— Нет, — согласилась я на справедливое замечание. — Наверное, нет.

Напоследок я оглянулась, желая проверить, доволен ли призрак. С черной тоской он следил за бывшей невестой. Кажется, на сей раз мертвый художник не торопился растворяться в загробном мире, словно мое появление у Софьи позволило ему наконец проникнуть в дом к возлюбленной.

Я вышла в чистенький подъезд с ковровой дорожкой и вдруг услышала истеричный вопль. Секундой позже дверь содрогнулась от чудовищного удара, раздался грохот и звон. Вероятно, Софья с проклятьями запустила мне вслед бутылкой с вином.

Стоило признать, что в первый раз мне было сложнее отгородиться от чужих страданий. Я словно перешагнула невидимую черту.

Призрак менял меня. Прежняя Зоя Кондратьева, воспитанная отцом-военным, дерганая, но неплохая, никогда бы не рассказала брату о смерти брата или невесте о гибели жениха.

Возможно, если бы тогда, в метро, я все-таки решилась заглянуть в собственное отражение в окне, то, увидев внутреннего демона, обнаружила бы, что у него мое лицо, а не звериная морда?

Глава 7

Разбитые части тела

Это был долгий день, один из тех, какие хочется забыть навсегда.

Когда я добралась до дома после встречи с Софьей, то почти не чувствовала под собой ног. Мне, зацикленной на аккуратности и чистоте, не хватило сил повесить пальто в шкаф и поставить сапоги на обувную полку. Бросив вещи посреди коридора, я доковыляла до спальни и упала на кровать. Секундой позже, впервые за много дней, меня поглотил благословенный глубокий сон без каких-либо сновидений…

Кто-то беспрерывно трезвонил в дверь, и раздражающий дребезжащий звук заставил меня оторвать голову от подушки. Комната была погружена в темноту. От духоты першило в горле, а блузка из искусственного шелка неприятно липла к спине. Цифры на электронных часах расплывались, пришлось прищурить один глаз — время катилось к полуночи. Поздновато для гостей. Значит, Аня снова забыла ключи.

Включив свет, я поплелась открывать дверь. По дороге подняла с пола и аккуратно положила на стул брошенное пальто, взглядом поймала отражение в зеркале. Мое заспанное, помятое лицо украшали алые полосы.

Сестра не прекращала звонить, и старенький сигнал хрипел на последнем издыхании. Аня точно боялась остаться ночевать на лестничной клетке, что неудивительно, учитывая, когда она заявилась домой.

— Ты опять забыла ключи? — накинулась я на сестру, резко отрыв дверь.

На пороге стоял Марк Протаев и упирался рукой в стену. Палец давил кнопку дверного звонка, заставляя электрического старичка сипеть от натуги.

— Зоя? — ночной визитер странно улыбнулся. — Ты никогда не проверяешь глазок, прежде чем открыть дверь?

Не знаю, что меня изумило больше: появление Протаева посреди ночи как таковое или то, что он был мертвецки пьян.

— Уже можешь убрать палец со звонка, — скрестив руки на груди, я сердито изогнула брови.

— О! — Марк последовал совету и, теряя равновесие, схватился за перила.

— Осторожно! — проявив нехарактерную мне гибкость, я выскочила из квартиры и подхватила нежданного гостя под локоть. Он оказался тяжелее, чем могло показаться со стороны, навалился на меня всем весом.

— Зоя, у тебя помято лицо, — невнятно пробормотал он.

— Вообще-то ты меня разбудил, — проворчала я, удивляясь собственному терпению. Учитывая, что после посещения Следственного управления добрую половину утра я представляла, как швыряю в автора доноса увесистые предметы, то меня буквально тошнило от собственной вежливости.

В этот миг в квартире, где жил любопытный дядя Толик, загремел открываемый замок. Вероятно, сосед не удержался и, сделав вид, будто ему приспичило покурить в разгар ночи, решил разведать обстановку.

Только сплетен мне и не хватало! Помнится, однажды у меня остался ночевать одноклассник, бывший в городе проездом, и уже на следующий день весь подъезд гудел: мол, мы с сестрой, тогда еще несовершеннолетней студенткой первого курса, устроили бордель. На нас даже натравили участкового!

Тот, согласно инструкции, появился, чтобы проверить наличие дома терпимости. А потом приходил еще полтора года, дарил мне цветы, носил ненавистные шоколадные конфеты и, вероятно, строил планы о нашем совместном будущем в теткиной квартире.

И вот — едва я успела отвадить одного навязчивого кавалера, как ко мне среди ночи снова заявился мужчина!

— Заходи! — Я поспешно потянула Протаева за рукав внутрь жилища, однако ноги его не слушались. — Быстрее ты!

Когда за нами закрылась входная дверь, а замок был заперт на два оборота, мне удалось перевести дыхание. Марк стоял посреди крошечной прихожей и оглядывался вокруг. Нетрезвый взгляд скользил по развешанным на стенах картинам, маленьким сувенирам на полке у зеркала.

— Как я и предполагал, — наконец резюмировал он. — Бедненько, но чистенько.

У меня вырвалось возмущенное фырканье. Что говорить, даже пьяный вдрызг, Марк Протаев в своем кашемировом пальто, английских туфлях и с дорогущими часами на запястье ну никак не вписывался в обстановку моей квартиры.

— Что тебе нужно? — скрестив руки на груди, я воинственно задрала подбородок.

— Я не знаю, — просто ответил он, поставив меня в тупик.

Некоторое время мы молчали. Вдруг визитер навалился плечом на стену, стараясь удержаться на ногах, и едва не сорвал один из Аниных студенческих пейзажей.

— Господи, сколько ты выпил? — не давая гостю растянуться на полу, проворчала я.

— Не меньше бокала! — словно в страшном грехе, признался он.

— Всего-то?!

— Зоя, сотри с лица презрение: у меня алкогольная непереносимость!

— Похоже, для начала тебе нужен кофе, — вздохнула я. — И желательно покрепче!

Присутствие Марка на моей кухне выглядело не менее диким, чем возникновение его мертвого брата-близнеца двумя неделями раньше. Но на нежданное появление второго я, по крайней мере, знала как реагировать.

В комнате витал приятный запах кофейных зерен. От нагревшейся плиты шел жар.

— Ты всегда спишь в одежде? — полюбопытствовал Протаев, присаживаясь к столу.

Я поморщилась. Мой видок и впрямь не подходил для посиделок в компании мужчины. Это только в кино главная героиня встает с постели при полном параде и встречает дорогого гостя, свалившегося как снег на голову, яблочным штруделем со сливками. В жизни захваченная врасплох хозяйка обычно выглядит довольно непрезентабельно, а в моем случае еще и мечтает почистить зубы.

— Твой кофе.

Перед Марком встала большая кружка. Он долго рассматривал веселенькие цветочки на пухлых разноцветных боках, а потом вдруг пробормотал:

— Я так и не заплатил…

— Что? — не расслышала я.

— Тогда, в ресторане… — Протаев разглядывал точку на моем кухонном шкафу. — Я сам не понял, зачем приехал на встречу. Наверное, хотел напоследок посмотреть в глаза очередной мошеннице, желавшей заработать на нашем горе. А там сидела ты, очень красивая, взволнованная, в этом своем простеньком платье…

— Нормальное офисное платье…

— Пила кофе, — не обращая внимания на мой комментарий, продолжил он и невесело усмехнулся. — А я даже не заплатил за твой кофе.

— Ты написал на меня заявление в полицию! Я сегодня объяснялась со следователем! И тебя мучает совесть, что ты не заплатил за мой кофе?! Ты поразительный человек — Схватив с подоконника пачку сигарет, я заявила: — Я закурю, если ты не против.

— Я против.

— А я все равно закурю!

— Тогда зачем спрашиваешь разрешения? Это же твой дом.

— Из вежливости! — огрызнулась я, приоткрывая створку окна. — Хотя сомневаюсь, что в твоем лексиконе есть такое слово.

Однако стоило прикурить, как запах табака снова напомнил отвратительное амбре дешевых папирос следователя Рыжкова. Скривившись, я потушила сигарету в пепельнице.

— За полицию прости, — вдруг огорошил меня Марк.

Он так и не притронулся к своей чашке.

— Это все так долго тянулось, так изматывало, — продолжил он свою исповедь. — Надежда, ожидание, отсутствие новостей. Когда они закрыли поиск, мы все вздохнули с облегчением, потому что боялись услышать, что его больше нет. Никто не решался произнести первым, что это конец. А потом вдруг объявилась ты.

Поздний гость сгорбился на стуле, словно на плечи давила невыносимая тяжесть, зажал ладони между коленей.

— Зачем ты мне первому сказала, что Леша мертв? Как ты посмела возложить на меня такую ответственность?

Кажется, у меня оцепенели даже кончики пальцев…

— Почему именно я должен рассказать об этом нашей матери?

— Извини, — тихо вымолвила я.

— Я чувствую себя разбитым на части, — он наконец отхлебнул кофе, но, кажется, не ощутил ни крепости, ни вкуса.

Черт возьми, почему мне даже в голову не приходило посмотреть на ситуацию со стороны Марка?

Той ночью у меня не повернулся язык снова начать разговор о смерти Алексея. Я была не настолько жестока, чтобы объяснять раздавленному горем человеку, где спрятано тело его брата.

* * *

Услышав сигнал будильника, я открыла глаза и увидела на потолке высказывание готическим шрифтом на английском языке, которое дословно переводилось как «сохраняй спокойствие и продолжай в том же духе». Некоторое время я недоуменно таращилась на надпись и тут вспомнила, что из-за Марка Протаева была вынуждена заночевать в комнате сестры. Анина половина кровати пустовала, но, судя по смятой подушке, дома она все-таки появлялась и даже успела пару часиков прикорнуть.

С гудящей головой я поплелась в коридор и тут же удивленно замерла, словно запнулась о невидимый порожек. Всклокоченная и неумытая, младшая сестра деловито копалась в карманах пальто, принадлежащего гостю.

— Ты что делаешь?! — испуганно зашептала я и покосилась на закрытую дверь спальни, молясь, чтобы Протаев не проснулся.

— Ищу документы мужика, который сейчас спит в твоей комнате! — сердито заявила девчонка, бесцеремонно вытаскивая узкое длинное портмоне. — Хочу знать, кто он такой и какие перспективы нам открываются!

— Какая разница, если я спала в твоей комнате?!

Аня с победоносной улыбкой извлекла водительское удостоверение и придирчиво вгляделась в фото. Тут личико с размазанной под глазами тушью вытянулось.

— Марк Протаев… Протаев?! — слишком громко переспросила она, и в голосе прозвучало столько возмущения и упрека, что мне стало стыдно. — А еще притворялась, что не знаешь художника! Они же близнецы!

— Мы познакомились всего неделю назад!

— Зойка, вы едва знакомы, а ты его уже ночевать пригласила? — сестра не скрывала изумления. — С ума сойти: в нашем доме ночует брат самого Алекса Протаева!

— Мы спали в разных комнатах! — вырывая из рук нахалки права и портмоне, напомнила я.

Аня снова принялась с энтузиазмом обыскивать карманы.

— Ты меня с ума сведешь! Что ты ищешь на этот раз? — простонала я.

— Паспорт, — твердо заявила та. — Хочу проверить, какие у нас перспективы на замужество! Такого кандидата мы не можем упустить!

— Он не женат, но перспектив нет! — хватаясь за край пальто, я попыталась спасти личное имущество гостя из цепких рук сыщика-любителя. Однако аферистка уже листала красную книжечку с золотым гербом на обложке.

— Откуда знаешь? — приглядываясь к адресу на странице прописки, пробормотала Аня. — О, отличный адрес!

— Обычный адрес! Я была у него на днях.

Сестра замерла с открытым ртом:

— Вы едва знакомы, но ты уже была у него дома?! Кто ты, женщина, и куда ты дела мою занудную сестру?

— Я там находилась от силы полчаса! — почти в отчаянии зашептала я и для пущей убедительности взмахнула портмоне. Как назло из маленького кармашка звонко посыпалась мелочь и покатилась по полу. Сморщившись, я уселась на корточки и принялась собирать монетки.

— Так это был быстрый секс без обязательств? Или что-то типа того? — не унималась нахалка.

Внезапно раздалось многозначительное покашливание. Нас накрыли на месте преступления! Багровея от позора, я скукожилась на полу.

— Доброе утро, — натягивая книзу неприлично коротенькую ночную сорочку, тоненьким голоском пролепетала Аня.

Сгорая от стыда, я подняла голову и хотела выдать нечто вроде безопасного «Ты проснулся?», но прикусила язык. Гость выглядел совершенно спокойным.

— У тебя тут портмоне выпало из кармана, — пробормотала я. — Деньги рассыпались.

Марк поднял брови, давая понять, что даже ребенок соврал бы ловчее.

— Пальто с вешалки упало, — затарахтела сестра, потряхивая пальто. — У вас, кажется, петелька порвалась.

Мгновением позже раздался звук рвущейся петельки.

— Вот, — предприимчивая комбинаторша продемонстрировала выдранную с мясом цепочку.

Протаев даже не усмехнулся. В гробовом молчании он забрал одежду и выхватил из моих рук портмоне. Сконфуженные до слез, мы с сестрой следили, как гость обувался. Вдруг Марк нахмурился, явно к чему-то присматриваясь. К нашему единодушному удивлению, он встал со стула и без спроса толкнул дверь в спальню сестры. Мы с Аней переглянулись.

Учитывая, что гость застал нас за перетряхиванием его личных вещей, он имел право обыскать всю квартиру сверху донизу, проверить каждую полку и чулан.

— Что это? — тихо спросил Протаев, обнаружив Анину версию «Частей тела».

Копия работы Алексея, написанная для зачета, стояла на мольберте у окна, откуда по вечерам падал выгодный свет.

— Это Аня рисовала, — пояснила я. — Она учится в Строгановском училище.

— Я фанатка вашего брата, поэтому выбрала для зачета его работу! Он необыкновенный художник! — затрещала чечетка, словно только и ждала возможности заговорить о кумире.

— Был, — тихо поправил Марк, и у меня опустилось сердце.

— Что? — осеклась ярая поклонница.

Гость полоснул меня острым как бритва взглядом:

— Он был необыкновенным художником. Алекс погиб.

— Ой, — Аня смутилась, прижала ладошку ко рту. — Простите.

— Не извиняйся. Официального заявления еще не давали, откуда тебе знать? — Протаев заставил себя едва заметно улыбнуться: — Ты очень талантлива.

— Спасибо, — пробормотала сестра, вдруг опомнилась и протянула ему паспорт: — Вот. Он тоже выпал из пальто. В смысле, из внутреннего кармана пальто, закрытого на пуговичку…

— Конечно, — согласился Марк и обратился ко мне, пряча иронию: — Прекрасно выглядишь.

Учитывая, что я спала в растянутой футболке с застиранной фотографией известных американских рокеров, комплимент прозвучал двусмысленно, да вовсе комплиментом и не являлся. У меня вспыхнули уши…

Когда за гостем закрылась дверь, мы с сестрой обессиленно сползли по стене на пол.

— Господи, — пробормотала я, растирая ладонями горящее лицо, — так стыдно мне не было с выпускного бала в школе!

* * *

Звонок Софьи застал меня на затянувшемся совещании. Город капитулировал перед поздним вечером, уличные фонари боролись со сгущавшейся темнотой, а дороги с высоты последнего этажа выглядели пятнистыми лентами, отороченными светящейся каймой. Номер на экране телефона высветился незнакомый, но внутреннее чутье подсказывало, кто именно пытается достучаться до меня в конце рабочего дня.

— Мне надо ответить, — тоненьким голоском объявила я шефу, оборванному на полуслове нахальной мелодией рингтона. — Это очень важно!

Принимать личные звонки на совещании, тем паче выходить из душной переговорной комнаты в «Волшебном ключике» приравнивалось к одному из смертных грехов. Бородатый, дородный Иванович, которому шуба Деда Мороза шла, как иным костюм от Бриони, выкатил воспаленные глаза.

— У нас на носу Хеллоуин в детском саду на Рублевке! Мармеладные конфеты в форме черепа, вот что сейчас очень важно! — зарычал он. — Не вернешься через пять минут — лишу квартальной премии!

— Опять? — возмущенно пробурчала я и как можно быстрее выскочила в общее помещение, разделенное перегородками на клети-комнатушки. Почти все лампы были выключены, офис утопал в полумраке.

— Почему так долго не отвечала? — набросилась на меня Софья после короткого приветствия, голос ее звучал хрипло и надорванно, как после долгих рыданий. — Я думала, что ты совсем не возьмешь трубку!

— Я была занята.

— Я хочу знать.

— Что именно?

— Все! Я хочу знать все! Когда он появился, что он делал, как выглядел? — собеседница говорила со слезами в голосе. Вдруг мне показалось, что она пьяна. — Помнишь мой портрет? Я вдруг подумала, что Алекс ненавидел этот портрет, считал его безвкусным.

— Мы можем встретиться… — предложила я, догадываясь, что бедняга пребывала в шоке, но Софья оборвала меня на середине фразы:

— Я не могу выйти на публику. Не в таком виде, в каком сейчас нахожусь. Ты должна понять. Приезжай ко мне, — попросила она.

Внезапно в затылок повеяло ледяным дыханием. По спине побежали испуганные мурашки. Я оцепенела, когда в темном окне увидела, что прямо за плечом отражался промокший насквозь, печальный Алексей. Призрак медленно покачал головой, словно отговаривая меня от очередной встречи с бывшей невестой. Зажмурившись, как в детстве, я спряталась от страшного видения.

— Пожалуйста… — прошептала Софья в трубку, а следом раздался такой жалобный всхлип, от какого даже у черствого тирана дрогнуло бы сердце.

— Хорошо, — открыв глаза, я обнаружила, что Алексей уже исчез. — Скоро буду.

Мысленно распрощавшись с квартальной премией, решительным шагом я направилась в свой рабочий закуток и, забрав пальто с сумкой, тихонечко улизнула из офиса в самый разгар совещания.

Высотка, где жила Софья, довлела над темной массой сталинских домов и выглядела неприлично нарядной: так расфуфыренная девчонка красуется на фоне одетых в школьную форму одноклассниц.

Автобус преодолел ярко освещенный бойкий проспект и покатил по старым улицам между одинаковых домов с полутемными дворами, где прятались сомнительного вида продуктовые магазины. Выйдя на нужной остановке, я оказалась перед каким-то административным зданием и пустынной автостоянкой. Судя по всему, до жилого комплекса предстоял неприятный путь по безлюдным сонным переулкам.

И в этот момент под перчаткой на среднем пальце стало нагреваться кольцо. Ускорив шаг, я скукожилась всем телом. Ободок превращался в огненные тиски, прожигавшие палец до самых костей.

Мимо, разгоняя настороженную тишину гудением двигателя, проехала машина. Навстречу мне шли двое молодых людей. На узком тротуаре я проскочила между парнями и тут услышала уже знакомое потустороннее хихиканье. На затылке шевелились волосы.

Не смотреть!

Сердце ухало в груди как сумасшедшее. Меня бросило в жар.

— Девушка! — прозвучало сзади.

Я сорвалась с места. Перед глазами запрыгали незнакомые улицы, тротуары, отгороженные от узких дорог старыми железными оградками. В груди горело, останавливалось дыхание.

Неожиданно пришло ощущение, что преследователи исчезли, и я, задыхаясь, остановилась. Вокруг дремал пустой двор сталинского дома, прятавший от случайных прохожих облезлые кирпичные стены, черные провалы подвалов и коряжистые деревья. Светилась всего пара фонарей да вывеска зоомагазина с половиной перегоревших лампочек. Пахло мусором и перегнившими листьями.

Мне почти удалось убедить саму себя, что я превращаюсь в неврастеника с фобией преследования — и тут же вновь до меня донесся приближающийся потусторонний шепот. Я услышала их быстрее, чем увидела. Двое молодых людей уже не бежали, вероятно решив, что достаточно загнали жертву.