— Тогда я бы посоветовала пригласить… еще кого-нибудь, — выдавила Анисья. — Тебе не кажется, что для обсуждения таких вопросов нас слишком мало? — и тут же вспомнила, что они с подругами тоже пытались разобраться в проблемах Светлых магов, разгадать тайны Заречья, а ведь их было даже не восемь, а всего четверо. Но то были Василиса с Маргаритой и Водяная колдунья, а не дочери древних родов. И отчего-то именно с ними вместе не казалось глупым ребячеством искать сокровища богов, забираться в подземелья. Оглядев собравшуюся компанию, Анисья засомневалась, что захочет обсуждать все это с присутствующими.

— Это же только первое собрание! Затем мы составим список, кого еще стоит приглашать, и будем приглашать… — сказала Марьяна.

— Ясно… — пробормотала Анисья.

— Итак, первый вопрос, который мы должны обсудить, касается сегодняшнего ночного происшествия в лазарете. Ну, угощайтесь, угощайтесь! — Она указала на золоченые пиалы, доверху наполненные фиалками в сахаре. — Полагаю, все знают, что произошло этой ночью? Неизвестный больной из городской здравницы таинственным образом переместился прямо в лазарет на кровати-переправляйке!

— Переместился? — Анисья вздрогнула. — Все-таки это правда? — Ей тут же стало обидно, что она не смогла узнать этого от Маргариты.

— Нельзя же просто так переместиться в Заречье! — подхватила Елена Трувор. У нее было прозвище «Елена Прекрасная», которое она сама себе придумала. Члены семьи тоже ее так звали, и она очень этим гордилась. — Как ему это удалось?

— Это никому неизвестно, в том числе и самому больному, — вдруг робко сказала Варвара.

— Я забыла представить вам Варвару! — спохватилась Марьяна и указала на «снежинку». — Я думаю, у нее есть некоторые сведенья, которые она могла бы сообщить нам. Информация об этом неприятном случае… Правда, Варя? Ты же расскажешь?

— Дело в том, что… — начала Варвара, но Марьяна тут же перебила ее:

— Ее мама работает в здравнице в отделе «бредовых пророчеств». Больного, который неожиданно переместился в наш лазарет, содержат именно там, и в последнее время он твердит о возвращении Милонеги. Хотя все мы знаем, что она давно умерла и ее прах покоится на кладбище Мертвой луны.

— Он сильно бредил, когда вдруг исчез из палаты и переместился в лазарет, — быстро сказала Варя, чтобы хоть малую часть этой истории рассказать самой.

— О, как интересно! — воскликнула Марьяна. — Нина, запиши все, что она сказала.

— Да-да, интересно, но слушать это десятый раз уже как-то надоело, — со скучающим видом сказала Людмила: Маргарита узнала бы в ней бывшего неофита Маливиничка. Она сидела, положив ногу на ногу и откинувшись на спинку стула. — Все трещат об этом с самого утра.

— А я узнала об этом только что, — сказала Анисья.

— Анисья, и что ты думаешь по этому поводу? — Марьяна заерзала на стуле, Ниночка с Настенькой открыли от нетерпения рты.

Анисья не сразу смогла ответить.

— Я думаю, что если все это правда, то такое случайное перемещение постороннего человека в Заречье может значить что-то плохое… например, грозить нам опасностью — мало ли кто еще сможет проникнуть сюда.

— Такая серьезная брешь в защитном механизме может стоить нам жизней! — подала голос молчавшая до этого Саша Велес — троюродная сестра Димы. — Это же древняя магия! Она всегда была сильной и никогда не подводила! А теперь… теперь она как будто стала ослабевать… прямо изнутри…

— Темная сторона где-то набрала силу, — робко ответила Варвара. — Это действует, словно весы.

— Об этом пока сведений нет, — произнесла Ниночка.

— Мы думаем, что нет, а «Тридесятый Вестник» наверняка напишет об этом завтра во всех подробностях, — снова вставила Людмила. — Наверняка выпустит интервью с каким-нибудь дружинником Ирвинга.

— Может, тогда пригласить на собрание дружинника? — пошутила Анисья и тут же отметила, как ей тоскливо, когда рядом нет Маргариты, Василисы и Полины, чтобы поддержать ее и посмеяться.

— Зато мой папочка сказал… — таинственно начала Марьяна, — будто все Светлое сообщество под угрозой. Сами посудите, брешь в защитной магии и болезни! Будто кому-то удалось добраться прямо до Заречья.

— и этот дождь… — добавила Анисья. — Такой тяжелый, выматывающий, бесконечный дождь.

— Нет-нет, в это время такие дожди здесь бывали часто, — поправила ее Людмила, не сменив скучающего лица. — Пока не появилась Водяная колдунья. Проблемы с погодой — побочный эффект действия некоторых заклинаний, которые делают это место секретным, недоступным никому, а присутствие Полины в Заречье влияло на них. Но если защитное колдовство перестанет действовать — дождь пройдет. Так что лучше радуйтесь ему.

* * *

От дождевых туч стало темнеть слишком быстро, но Василиса, вместо того чтобы в такую погоду оставаться дома, покинула избушку и направилась по тропинке в сторону соседнего леска. Без Анисьи в этот вечер было особенно серо, поэтому она пролистала бересту с записями, наткнулась на растение «Подмоховая цистера» и вспомнила, что эту самую цистеру нужно было собрать.

В воздухе стояла холодная взвесь, но на улицах было не так уж и безлюдно, хотя некоторые колдуны прогуливались явно без надобности — лишь бы не сидеть дома и не умирать от тоски. Василисе казалось, что все они, в том числе и она сама, не идут, а плывут под водой — такая была влажность. От природы густо и еще совсем по-летнему пахло цветами и листьями. Колдунья натянула капюшон и пошла чуть быстрее, надеясь укрыться от этой невидимой липкой воды под кронами деревьев. Лесок, куда она направлялась, был смешанным, и в нем среди берез и осин встречались разлапистые ели с покрытыми мхом островками земли под ними. В нем-то и скрывалась подмоховая цистера, и отыскать ее могли только Земляные маги-друиды.

В лесу было тихо и пусто. Василиса выбрала подходящее место, опустилась на колени и положила на мох руки. Она закрыла глаза и несколько долгих минут просидела неподвижно. Наконец ей стало казаться, что она слышит все, что происходит вокруг, слышит саму землю и чувствует, как внутри, под ее ладонями, все живет и движется, как тонкие корни раздвигают почву где-то в глубине.

«Я расту, — подумала она. — Я расту, как трава, прямо из земли».

Через некоторое время Василиса открыла глаза: темный влажный мох перед ней покрылся нежными светло-зелеными шишечками, которые медленно-медленно двигались, словно внутри них раскручивались маленькие спиральки.

За спиной послышался звук шагов, но колдунья не обратила на них внимания — мало ли кто мог ходить поблизости, может, кто-то из Земляных тоже наконец озаботился поиском цистеры.

Шаги постепенно приближались, и внезапно шорох травы раздался прямо за Василисой. Колдунья оглянулась — над ней возвышалась фигура Мити Муромца. Он внимательно смотрел на бледные бутоны, набухающие на стеблях цистеры, и как только бутоны раскрылись и превратились в желтые цветы, сел рядом с Василисой и одобрительно воскликнул:

— Вот это круто! У меня так не получается.

— О…

— Я не шучу! — Митя дотронулся до ближайшего цветка пальцем. — Помню, мы с этой цистерой намучились!

— Да, бывает… — кивнула Василиса. Появление Муромца выбило ее из равновесия, из головы вылетело, что нужно скорее срезать цветы. Она хотела было спросить, как Митя нашел ее тут, но отчего-то передумала, решив, что в ее воображении ответ может оказаться гораздо интереснее, чем в реальности. Скорее всего, он просто шел мимо и заметил ее у дерева.

— Ты почему одна?

— А ты почему не у Марьяны? — тут же спросила она.

— А почему я должен быть у Марьяны?

— Так она же… так Анисья у нее… я думала, она вас всех пригласила. Марьяна прислала Анисье приглашение на какую-то встречу…

— Ничего про это не знаю, — простодушно усмехнулся Митя, срезав несколько цветков своим кинжалом и уложив их в Василисин платок. — Слава Солнцу, мне она ничего не присылала.

— Но… ты разве не видел ее?

— Марьяну? Ну почему же, видел. Пару дней назад, кажется.

— А потом? Ну, то есть… Она же твоя невеста.

— Ну и что, — улыбнулся Митя. — С чего это мне с ней видеться каждый день?

Василисе ничего не оставалось, как рассмеяться.

— А где же Сева?

— Пребывает в состоянии измененного сознания. Все же это очень сложно — быть целителем. Иногда они перетягивают на себя все болезни пациентов и потом вынуждены от всего этого избавляться. Ну что? Теперь ты пойдешь домой? — спросил Митя, когда они собрали цистеру. — Хочешь, провожу тебя? Мне все равно нечего делать!

— Ну… раз нечего делать… — кивнула Василиса.

По дороге она совершенно не знала, что сказать, и только искоса поглядывала на Муромца. Кожа его была ровного, золотистого цвета. Влажные от дождя светлые волосы ложились безупречными завитками. За лето он сильно повзрослел, черты его лица немного изменились — стали жестче и мужественнее, и тем не менее его сходство с Анисьей не пропало, а даже наоборот будто стало только заметнее.

До края опушки они оба так и шли молча, затем Митя, словно тяготясь тишиной, снова заговорил:

— Тебе не кажется, что Велес озверела?