А утром с мальчишкой Егоркой прилетела к его избе страшная весть.

— Барыня померла! — во всю глотку вопил мальчишка, — Дядька Савелий! Барыня померла!

Савелий как раз умывался над тазом с водой, услышав дурную весть крепко выругался шепотом и цыкнул на мальчишку.

— Цыц, Егорий! Алексашку разбудишь.

— Ой… — выдохнул Егорка, — Он тут, да? То-то давеча на глаза не попадался… Так это… мамка его померла! Дитя родила и отошла, — бубнил он, не понимая, почему мастеровой так спокоен, будто и не принёс он весть о смерти хозяйки.

— Я слышал, — заверил его Савелий. — Не след голосить на всю округу, говорю, Алексашка здесь. Малой он ещё, негоже ему от тебя страшные вести узнавать. Пусть отец расскажет.

— Понял, — закивал Егорка и попятился. — Ну я пойду, да?

— Иди. Скажи Кузьме, что я подойду скоро. Вот только мальца до дома сведу.

Егорка хлопнул глазами и, словно заяц, припустил к усадьбе.

Глава 4

Похороны Артура назначили на среду. С утра Ваня заехал за Диной и вместе они поехали к моргу. Не успели подойти, тут же их окружили коллеги. Похороны похоронами, но вид у всех был такой, будто стряслось что-то ещё, не менее страшное и непонятное. На лицах недоумение и растерянность, а ещё страх и, наверное, неприятие. И точно…

— Слышали новости?

— Вчера Володя со столярного цеха собой покончил!

— В окно вышел! Ни с того, ни с сего! Прямо на глазах у жены!

Ваня, растерявшись от множества голосов со всех сторон, замотал головой. До него с трудом доходил смысл сказанного. Володя? Добряк и балагур? Да более жизнелюбивого человека даже представить нельзя! Замелькали картинки перед глазами. Вот Володька с гитарой у костра. Сидит, задумчиво глядя на пламя, вот ударяет по струнам, вскидывает голову и затевает что-то такое, отчего хочется пуститься в пляс, ну или подпевать, как минимум. Вот он в цеху, за работой. Ваяет что-то, мурлыкая песни под нос, отступает от верстака, любуется собственной работой, и глаза горят, и улыбка с лица не сходит. Вот на лыжах летит с горы, неумело, коряво, естественно падает, да неудачно, распарывает руку веткой. И все суетятся вокруг, а он откидывается на снег и хохочет, интересуясь, заснял ли кто-нибудь его феерические кульбиты. Володя не умел грустить. Всегда и всем улыбался открыто, а конфликты… да с ним невозможно конфликтовать! Даже от сурового шефа ему не доставалось, кажется ни разу. Разве такой светлый и открытый человек мог решиться на такое?! В голове не укладывается.

— Почему это произошло? — спросил Ваня. — Был повод?

— Жена говорит, будто говорил он с кем-то невидимым, и, якобы, этот кто-то его принудил, — пояснила подошедшая к толпе Лариса. — Ваня, ты видишь, что происходит?

— Вижу, — сдавленно пробормотал Ваня. Он пробился к Ларисе сквозь толпу, взял её за локоть, решительно отвёл в сторону. — Это из-за зеркала, да? Ладно, когда один ума лишился, но, чтобы двое… так не бывает! Это всё зеркало?!

— Да. Я предупреждала.

— И что теперь?

— Теперь подобная участь ждёт каждого, кто касался рамы инструментом, а также моих сыновей.

— Как всё это можно остановить? — спрашивая, Ваня не смотрел на Ларису, только на коллег. Кто? Кто будет следующим? К реставрации этого чёртова зеркала руку приложил почти каждый, ну кроме бухгалтерии и кадровички, конечно. Даже Динка… как декоратор. Да и сам он не удержался, что-то подправил в самом конце. Что же? Да конечно, подпись мастера сбоку.

— Не знаю. Мы об этом зеркале вообще почти ничего не знаем, разве, что хранилось оно до времени в какой-то старой усадьбе, а потом предки Артура его забрали.

— В какой усадьбе?

— Да не знаю я! Я ещё в тот раз говорила, что никто не знает, откуда оно взялось!

— Кто-то из Артуровых родственников остался в живых?

— Нет.

— Так… понятно. А фотографии старые есть дома? Ну хоть какие-то.

— Это да. Артур бережно хранил семейный архив, — не скрыла сарказма она.

— Ну хоть что-то. Сегодня не до того, а завтра мы с Диной подъедем прямо с утра. Будем искать хоть какую-то информацию.

— Да, Вань. Я подготовлю архив.

— Договорились.

Ехать на поминки и Ваня, и Дина отказались. Лариса принялась уговаривать, но Ваня ответил категорическим отказом, сославшись на то, что поутру большое дело предстоит. Лариса кивнула и отстала, укор в её глазах сменился пониманием.

— Почему она с тобой так общается? — спросила Дина, едва они сели в машину и отъехали от кладбища. — Не так, как с остальными, ближе что ли…

— Я их с Артуром когда-то познакомил. Так вышло. У нас корпоратив новогодний намечался, нужно было с парой приходить. А я один. Предложил Лорке со мной пойти, она соседка наша, через этаж жила, мы не то чтобы дружили, так… общались. Там они и познакомились.

— Почему ты один?

— Да как-то… — Ваня улыбнулся, — Не складывалось, знаешь… У меня бабушка суровая была, гоняла девчонок только в путь! И, как ни странно, в своих суждениях ни разу не ошиблась. Поначалу обижался, а она только плечами пожимала: «Помни, Ванюша, хороших девушек мало! Чтобы разглядеть ту единственную, что тебе подходит, особым зрением обладать надо! А твои подружки — шелуха. Карьеристки и иждивенки. Вот эта с «г» характерным, видел, как квартиру по-хозяйски разглядывала? А та, каланча громом гремела, что муж при жене должен быть, а не в гараже или на стадионе? Думаешь, легко с ней ужиться будет? Писаться по углам от страха через месяц начнёшь. Не твоё это всё, Ваня, ищи. Сердцем ищи, оно прозорливее глаз».

— Какая мудрая бабушка!

— Да. Дин, ты завтра со мной к Ларисе?

— Разумеется. Мы вместе в эту игру вписались, соответственно, до конца вместе пойдём.

— Вот только куда идти — не ясно. Знаешь, что странно… То зеркало, что в дома Артура, и то, что мне старуха в лесу подарила — изделия рук одного мастера. Мы говорили уже об этом, но мне почему-то сей факт покоя не даёт. По теории вероятности, каков процент того, что я увижу оба зеркала? Более того, стану «счастливым» — Ваня с сарказмом хмыкнул, — обладателем одного? Мизерный! Почти ничтожный!

— Это знак, Вань, — уверенно ответила Дина. — Указание что ли. Именно тебе выпало разгребать весь этот кошмар.

— Спасибо! — с горьким смешком отозвался парень, — Я так об этом мечтал! Вот прям с детства.

— Может быть, тебя утешит тот факт, что ты не останешься один-на-один с этой шарадой? Я буду рядом, я помогу.

— Спасибо, Дин. Правда, спасибо. Если я предложу сейчас поехать ко мне, это уместно будет? — Ваня с надеждой посмотрел на девушку. — Ты не подумай ничего такого, просто посидим, подумаем… Может, сумеем решить уравнение со всеми неизвестными.

— Уместно. Поехали.

Расположились на кухне. Маши не было дома, усвистала куда-то, оставив полную раковину грязной посуды и недопитую кружку кофе на столе.

— Ничего нового, — вздохнул Ваня и заглянул в холодильник. — Ну хоть еды наготовила. Дин, ты посиди пока, я приберусь и на стол накрою.

— Могу помочь, — предложила Дина. — Вань… я не стала говорить утром, но мне снова снился Артур. Он будто по болоту шёл. Осторожно так, выбирая, куда наступить, оглядывался, а вокруг, куда ни глянь, сплошная топь. А потом рядом с ним возникла лошадь. Из ниоткуда, словно из болота или из воздуха соткалась, Артур протянул руку, уцепился за гриву и так, наполовину вися на лошади, пошёл вперёд. Они уходили всё дальше и дальше, прямо по топи, а я будто всё это видела в реальном времени, будто стою на болоте, они уходят, я остаюсь одна. И так мне стало страшно! Проснулась в ужасе. Вот к чему такой сон может сниться?

— Не знаю, Дин, — замерев с грязной тарелкой в руках, отозвался парень. — Это бабушка была мастерица сны угадывать, а я не умею. Но однозначно, не так просто он тебе приснился.

Какое-то время оба молчали. Ваня мыл посуду, Дина смотрела в окно.

— А где зеркало? — вдруг спросила она.

— Зеркало? — Ваня слегка растерялся. Вот уже несколько минут, занимаясь делами, он думал о том, что ему очень хочется взять в руки зеркало. Дина словно озвучила его мысли. Убрав в сушку последнюю тарелку, он открыл старинный сервант, нажал невидимую глазу кнопку и из-под нижней полки выехал узкий ящичек.

— Ого! — воскликнула Дина. — Потайной ящик!

— Что-то типа того, — согласно кивнул Ваня, доставая из ящика завёрнутое всё в ту же холстину зеркало. — Припрятал на всякий пожарный. Что-то подсказывает мне, что это зеркало беречь нужно, хотя бы до тех пор, пока не поймём, как оно связано с тем, вторым.

Ваня развернул холстину, взял зеркало в руки и чуть не выронил его от неожиданности. Поверхность зеркала больше не была чёрной, вот только не своё отражение увидел в зеркале Ваня, а Артура, стоявшего у него за спиной.

— Ты?! — невольно вырвалось у Вани.

Начальник кивнул, подтверждая.

— Что с тобой случилось?

Тот лишь плечами пожал, видимо, не зная, как ответить. Зеркало не тот прибор, что умеет голос передавать.

— Давай так… Ты погиб из-за зеркала? — и, дождавшись кивка, продолжил, — Эти зеркала связаны? Мне его беречь нужно? — снова Артур кивнул два раза, поднял руку и показал Ване три пальца. — Что? Три? Я не понимаю! Три дня? Три смерти? — и, поймав взгляд Артура, указывающий на зеркало, догадался, — Три зеркала? Их три и нам надо найти третье? — Отражение ответило сдвоенным кивком и пропало, зеркало снова стало чёрным и матовым.