Марина Юрина

Слеза дракона

ГЛАВА 1

Не пойман — не маг

«Вошел бы внезапно в эту комнату Его Вонючее Величество, Козлобородый и Козлоногий, Свиноподобный король Герхард Третий, повелитель Долонии, лопнул бы от бешенства, — не без злорадства подумал Ратибор по прозвищу Змей, с удовольствием оглядывая дело рук своих, — лопнул бы раньше, чем успел отдать приказ об уменьшении моего роста ровно на голову». Он еще раз внимательно оглядел лабораторию, всего лишь пару часов назад бывшую обшарпанной комнатенкой в наполовину пустующем флигеле для прислуги на постоялом дворе с претенциозным названием «Старинный герб», который хозяйка гордо именовала «гостиницей», уверяя при этом, что и знатные господа не гнушались в ней останавливаться. На самом деле гостиница вполне соответствовала лишь первой половине названия, так как представляла собой двухэтажное деревянное здание, слегка покосившееся, потемневшее от времени, однако кокетливо украшенное резьбой, что в Долонии встречалось нечасто, должно быть, кто-то из хозяев этого видавшего виды здания был родом из соседней Лессии, там подобные промыслы процветают. Орел, изображенный на вывеске неизвестным художником, которому нельзя отказать в мастерстве, парил над щитами разной формы, словно прикидывая, на какой бы из них ему приземлиться, чтобы никого не обидеть. Краски от времени местами поблекли, поэтому птичка казалась слегка ощипанной. Внутри же этого здания, прочно впитавшись в тяжелые портьеры с кистями, в запыленные ковры и в спертый, пропитанный запахами кухни воздух, царило ни с чем не сравнимое амбре, которое острый на язык Мартиус Гарриоль, лучший друг и помощник Ратибора, назвал бы «ностальгией по клоповнику». Впрочем, желание хозяйки набить цену своему приюту для путников только сыграло Змею на руку. У бедного лекаря, явившегося в столицу с одним небольшим сундучком, доверху набитым аптекарскими склянками, и мечтающего открыть свою практику или хотя бы крохотную аптеку, смотря на что удастся купить лицензию, просто не могло быть денег на хорошую гостиницу. С полчаса отчаянно поторговавшись, хозяйка и гость расстались вполне довольные собой: хозяйка сдала пару комнат во флигеле для прислуги, где постояльцы брезговали селиться, а нищих госпожа Альнора сама на дух не выносила и никогда не пускала в свое «приличное заведение»; а гость получил в свое распоряжение тихое помещение с отдельным входом, пусть и довольно непрезентабельное с виду, зато отлично подходящее для его планов.

Конечно, здраво рассуждая, являться в Долонию, тем более в ее столицу Гарнову, было неразумно. Все равно что добровольно совать голову в пасть волку, которым воображал себя Его Хрюкающее Вонючество Герхард, на чьем гербе красовалась оскаленная волчья пасть, Герхард, великий борец с «нечистой силой», отправивший на костер не один десяток ведьм, отрубавший головы всем без исключения колдунам и «нелюдям», попадавшим ему в руки. Причем под понятие «нечистая сила» автоматически попадали все, кто не являлся человеком (или же был человеком лишь наполовину), а также люди, которые, на свое несчастье, обладали хотя бы крупицей недоступных королю знаний. Если учесть, что по злому капризу забавницы-природы Герхарду Третьему, в силу особенностей строения его черепной коробки, были недоступны абсолютно все знания, то никто в его владениях не чувствовал себя в безопасности. Особенно доставалось ученым: лекарям, алхимикам, астрологам и прочим высоколобым. В каждом из них король видел скрывающегося от правосудия мага, которым въезд в Долонию был запрещен под страхом смерти. Надо сказать, что зачастую его подозрения были не лишены оснований, где еще и скрываться магам, которые по каким-либо причинам не могли или не хотели покинуть Долонию, как не в шкуре ученого, да, собственно говоря, все они и были учеными. Его Вонючее Величество об этом догадывался, и вакантные места лекарей в столице появлялись столь же часто, как офицерские вакансии в авангарде войска в разгар боевых действий.

Ратибор еще раз оглядел дело рук своих и удовлетворенно хмыкнул. Половину небольшой комнатушки занимал громадный старинный стол, уставленный различными колбами и ретортами, некоторые из которых были соединены трубками. В одних сосудах переливались разноцветные жидкости, в других что-то булькало, выбрасывая в воздух перламутровые пузырьки, в воздухе разливался приятный пряный аромат. Переносная лаборатория подпольного мага-одиночки готова к действию Берегись, козлоногий истребитель знаний!

Впрочем, борьба с королем не входила в планы Змея. Конечно, попутно сделать пару-тройку гадостей Его Вонючеству было чертовски приятно, и маг не собирался отказывать себе в этом удовольствии, но не это было главным, не это заставило хитрого и мудрого Змея по доброй воле забраться в ловушку. Он вел свою партию длительной и чрезвычайно запутанной игры. Вел осторожно, с присущей ему предусмотрительностью, и долгое время оставался в выигрыше, пока вдруг где-то в его хорошо отлаженной системе, прочно покоящейся на фундаменте древних знаний, не произошел сбой. Природа этого сбоя была Змею непонятна, что и выводило его из себя. Привыкший ничего и никогда не оставлять на волю случая, Ратибор, подобно хорошей ищейке, тут же взял след и упорно шел по нему, стараясь не упустить тонкую, ускользающую нить, единственную, которая, возможно, приведет его к разгадке. Вот этот-то самый след и завел мага в Долонию.

Змей аккуратно рассовал по потайным карманам просторной черной накидки многочисленные склянки и, еще раз внимательно оглядев стол, направился к выходу. Покинув лабораторию, он тщательно прикрыл за собой дверь и, смешав содержимое двух из припрятанных по карманам склянок, вылил его на порог. Дверь тут же исчезла. На ее месте возникла стена с изрядно облупившейся краской, ничем не отличавшаяся от стены справа и слева от двери. Иллюзия стены в течение нескольких суток будет надежно скрывать лабораторию от посторонних глаз. Змей искренне надеялся, что его отсутствие не будет длиться так долго. В конце концов, он всего лишь мелкий провинциальный лекаришка из столь же мелкой и провинциальной Нивии, за которую вот уже несколько лет идет война между Долонией и Велинией. Велиния по своей мощи могла бы легко проглотить не только Нивию с Лессией, но и саму Долонию, да вот беда, не до того сейчас велинскому правителю, Всеславу Железной Руке. Велинию раздирают на части междоусобицы, все силы правителя уходят на то, чтобы, оправдывая свое прозвище, твердой рукой карать бунтовщиков и наводить порядок на подвластных ему территориях. Поэтому война за Нивию находится в вялотекущей стадии и ведется с переменным успехом. Так что у Герхарда нет причин не взять на службу нивийца, тем более что все документы у лекаря в полном порядке, в том числе и рекомендательные письма от весьма знатных и влиятельных особ. Пришлось потерять целую неделю, сделать довольно большой крюк и навестить Борегарда Пешего, состоящего в звании аж целого полковника и ведающего службой внешней разведки Нивии. Борегард был магу кое-чем обязан, вернее, не просто кое-чем, а спасением собственной весьма для него дорогой шкуры, так что пришлось платить должок и снабжать старого знакомого документами…

Перед тем как покинуть лабораторию, Ратибор несколько раз прошелся по крохотной (всего-то четыре шага в длину) спальне, обстановка которой поражала лаконичностью. Старинная кровать, больше напоминающая слегка расширенную лавку, небольшой столик, на котором стояли умывальные принадлежности, двухстворчатый одежный шкаф, годный в приличном доме разве что на растопку камина, и табурет — вот, собственно, и вся мебель. Да еще на стене над столиком висело засиженное мухами зеркало, выглядевшее в этой каморке едва ли не роскошью. Змей еще немного побродил взад-вперед по крохотному пятачку свободного пространства, на ходу ему лучше думалось, самые гениальные идеи посещали его голову во время долгих блужданий по бесконечным запутанным коридорам и переходам родового замка, и, наконец остановившись, заглянул в зеркало. Мутная поверхность стекла вернула ему отражение вполне симпатичного, слегка полноватого мужчины, уже не зеленого юнца, но еще далеко не старика. Голубые глаза, обрамленные темными пушистыми ресницами, были широко распахнуты и смотрели на мир с выражением слегка удивленного добродушия. Змей долго репетировал такой взгляд, и результаты того стоили. Невинные голубые глазки легко вводили в заблуждение даже тех, кто, казалось бы, прекрасно знал, с кем имеет дело. Маг слегка прищурился и усмехнулся, видя, как тут же меняется его взгляд с добродушного небесно-голубого на пронзающий насквозь серо-стальной. Легкая небритость придавала его физиономии некий налет романтизма. Хорошо еще, что в Долонии не в моде бороды, как, например, в Лессии. Змей не любил носить бороду, из которой после каждого приема пищи приходилось вычесывать остатки еды, считая наивысшим счастьем отсутствие на обед капустного супа, борьба с остатками которого в бороде превращалась каждый раз в сущую пытку. Хватит и того, что ему пришлось, отдавая дань непримиримой моде, отрастить волосы ниже плеч. Змей всегда носил короткую стрижку, иногда даже брил голову, чтобы было меньше хлопот. Его прямые светлые волосы были жесткими и непокорными, даже длинные они умудрялись торчать в разные стороны, так что голова напоминала копну. Пришлось потрудиться и обработать их специальным составом, за рецепт которого любая придворная модница пожертвовала бы чем угодно, включая девичью честь. Теперь волосы ниспадали на плечи Змея красивыми мягкими локонами, и, чтобы их уложить, достаточно было просто встряхнуть головой или хотя бы провести по волосам пятерней. Данью моде были и небольшие, аккуратно подстриженные усы. Как раз так и должен выглядеть провинциальный лекарь, приехавший в столицу искать свое счастье. Скромно одетым, но следящим за модой, довольно ухоженным, но в меру неряшливым и смертельно уставшим после долгого пути. Удовлетворенный внешним видом, Змей подмигнул своему отражению и полез во внутренний карман потертого камзола за бумагами. Нужно еще раз все проверить.