Сначала Вика подумала, что это дочка кого-то из рыцарей, но затем заметила, что в руках у девочки пустой поднос и мокрая тряпка. Шахматный рыцарь грозно рявкнул:

— Ты слепая? Не видишь, что тут ещё занято? Потом зайдёшь прибрать!

Девочка испуганно кивнула и шмыгнула за дверь. Вика проводила её задумчивым взглядом. Нет, она понимала, что у рыцарей нет времени готовить себе еду и убираться в роскошных холлах этого замка, а значит, здесь должны быть повара и обслуживающий персонал. Но — дети?..

— Кроме Иизбранных, есть просто избранные. Те, кому Сердце позволило временно хранить свои осколки, — как ни в чём не бывало продолжил шахматный рыцарь.

— Ага, значит, я просто избранная. Не с заглавной буквы, — кивнула Вика, заставив себя вернуться к их разговору, хотя мысли были всё ещё заняты той девочкой. Она, наверное, будет даже помладше Вики…

— Что за главная буква? — не понял седой рыцарь.

— Да это я так, не обращайте внимания.

— И с чего ты решила, что ты — избранная?

— Вы же сами сказали: осколки даются в руки просто избранным. Я не из королевской семьи, и у меня — осколок. Тут как бы всё очевидно, разве не так?

— Вовсе нет. — Шахматный рыцарь недовольно поджал губы. — То, что у тебя осколок, ещё не делает тебя избранной. Чтобы ты была избранной, осколок Сердца должен сам тебя выбрать. А так его могут украсть, забрать хитростью, выманить, утащить, раздобыть обманом…

— Я поняла! — перебила Вика. — Но я ничего не крала…

И тут её голос затих. Она ведь взяла кулон из маминой шкатулки без спросу. Конечно, это не то же самое, что кража, к тому же она бы его положила обратно, если бы вернулась с той прогулки, но…

— Как он к тебе попал? — сурово спросил рыцарь, сверля Вику обвиняющим взглядом.

— У мамы взяла, — призналась Вика.

Рыцарь послал папе многозначительный взгляд.

— Я же говорил! — сказал он папе — наполовину с укоризной, а наполовину с торжеством в голосе, а потом снова повернулся к Вике. — Ну что, теперь тебе всё понятно?

— Мне ничего не понятно, — чистосердечно призналась Вика. — Кроме того, что я, получается, ни просто избранная, ни Иизбранная. Так что вы тогда от меня хотите?

— Мы всё же хотим тебя проверить. На всякий случай.

— И в чём эта проверка состоит? — насторожённо осведомилась Вика.

— Соберём те осколки, которые у нас есть, ты поднесёшь к ним свой — и посмотрим, что произойдёт. Точнее, произойдёт ли вообще хоть что-то.

— А что может произойти?

— Если ты вдруг окажешься избранной, то другие осколки отреагируют на присутствие твоего. Скорее всего, засветятся. И тогда мы будем знать, что ты — избранная, и с твоей помощью отыщем все оставшиеся осколки Сердца.

Собрать все осколки и соединить Сердце Восьмирья звучало как чудесный план, но Вика вдруг поняла, что не хочет помогать рыцарям. Пока они беседовали за завтраком, мнение девочки о рыцарях Тумарья как-то незаметно изменилось. Но не скажешь же им: «Я не хочу искать для вас другие осколки»? Хотя если она не избранная, то проблема решится сама собой и ей вообще не придётся отказываться.

— Ладно, — кивнула Вика и поднялась. — Пойдёмте!

— Куда?

— К осколкам!

— Так я тебя и пустил к осколкам!

— А в чём проблема?

— Ну хотя бы в том, что мы не храним все осколки в одном форпосте, это было бы крайне опрометчиво!

— Понятно. — Вика села обратно за стол. — И что теперь?

— Мы уже разослали оповещения во все форпосты, и наши рыцари отправились за другими осколками. Когда они вернутся, мы и устроим проверку.

— И долго ждать?

— А ты куда-то торопишься?

Вика промолчала. Она точно знала, что не хочет сидеть на месте и терять время, ей нужно отыскать маму! А потом — соединить Восьмирье! А потом… Ну, настолько далеко сейчас нет смысла заглядывать. Но выкладывать всё это незнакомому человеку явно не стоило. Особенно если этот человек вообще не располагал к себе.

— А откуда вы знаете, что осколки может соединить обратно в Сердце только Иизбранный? — спросила Вика, меняя тему.

— Знаем, и всё тут, — сердито буркнул шахматный рыцарь и поморщился. Кажется, вопрос ему не понравился.

— Вы видели, как это работает?

— Какая тебе разница?

— Значит, не видели, — сделала вывод Вика. — Ни Иизбранных, ни, скорее всего, просто избранных. Но при этом всё равно верите, что они есть!

Рыцарь покраснел от злости. Папа предупреждающе положил руку Вике на плечо, но она не собиралась останавливаться.

— А если у меня тоже ничего не получится?

— Значит, ты не избранная.

— Это я поняла. И что дальше?

— Дальше? Оставишь нам кулон — и можешь быть свободна.

— Оставлю вам кулон?! — возмутилась Вика.

— Ну разумеется!

Ничего разумеющегося в этом ответе не было, но Вику настолько переполняло возмущение, что она даже не знала, как реагировать. Девочка снова бросила взгляд на папу, ожидая от него помощи. Он же не может не понимать, как нелепы требования рыцарей Тумарья! Но папа молчал… Почему он молчит?!

— И что значит это ваше «можешь быть свободна»?

— Это значит, что ты можешь идти куда хочешь.

— Ого! Даже и не знаю, что выбрать и куда пойти, — ведь здесь так много вариантов! Тумарье, Тумарье и ещё раз Тумарье!

Викины возмущение и сарказм не произвели на шахматного рыцаря никакого впечатления.

— И? — только и спросил тот.

— Вас не беспокоит, что я могу заблудиться и сойти там с ума? — уточнила Вика. Чем дольше она говорила с этим так называемым рыцарем, тем меньше у неё оставалось уважения к нему и к остальным рыцарям Тумарья.

— Почему меня должно это беспокоить?

— Но вы же рыцари Тумарья! Вы спасаете людей, заблудившихся в нём!

— С чего ты взяла? — искренне удивился рыцарь.

— Э-э… — растерялась Вика. — Ну, так говорят…

— Говорят? — насторожился шахматный рыцарь. — Кто говорит? Что говорят?

— Да ничего. Собственно, я про вас только от одного человека слышала.

— Люди знают про наши форпосты? — всполошился рыцарь. — Видимо, готовят нападение!

— Да нет же! — воскликнула Вика, сбитая с толку бурной реакцией собеседника. — Никто ничего такого не готовит! Я вообще про вас ни от кого больше не слышала!

— Скрывают, — сделал вывод рыцарь. — Не хотят, чтобы мы раньше времени проведали про их планы. Но мы-то знаем! Знаем, что они все давно нас ненавидят! Только и мечтают, чтобы смести с лица земли!

Вика снова перевела растерянный взгляд на папу. Речи рыцаря стали настолько невнятными, что она уже совсем растерялась.

Ванилька, про которую Вика почти позабыла, запрыгнула ей на колени и ткнулась мордочкой в живот. Обычно жизнерадостная и готовая поддержать, на этот раз мечта, казалось, сама искала поддержки у хозяйки. Девочка прижала Ванильку к себе и погладила по головке. И резко дёрнулась, заметив недоумённый взгляд, которым следил за её движениями папа. Для людей, которые не видят мечты, это, наверное, и правда смотрится странно — будто человек гладит пустоту.

— А может, ты шпионка? Может, тебя специально к нам заслали, чтобы ты всё разведала, а потом им донесла? — Рыцарь обвиняюще наставил на Вику палец.

— Да кто эти они-то? — воскликнула девочка. — Я же вам говорю: никто вас не ненавидит! Никто не собирается на вас нападать. Да о вас, кажется, вообще мало кто знает!

— Всё они знают! Они все заражены Тумарьем, а мы — единственные чистые, незаражённые люди в этом мире. Разумеется, они хотят нас уничтожить!

— Они вовсе не заражены Тумарьем, — сделала Вика ещё одну слабую попытку возразить.

Но рыцарь её не слышал, и, вероятно, не услышал бы, даже если бы она закричала. Вика ещё раз взглянула на собеседника, в его горящие глаза, отметила красные пятна ярости на щеках и тяжёлое дыхание — и поняла: есть такая особая разновидность глухоты — и, возможно, слепоты тоже, — которая появляется от чрезмерной, категорической уверенности в чём-то. И эта уверенность настолько велика и настолько абсолютна, что не позволяет видеть и слышать ничего, что ей противоречит.

А ещё воздух наполнил запах раскалённого металла и холодного ветра. «Благородное негодование», — сообразила Вика через несколько мгновений. Рыцаря от него так и распирало!

Папа снова положил ладонь на руку Вики, привлекая её внимание, и, когда та встретилась с ним взглядом, покачал головой и одним губами, почти беззвучно, произнёс:

— Не спорь.

И Вика послушалась. Она уже и сама поняла, что спорить бессмысленно.

— Ну, мы пойдём, — фальшиво жизнерадостно сказал папа и встал из-за стола.

Рыцарь молча кивнул, не сводя с Вики взгляда, полного подозрения и обвинения.