгих секунд мы скрестили взгляды. Сердце бухало о ребра. На лице Кайдена ходили желваки. Наконец он разорвал зрительный контакт, перешагнул через порог и растворился в чернильной темноте. От яростного потока воздуха дверь раскрылась так широко, что ударилась ручкой о стену. Рой затворил ее, задвинул засов и тяжело вздохнул, уперев руки в бока.
— Какой абсурд, — пробормотала я, едва шевеля языком. — Он меня совершенно не помнит!
— Давай начнем с того, что избавим тебя от ран, — невпопад вымолвил знахарь.
На полу тянулась дорожка мелких клякс, а я сама была перепачкана кровью; платье оставалось только выбросить. Да и ладони болели так, что хотелось завыть в голос. Не о такой встрече в Абрисе я грезила, когда долгими ночами пыталась пробудить артефакт.
Знахарское стило было длинным и острым, как иголка. Каждый раз, когда Рой дотрагивался до ладони, казалось, будто кожу протыкали. Сверкала вспышка, тянулся красноватый лучик, похожий на блестящую нить, и новый стежок стягивал края раны. Перед врачеванием приятель предложил сделать пару глотков виски, но я не переносила его. Вырубилась бы в два счета и не задала связного вопроса, а их накопилось немало.
— Это произошло во время взрыва? — тихо спросила я. Острие стило замерло над ладонью, потом последовал новый болезненный укол. — Рой, не молчи! Во время взрыва?
Но знахарь крепко сжал губы, словно давая понять, что вопрос уже содержит ответ.
— Как много он забыл?
— Сначала он забыл последние полгода, но через пару седмиц большая часть воспоминаний вернулась, — скупо объяснил Рой.
— Тогда что происходит? — Я ничего не понимала.
— Воспоминания о событиях вернулись, не все, конечно… Однако в тех, что восстановились, тебя не было. Ты как будто вырвана из его памяти. Незнакомка. Считай, что сегодня он увидел тебя впервые.
Жестокая правда заставляла цепенеть. Казалось, тронь меня — и рассыплюсь на куски.
— В его воспоминаниях нет только меня? Вместо меня одни дыры?
Рой с сожалением вздохнул:
— Человеческое сознание — странное, оно легко заполняет просветы. У него в голове не воспоминания, а сплошная каша.
— И ты не говорил обо мне? Не пытался прояснить?
— Прости, Валерия. Твои бабочки перестали летать и…