На полпути к воротам, когда из дома нас точно не могли услышать, Фостен остановился. Пришлось притормозить. Секретарь с печатью глубокой скорби на лице встал.

— Хэллавин, иди, — тихо приказал ему хозяин.

— Куда? — вежливо поинтересовался он, будто маршрутов у него имелось превеликое множество — выбирай, какой хочешь. — Ах, конечно!

Отвесив мне короткий кивок, он зачастил к экипажу.

— Интересное имя у вашего секретаря, — заметила я.

— Демоническое, — подсказал жених, с любопытством наблюдая за моей реакцией. — Он темный приспешник.

— Псевдоним сам выбирал?

— Приспешники носят имя, вписанное темной магией в договор. Хэллавин заключил со мной договор на тридцать лет и утратил право на собственное имя.

Господи, и здесь ипотека! Существует во вселенной хоть один мир, где не придумали этой адской поруки?

С откровенной жалостью я посмотрела на худого секретаря. Он энергично стряхивал с кожаной папки несуществующую пыль и по-прежнему напоминал подсвечник из мультика. В смысле, если бы тот подсвечник сидел в черной депрессии, а не голосил веселые песенки и не объяснял красавице, как чудесно жить в замке у чудовища. Она просто не осознает своего огромного счастья.

Надеюсь, когда я перееду в Рокнест и спрошу, где находится столовая, Хэллавин не начнет петь в духе современных мюзиклов, а просто укажет пальцем, куда идти.

— А миньоны-то уже не те… — со вздохом пробормотала себе под нос, покачав головой, и обратилась к Фостену: — Он живет в замке?

— Да, — не сводя с меня внимательного взгляда, согласился жених. — Ивонна, ты ведь действительно не испытываешь никакого страха.

Он так лихо перескочил на панибратское обращение, что я только диву далась.

— А должна?

— Тебя отдают замуж за темного мага, — с усмешкой напомнил он.

— Ты о себе сейчас в третьем лице сказал? — с иронией уточнила я. — Вы, господин Мейн, первый темный маг, с которым я познакомилась. Покажете, чего мне надо бояться?

— В каком смысле? — совершенно искренне озадачился он.

— Поколдуй, — невозмутимо предложила я.

— Что? — со смешком уточнил он и сделал ко мне шаг, категорично нарушив принцип пионерского расстояния. Надеюсь, леди Артисс от такого внезапного сближения не схватилась за сердце. — Ивонна, по-твоему, я фокусник на рыночной площади? Если я поколдую, то красивый дом твоих родителей не выстоит.

— Ну ясно… — со вздохом протянула я, намекая, что как главное зло королевства он полностью провалился, и ободряюще похлопала его по плечу: — Честное слово, господин Мейн, вы произвели на меня впечатление и без колдовства.

— Чем?

— Пока только портретом. — Я с трудом сдержала ухмылку. — Вы чудесно выходите на портретах.

— Тогда встретимся в часовне, госпожа Артисс, — со странной улыбкой произнес он.

— Не опаздывайте, господин Мейн, — согласилась я.

Быстрым шагом будущий муж направился к открытым воротам. Оглянулся ли он на прощанье или просто уселся в экипаж, я не узнала — сразу вернулась в дом. Лакей закрыл дверь, и в холле воцарилась напряженная тишина. Мы с родителями Ивонны смотрели друг на друга.

— Хорошо, что вы сговорились, — наконец нарушила молчание леди Артисс и нервно покосилась на супруга, ожидая его резюме.

— Научи свою дочь не вмешиваться в разговоры мужчин, — сердито высказался он и измерил меня негодующим взглядом. — Женщина должна знать, когда следует молчать!

Гневной тучей он удалился в кабинет, по всей видимости, осыпать громом и молниями исправленное и подписанное соглашение. Возможно, шибанул дверью, но мы не услышали.

Душевный разговор с леди Артисс действительно не заставил себя ждать. Через пару часов она вызвала меня в свои покои. За окном смеркалось, и в уютной гостиной горели магические лампы. В высокой клетке щебетали канарейки. Хозяйка дома отложила пяльцы с вышивкой в плетеную корзинку и нервно улыбнулась:

— Пришла? Нам надо обсудить… кое-что. — Она запнулась, словно испытывала крайнее замешательство, и отчего-то суетливо махнула рукой: — Присаживайся поскорее.

Сев на жесткий диван, я расправила домашнее платье и всеми силами изобразила внимание. Леди Артисс изящно откашлялась в кулачок, щеки у нее покраснели от конфуза.

— Ивонна, я видела, как ты прикоснулась к господину Мейну.

— Когда это? — возмутилась я и тут вспомнила, что во время обмена язвительными репликами потрепала его по плечу.

— Нет-нет, я тебя не ругаю! — поспешно уверила она. — Желание прикасаться к своему мужу совершенно нормально. Оно говорит, что ты готова ко всему, что происходит между супругами, когда в спальне гаснут магические лампы и опускается балдахин на кровати.

— Кхм.

Приплыли… В смысле, я доплыла и не захлебнулась. В двадцать восемь полных лет нарвалась на тот самый разговор о мужчинах. Видимо, нагнала карма. В прошлой-то жизни разбиралась сама, без инструктажа.

— Только не надо смущаться! — воскликнула леди Артисс, видимо, заметив, что дочь слегка озадачена. — Ты невинная девушка и пока ничего не знаешь об этой сакраментальной стороне брака, но лучше услышать до замужества, как именно получаются дети! Я сама сильно сожалела, что моя дорогая матушка не решилась завести этот крайне важный разговор…

Леди не опустилась до презренных пестиков и тычинок. Будь я настоящей Ивонной, вообще, не поняла бы, о чем идет речь. Так сказать, техническую сторону животрепещущего вопроса она ловко опустила, а сосредоточилась на объяснении, что юной девушке нечего бояться рядом с опытным мужчиной. Следует ему довериться и делать ровно то, что он велит. Без самодеятельности! Четко исполнять указания. В опытности вдовца Фостена Мейна никто не сомневался. За четыре брака он точно поднаторел в столь деликатных вещах.

Тут-то меня и пронзила острая мысль. Не понимаю, почему она не пришла мне в голову раньше… Насколько далеко зашли отношения Ивонны и репетитора? Возможно, в первую брачную ночь нас с мужем обоих ждал очень большой сюрприз. И какая же подлость, что теперь правду знал только Сойер!

— Господи боже, — пробормотала я, осознав, что придется обсудить с влюбленным учителем, как много Ивонна ему позволила, и потерла переносицу: — Да за что?

— Дитя мое, все женщины проходят через это, но потом познают радость материнства! — воскликнула леди Артисс и, порывисто потянувшись, погладила меня по руке. — Возможно, тебя будут переполнять самые противоречивые чувства, особенно в первый раз. И даже захочется поплакать. Тогда выйди в ванную комнату и в тайне от мужа тихонечко поплачь.

— Почему я должна плакать? — искренне удивилась я оригинальному предложению.

— От потрясения, — рассудила леди Артисс. — Или от счастья.

— Что все закончилось? — осторожно уточнила у нее.

— Что скоро станешь матерью! Конечно, ты ей не сразу станешь, — уверила она, — но через некоторое время — непременно. Возможно, понадобится не одна особенная ночь с мужем…

Некоторое время мы разглядывали друг друга. Леди Артисс явно боялась, что у нее спросят, сколько именно ночей понадобится для счастливого материнства. Я была не настолько жестока, поэтому молчала.

— Кстати, я собрала тебе кое-какие книги. Очень полезные в семейной жизни! — Она поспешно подняла со столика два увесистых тома и переложила мне на колени. — Самоучители по управлению большим домом. Конечно, тебя готовили к замужеству, но ты немножко подзабыла уроки. В этих книгах все подробно рассказывается. В юности я ими зачитывалась! О том, что не стоит вмешиваться в дела мужчин, глава тоже есть.

Идея поплакать в ванной после первой брачной ночи, видимо, была взята не только из личного опыта, но и из этих сборников уникальных женских знаний. Как бы донести их до комнаты, не уронить и не проломить паркет «гранитом хозяйственной науки».

— Спасибо, — кивнула я, вообще-то, мысленно оценив желание матери позаботиться о дочери.

— Ну иди.

Она приветливо улыбнулась.

— Почитаю на ночь, — покрепче перехватывая тяжеленькие книги, пробормотала я и поднялась.

— Лучше ложись спать пораньше, — посоветовала она.

На следующее утро мои вещи отправляли в замок Рокнест. Слуги грузили тяжелые дорожные сундуки на подъехавшую к воротам подводу, а леди Артисс, как и всегда, железной рукой управляла процессом. Однако ни уничижительные взгляды, ни недовольные приказы не уберегали багаж: от тяжести слуги спотыкались, надрывались и роняли сундуки. Из строя по очереди выпали два лакея, придавившие ноги.

Пока хозяйка дома переключила пристальное внимание с дочери на приданое, я замыслила воспользоваться суматохой и вызвать Сойера на разговор. Во избежание драм в будущей семейной жизни. Кто знает, насколько у черных колдунов широкие взгляды на отношения до брака? Может, Фостен Мейн только изображает раскрепощенное зло, а сам заскорузлый, как кирзовый сапог.

На занятия с подопечным учитель приехал в самый разгар погрузки. И тут я снова ощутила острую тоску по мобильному телефону и возможности по-тихому обсудить деликатный вопрос в переписке. Связаться с человеком, находившимся всего-то через коридор, оказалось довольно проблематично. Роль мессенджера пришлось исполнять Раисе.