Несмотря на царящий холод, меня бросило в жар. В панике я проверила часы, тикающие на громоздком комоде. Время подступало к восьми утра, до венчания оставалось жалких три часа. Артиссы наверняка решили, будто дочь сбежала, и в панике прочесывали город. А меня — черт побери — спасли! В неизвестном направлении. Врагу такой свистопляски не пожелаешь.

— Впаду в истерику после свадьбы, — подбодрила я себя и, путаясь в длинном подоле, скатилась с кровати.

Пол оказался ледяным. Из двух туфель нашлась только одна. Вторая исчезла. Никак сумела скрыться от похитителей. Пришлось остаться разутой, что совершенно не добавило оптимизма этим ранним сумасшедшим утром.

За дверью обнаружился узенький коридор и деревянная лестница, ведущая в просторную кухню с простой мебелью. На очаге кипятилась кастрюля, на большом кухонном столе лежала разложенная салфетка с нарезанным крупными ломтями хлебом. И никого!

— Сойер? — позвала я.

— Проснулась, невестка? — прозвучал смутно знакомый веселый голос.

Из чулана с глиняным горшком в руках бочком выбрался плечистый вихрастый здоровяк и широко улыбнулся, продемонстрировав жизнерадостную щербинку между передних зубов.

— Ты кто?

— Бростен, кузен твоего счастливого жениха. Будем знакомы, невестка. — Он подмигнул мне.

— А где сам счастливый жених? — уточнила я.

— Пошел в храм двуединого, поговорить со святым отцом.

— Исповедаться приспичило?

— Договориться о венчании, — хохотнул здоровяк. — Здешний святой отец никогда не отказывает обвенчать таких, как вы. И вопросов не задает. Я сам кузену Сойеру о нем рассказал. Ты рада?

— Да я в восторге, — сухо отозвалась я, невольно бросив взгляд на обшарпанную входную дверь.

Сбегать в неизвестном направлении было недальновидно. Заблужусь в сельской местности и превращусь вместо уважаемой госпожи Мейн, супруги известного колдуна с замком возле озера, в бродяжку без колдуна, замка и озера. От одной мысли о мытарствах в одной туфле и без копейки в кармане гасла яркая лампочка, освещающая светлое будущее.

— Далеко нам до города? — небрежно спросила у здоровяка.

— Часа два езды, — охотно поделился он. — Да ты не переживай, пока вас отыщут, успеете пожениться. Магический обряд не разорвать. На такое только темные маги способны.

— Такие, как Фостен Мейн? — с искренним любопытством поинтересовалась я.

— Не поминай колдуна всуе! — испугался здоровяк и обвел указательным пальцем вокруг лица. — Не знаешь, что ли, если его позвать по имени, то он придет?

Какие, право слово, наивные люди!

— Если бы, — с искренним сожалением вздохнула я.

— Невестка, ты пока собирайся, а я завтрак сварганю, — велел здоровяк и продемонстрировал в горшке крупные куриные яйца. — Все равно Сойеру ждать конца утренней службы.

— Не будем терять время на еду, — скомандовала я. — Запрягай лошадь.

— Торопишься выйти замуж? — развеселился он.

Ты себе даже представить не можешь насколько… Пока мы тут разговариваем, время тикает, а Фостен Мейн все ближе к часовне Артиссов.

— Хочу сюрприз твоему кузену сделать.

Полагаю, я была первая и единственная невеста на два мира, которая собиралась на собственное венчание, как солдат-срочник на построение. Да еще без зеркала и даже без расчески! Проворно умывшись ледяной водой в тазике, я вслепую расчесала волосы пальцами и кое-как запихнулась в белое кружевное платье. Декольте у наряда невесты, буду честной, выглядело откровенным. Особенно если смотреть сверху.

— Ладно, двадцать минут позора и венчание закончится, — подтянув ткань повыше, пробормотала я и подхватила перекинутый через спинку деревянного стула плащ.

Оказалось, что запрягать лошадь — это не машину прогреть. Кузен Сойера копался, как будто мы никуда не опаздывали. В смысле, он-то не опаздывал, а я извелась, пока дождалась его возвращения в дом. Ходила туда-сюда по кухоньке, выглядывала в окошко. Единственное, что рассмотрела: деревенский двор с курами и утками.

Наконец здоровяк появился и с широченной улыбкой протянул:

— Невестка, да ты вон какая красавица!

— Еще бы этой красавице какую-нибудь обувь. — Приподняв подол, я продемонстрировала босые ноги в белых чулках.

— А ничего нет, — растерялся кузен Сойера.

— Да мне уже без разницы какую, — уверила я. — Хоть мужские ботинки.

Мы синхронно посмотрели на его потрепанные боты с отбитыми носами и старыми истертыми шнурками.

— Другие ботинки, — быстро уточнила я.

— Есть сапоги, — медленно произнес он. — Совсем новые. Три раза надеванные.

— Ну… сапоги лучше чулок.

Бростен отдавал сапоги с таким видом, словно отрывал от сердца. Ноги в них утонули, но зато голенище затягивалось шнуровкой. Подтянула, чтобы не потерять по дороге, насколько смогла.

— Как раз приедем к концу службы, — рассуждал здоровяк, пока я завязывала шнурки сначала на бантик, а потом еще на узел. — Вот Сойер обрадуется! Он обо всем договорится, а тут и красивая невеста пожалует.

— Мы не едем в храм, — объявила я, поднимаясь со стула и одергивая юбку.

— А куда ж? — вытаращился он.

Тут мы и подошли к самому тонкому месту моего коварного плана. Хотелось верить, что с парнем, не отягощенным чувствами к невесте, но страшно боящимся колдуна, хитрость сработает.

— Бро, мы едем спасать жизнь твоему кузену, — самым проникновенным тоном проговорила я. — Колдун меня уже разыскивает по всему королевству. Представляешь, что случится, когда найдет?

Здоровяк сошел с лица и шепотом спросил:

— Что?

— Всем будет очень плохо, — соврала я. — Сразу проклянет всех. А если он ворвется в храм, когда мы с Сойером будем жениться? Ух! Подумать страшно!

Тут меня подвело воображение и представить кровавую расправу, чтобы описать ее в красках, не удавалось, зато у кузена фантазия заработала на полную катушку.

— Всех одним взглядом умертвит? — подсказал он.

— Точно! — согласилась я. — Так и будет. Не жить твоему кузену, если я не приеду в семейную часовню к одиннадцати часам.

Было видно, что внутри у него боролись страх перед вселенским злом в мужском обличии и желание сделать Сойеру хорошо.

— Но он готов пожертвовать собой ради тебя! — внезапно заупрямился здоровяк, видимо, недостаточно напуганный, чтобы взять ноги в руки, подстегнуть лошадку и на скорости реактивного самолета домчать меня до города.

— А ты? — вкрадчиво уточнила я. — Думаешь, колдун только с твоим кузеном расправится? Вы вместе участвовали в похищении.

— Мы тебя не крали! — искренне возмутился Бростен. — Ты же сама просила тебя увезти!

Да неужели? Бежала за каретой и умоляла спрятать в деревне.

— Колдун об этом не знает.

— Ты же ему скажешь, что я ни при чем? Просто на стреме постоял и с возницей договорился.

— Думаешь, он поверит? — вкрадчиво уточнила я. — Всех порешит. Кроме меня, само собой. Жена-то ему нужна здоровенькая. Сойер тебя поймет и простит, а колдун — никогда.

— Но вы же это… любите друг друга.

— Разве могу я пожертвовать любимым и его родней? — стараясь подавить раздражение, с большим пафосом воскликнула я, даже руками для пущего эффекта потрясла.

В нерешительности здоровяк сопел и хмурился, что-то просчитывая в уме.

— Дождемся возвращения Сойера! — наконец решил он.

— Если я его увижу, то ни за что не уеду и обреку всех на погибель, — сдавленно произнесла я, изображая глубоко влюбленную женщину, вынужденную бросить обожаемого учителя, ради привлекательного мужика без денежных проблем, но зато без душевных привязанностей. — Ты представляешь, каково прощаться с любимым мужчиной и знать, что вовек его не увидишь? У меня и так сердце разрывается! Скоро лягу умирать.

— Тебе нельзя умирать! Подожди Сойера!

— Или колдуна… — многозначительно добавила я.

Бростен вздрогнул, три раза обвел пальцем вокруг лица, прикрыв глаза, и выпалил:

— Едем в часовню!

— По каретам! — скомандовала я, шустренько натягивая плащ, пока здоровяк не передумал. На случай возвращения учителя у меня имелся запасной план: прикинуться малахольной в церкви и устроить сцену, но учительский родственник умел расставлять приоритеты.

И вместо кареты меня ждала понурая лошадка, впряженная в старую телегу с деревянными колесами. В некотором смятении я осматривала транспорт и пыталась представить, на какой скорости мы будем мчать к моему светлому будущему. Походило на то, что проще до города добежать, подхватив юбки. Обувь, правда, к спринту по пересеченной местности не располагала.

— Давай, невестка, садись! — хмурый здоровяк, забывший щербатую улыбку на кухне фермерского дома, протянул руку.

— Поднажми! — попросила у него, кое-как вскарабкавшись на лавочку. — А то до ночи не доберемся.

Мы выехали за ворота и впереди открылся вид на темные поля, кажется, убегающие за горизонт.

— Держись крепче! — велел Бростен и подхлестнул лошадку.

Телега катилась по сухой дороге, скрипела и подпрыгивала на кочках. Меня трясло и швыряло, приходилось держаться за лавку. В лицо лезли волосы, вокруг поднималась пыль и немедленно оседала на одежде. Было страшно, что на особенно глубокой колдобине ненадежный транспорт лишиться колеса, а я — единственного шанса выйти замуж за принца.