— И он входит в Союз Стихий, — с придыханием закончила Матреша.

— В Союз Стихий? — оживилась Маргарита. — В какой-такой?

Полина тоже повернулась к девушкам, но теперь не могла отделаться от неловкого ощущения, что этот парень продолжает на нее смотреть — пытливо и внимательно.

* * *

До Небыли ковер-самолет летел несколько часов. Иногда он нырял в пространственно-временной туннель, а появлялся снова уже через сотню километров. Вместо того чтобы предвкушать морской воздух и теплое солнце, Митя почти всю дорогу думал о сестре, лишь изредка отвлекаясь на разговоры. Сева спал. Несколько раз он беспокойно вздрогнул под плащом, но Митя видел, что веки его плотно сомкнуты. Сам же он возвращался мыслями к Анисье, а после по цепочке вспоминал Заречье, Василису, Полину с Маргаритой и свой разговор с Велес. Идея с обменом воспитанниками между городами, с одной стороны, была любопытной, но с другой — все же виделась ему странной. Выбор наставников явно не был логичным, или же Митя руководствовался совершенно иной логикой. Дивноморье представляло собой соединение двух сил: Камня и Воды, но ни Каменную ведьму, ни Водяную туда не отправили. Полина уже, должно быть, достигла Китежа, а Анисья печалилась дома, считая себя несправедливо обиженной. Он не сомневался, что Вера Николаевна вообще не разделяла идею этих перемещений. Было ощущение, что она пошла на уступки двум другим главным наставникам и потому согласилась отправить своих воспитанников в Китеж и Дивноморье.

Когда ковер-самолет стал снижаться, Сева снова вздрогнул и открыл глаза, почувствовав изменившийся ветер. Зареченцы свешивались вниз, разглядывая проплывавший под ними город. Воздух пах солью и водорослями, а еще выжженной зноем листвой. Ковер опускался все быстрее и наконец приземлился на каменистом пляже: там уже ждали трое. Митя узнал забавного Августа Адамовича и нашел взглядом лысую кошку, пригревшуюся на камнях. Справа от главного наставника сдержанно улыбалась Ирина Романова, местная целительница и дальняя родственница Митиной матери. Митя кивнул как можно дружелюбнее, и она просияла, узнав его среди воспитанников. Слева же от Дивномора хитро щурилась колдунья, чей возраст с трудом можно было определить. Поначалу она показалась совсем молодой, как Елена Рубцова. Но когда она подала руку Дарье Сергеевне и помогла той спуститься на берег, внешность ее словно бы поменялась. Митя вгляделся. Темные с медным отливом волосы спадали по плечам крупными завитками. Было в ее облике что-то роковое и смущающее и вместе с тем такое привлекательное, что трудно было оторвать взгляд. Через секунду он был уже уверен, что женщина — ровесница его родителей, а то и старше. Дивномор представил ее воспитанникам.

— А-а, — протянула она вопросительно: голос у нее был грудным, мягким, хотелось к нему прислушаться. — Кто же это у нас? Заиграй-Овражкин! Знаем-знаем такого.

Она подошла ближе и повернулась к Мите.

— Здравствуйте, Дмитрий. Неожиданно и приятно видеть вас в нашей деревне. Баба Луца.

— Простите? — поперхнулся Митя, с которым реальность снова сыграла злую шутку: колдунья опять походила на едва прошедшую Посвящение девчушку.

— Баба Луца. Так меня зовут.

— А… Ясно.

— Я сестра Яги, вы же знаете? Как там поживает моя старшая?

Тут в разговор вклинился Дивномор и заторопил ее, что-то тараторя про лодки. Баба Луца пронзительно свистнула.

Слева начиналась гряда скал. Они выползали из моря и прыгали к небесам, образуя крутой отвес. Оттуда уже двигалась вереница пустых лодочек. Лодки подплыли к берегу, и волна выкатила их прямо к ногам.

Митя с Севой прыгнули в просторную лодку вслед за Бабой Луцой. Она вытянула ноги, оперлась спиной о борт и прикрыла глаза, подставив лицо теплому ветру. Она знала, что несколько пар глаз ее разглядывают, но не шевелилась. Наконец, Юна, сидевшая между Митей и Севой, спросила:

— Извините, пожалуйста, вы сестра Бабы-яги, верно я услышала?

— Да.

— У вас тоже можно научиться готовить снадобья?

— Ах, нет. — Тут она улыбнулась, поправив полупрозрачные юбки, которые разлетелись от ветра. Под платьем ноги ее были обтянуты тугими темными штанами, но подступившая осень не мешала ей ходить босиком. — Я наставница по женской магии.

— По женской магии? — переспросила Юна.

— Вы делите магию по полам? — не понял Сева.

— Не совсем. Я считаю, что женские круги, которые у вас собираются в Полнолуние или Новолуние, нужны гораздо чаще. И что все мы — сестры — можем делиться своими тайнами друг с другом не только в дни крови.

— И что вы делаете на этих кругах? — уточнила Юна.

— Узнаешь, дорогая! — засмеялась Баба Луца. — Завтра. Когда придешь ко мне вместе с остальными девушками.

— А мы? Как мы узнаем, что это за женская магия? — подал голос парень с другого конца лодки.

— А нужно ли тебе это? — спросила Баба Луца и снова прищурилась. Митя заметил, что смотрит она почему-то на него, а не на Сашу, который задал вопрос, и глаза ее сверкают лукавством.

— Мужская магия у вас тоже есть? — спросил Сева. В ее словах сквозил подвох, но Сева не смог бы объяснить, в чем он состоит — мысли наставницы были надежно защищены.

— Нет надобности, — лукаво ответила Луца.

— Несправедливость какая-то!

— Не совсем так. — Теперь она наклонилась вперед, словно желая, чтобы все присутствующие ее точно услышали. — Мы зовем это женской магией не потому, что женщины Дивноморья решили из вредности объединиться и делать что-то отдельно от мужчин. А потому что сила, нужная для этих практик, есть чаще всего только у женщин. Не скрою, иногда ею обладают и мужчины, но это случается крайне редко. Если такой найдется среди вас, он обязательно узнает, что мы там делаем.

— А остальным остается только умереть от любопытства! — не выдержал Митя, и ребята в лодке рассмеялись.

— Для остальных это отличная возможность пережить неопределенность и да, любопытство. В этой жизни мы узнаем далеко не все, что нам хочется.

— Слушай, Муромец. — Сева понизил голос до едва различимого шепота. — Я тут вот что подумал. Раз ты выбрал верность старым традициям и твоя свадьба теперь не за горами, давай сделаем так, чтобы эта поездка в Дивноморье нам запомнилась. Наполним ее развлечениями!

— Какими развлечениями? — уточнил Митя, не в силах сдержать улыбку. Его обрадовало, что хмурый и сонный Сева вдруг подал голос и более того — предложил идею, которая хоть немного примиряла с действительностью. Ему и в голову не пришло, что друг на самом деле беспокоится не только о нем, но и о самом себе.

— Какими? Посмотрим по обстоятельствам. Но пообещай, что не станешь избегать местных красоток, которые проявят к тебе внимание.

— Ну, хорошо, — согласился Митя. Кто знает, может быть, это и впрямь поможет. Поможет не думать о Василисе, не сомневаться ежесекундно в правильности своего выбора…

Лодки привезли гостей к отвесной скале. Волны били о камни у ее подножия грозно и оглушительно, соленая пена разлеталась каплями, но не долетала до людей. Лодки упорно шли носами прямо в стену, и лишь в самый последний миг перед столкновением стал заметен узкий проем, ведущий в грот. Своды пещеры блестели от влаги и соли, здесь резко пахло йодом, но вдыхать этот тяжелый запах почему-то было приятно. Лодки ползли по спрятанному в пещере озерцу. Их целью был каменистый берег, таинственно подсвеченный единственным солнечным лучом. Спрыгнув на хрусткие камни вперемешку с ракушками, Митя огляделся. Свет шел из глубины скалы и несколько раз преломлялся. Август Адамович что-то весело напевал себе под нос, его кошка юркнула за ближайший осколок камня, и все гости цепочкой потянулись за наставниками. Лиса пропустила своих воспитанников вперед, дотронувшись до каждого по очереди, словно оставляя невидимую метку.

Спустя четверть часа узкий проход между влажными стенами скал начал светлеть и расширяться, вновь подул морской ветер и послышались крики птиц.

«Чайки», — понял Митя.

Он прислушался к их веселому хохоту, но эти звуки перекрыли восхищенные возгласы друзей, которые шли впереди и уже успели вынырнуть из каменного ущелья. Он оглянулся на Севу, улыбнулся, но не встретил никакой реакции. Заиграй-Овражкин выглядел все таким же отстраненным и задумчивым, будто его мучила какая-то опустошающая мысль.

Через мгновение все залил розовый свет и наверху распростерлось небо с пушистыми персиковыми облаками.

— Добро пожаловать в Дивноморье, — приговаривала Ирина Романова, кивая каждому воспитаннику, который появлялся из каменного туннеля.

Впереди лежала деревня, которая больше походила на старинную крепость. Вверх бежали крутые утесы, увитые тропинками, вниз скатывались сады и беседки. На разных уровнях высились узкие расписные башни с флагами и лентами. Море лизало остров со всех сторон, и в одном месте над поверхностью торчала поломанная мачта старинного корабля.

Митя обернулся: ну конечно, за ним уже не было никакой огромной скалы, только на фоне массивных камней выделялся округлый дольмен, а дальше снова тянулось спокойное море. Если можно было на время отвлечься от мучивших проблем, то это место было самым подходящим. По крайней мере, так ему казалось.