До Даниила Георгиевича доносились фразы из разговора, но они были приглушены — казалось, он слышит их через стакан, приложенный к стене:

— Вы чего так рано освободились? Неужели Ирвинг и Остромыслов сегодня были добренькими? — спросил только что подошедший парень.

— А почему это тебя не было сегодня на встрече с Остромысловым? — усмехнувшись, поинтересовался его брат-близнец.

— Он на прошлой встрече повздорил с ним, вот и решил в этот раз отсидеться дома, — с ехидной усмешкой пояснила Лиса. — А по поводу добреньких — не знаю, скорее они выглядели взволнованными. Ирвинг пришел к нам на площадку, и они быстро нас отпустили.

Ее голос звучал в ушах целителя намного яснее и громче остальных.

— Да, и мы как раз думали, с чего бы это вдруг им так нервничать. Ходят слухи, что у Темных снова перемены в составе предводителей и что это может вылиться для нас в проблему, — продолжил Саша.

— Вдруг на нас решат напасть? — Внезапно слух целителя выхватил это короткое предложение из череды других.

— Ну и наивными же мы были… — прошептала Лиса.

— Отнюдь. Не волнуйся, все рано или поздно начинают задумываться о борьбе Темной и Светлой сторон, и все говорят об этом так, будто знают на самом деле, что происходит. Мы были такими же. Таков и мой сын, и Муромец. Не волнуйся…

— Я сомневаюсь, что это случится скоро, — задумчиво произнес первый близнец, — им ведь надо подготовиться. Говорят, их новый предводитель очень хороший стратег.

— Главное, чтобы он был плохим воином, — продолжал веселиться второй. — Что вы так смотрите? Я просто не понимаю, зачем надо переживать раньше времени.

Братья обменялись какими-то колкостями.

— Кстати, вы слышали, что отца Марата убили? — Опять четкий голос Лисы в голове.

— Кто? — спросил Александр.

— Люди из нашей дружины. Я случайно услышала разговор Остромыслова с другим наставником. Этот остолоп никак не возьмет в толк, что в Заречье полно ушей, шапок-невидимок и колдунов, умеющих пользоваться Отводом глаз. Они говорили, что отец Марата поставлял информацию старообрядцам.

— Да не могли его убить, мы никого не убиваем! Наверняка его просто упрятали в подземелье.

— Все равно! Страшно думать, что вокруг могут ходить предатели.

— А что, если он просто боялся за свою жизнь? — неожиданно возразил близнец Александра. — Ведь старообрядцы умеют припугнуть. Может, его заставили стать их бессловником?

— Они могут лишь пустить пыль в глаза! — В голосе его брата звучали гневные нотки, которые не ускользнули от острого внимания целителя. — Это глупое оправдание. Он должен был сообщить кому-нибудь обо всем. Его смогли бы защитить.

— Кто? Дружинники? — другой брат усмехнулся. — Они в последнее время все хуже исполняют свою работу. Я бы им свою жизнь не доверил. Вы судите поверхностно. Что, в конце концов, такого ужасного в поставке информации? Сомневаюсь, что, занимая свою должность, он владел какой-нибудь секретной информацией.

— Да ты что, — снова громкий голос Лисы-подростка, — из-за него они могли проникнуть в город. Представляешь, что бы было?

— Почему вы смотрите однобоко? Вот если Светлые убивают Темных, то они герои. А Темные, убивающие Светлых, — негодяи и убийцы. Я, конечно, не оправдываю никого. Но на Светлом сообществе тоже лежит большая вина за эту бесконечную войну, — продолжал он, вызывая негодование друзей. Даниил Георгиевич четко видел недовольное лицо его брата и чувствовал напряжение, овладевавшее в тот миг Лисой.

— Какая же вина? — спросила Дарья.

— Они сами ее начали и они ее продолжают.

— А что, мы должны спокойно смотреть, как они используют потусторонних? — В голове у целителя голос Лисы стал почти оглушительным.

— Можно просто не вмешиваться. Мы живем так, они — так.

— Они убивают!

— Мы тоже!

— Мы караем! — Ледяной голос первого близнеца, молодого Странника, донесся до Даниила Георгиевича. — Тем более мы точно не знаем, как Светлые маги расправляются с предателями.

— Раньше все колдуны использовали магию крови. Потом какая-то группа решила отделиться и перестала использовать эту магию. Но почему другие должны от этого отказываться? Если так делали их деды, прадеды? Мы же не обвиняем волков в том, что они убивают других зверей.

— Волков? — Даниил Георгиевич видел теперь двух спорящих братьев в некотором отдалении. Видимо, Лиса в этот момент встала и отошла в сторону.

— Куда ты? Убегаешь от разговора? — попытался остановить ее тот из братьев, что обвинял Светлых.

— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? — Даниил Георгиевич снова четко видел глазами Лисы его лицо.

— Не совсем. — Улыбка окончательно исчезла с его лица. Он стал абсолютно серьезен, было видно, что он не раз об этом думал: — Если честно, я немного запутался в том, что здесь хорошо и правильно, а что — плохо. Светлые начали войну, пытаясь переубедить Старообрядцев. И эта война повлекла за собой намного больше жертв, чем жертвоприношения Темных. Вот и думайте сами.

На этом воспоминание оборвалось. Даниил Георгиевич открыл глаза и посмотрел на сидевшую напротив колдунью.

— Все в порядке? — спросил он. — Что было дальше?

— Не помню. — Она дышала слегка учащенно.

— Сделай несколько глубоких вдохов. — В его голосе снова зазвучали успокаивающие интонации. — Теперь проверим. Ты помнишь что-нибудь о том дне, когда вы сидели с Александром и Игорем Македоновыми на мосту? Мост над Нищенкой, в конце Енотова тупика, направо и еще раз направо. Ты поняла, о каком месте я говорю? Вам, кажется, было лет по семнадцать.

— Вообще-то, мы часто там сидели. Что именно тебя интересует? — медленно ответила Лиса и с болезненной гримасой сморщила лоб, силясь выдернуть что-нибудь из своей памяти.

— Что-нибудь необычное. Какой-то особенный день, особенный разговор.

— Нет, все достаточно однообразно.

— Хорошо, очень хорошо. Твое любимое время суток?

— Утро. Раннее.

— Напиток?

— Морс.

— Да, верно, морс. Это я помню. Еда?

— Колобок.

— Колобок? — удивленно спросил Даниил Георгиевич.

— Ну да, колобок. Жена Нестора Ивановича печет отличных колобков специально для меня.

— Ладно, а теперь выпей вот это.

На прикроватной тумбочке появился стакан с отваром, приготовленным Густавом Вениаминовичем.

— И ложись спать. Ты будешь ощущать тревогу, сожаление, беспокойство… Ты знаешь. Но это надо перетерпеть. Утром все встанет на свои места. До свидания. — Целитель пожал ей руку и направился к двери.

— Постой. Даниил… а это воспоминание… то, что теперь у тебя… о чем оно? — Она протянула руку, будто могла ухватиться за ускользающие образы прошлого.

— Не волнуйся. В нем не было ничего особенного. Не надо так расстраиваться, ведь это всего лишь воспоминание. И я уверен, что у тебя в запасе есть еще достаточное количество ему подобных, чтобы вдоволь себя помучить, — улыбнулся он.

* * *

— Как странно… Зачем нам надо идти на собрание с Велес? Мы же не в первый раз тут. — По всем расчетам Анисьи в тоне Маргариты, задавшей этот вопрос, должен был звучать привычный сарказм, а потом могла последовать какая-нибудь острая шуточка про возвращение в Заречье Маливиничка или про открытие клуба по интересам для богатых наследников Росеника, но ничего из этого не произошло.

Анисье и самой показалась необычной просьба Веры Николаевны явиться на общее собрание, которое обычно проводили для колдунов, прибывших в Заречье в первый раз.

— С другой стороны, — убеждала себя Анисья, — Велес иногда собирает нас для того, чтобы объявить о каких-то изменениях в правилах. Может, и сейчас она скажет что-то подобное? Ну, например, сообщит, что переносится на другое число важный обряд? Или вторая четверть луны больше не будет свободным днем?

— Да, с чего бы это? — удивленно проговорила Василиса.

— Не знаю, может, Маливиничок вернулся? — Анисья отметила, что произнесено это было просто по привычке: Маргарита даже и не рассчитывала кого-то рассмешить.

Поляна, пропитанная Воздушной магией и окруженная деревьями, заметно расширилась, чтобы вместить в себя всех воспитанников. Толпа гудела и рябила, Анисья, Василиса и Маргарита бестолково потоптались с краю в попытках пробраться ближе к середине, но вскоре стало понятно, что им это вряд ли удастся.

День был странным. Во-первых, что-то творилось с погодой. Небо все чернело и набирало тяжесть, так за всю неделю ни разу и не пролившись настоящим дождем. Оно прогибалось, словно резиновое, но исторгало лишь мелкие редкие капли, больно разбивавшиеся о кожу. Во-вторых, именно сегодня должна была вернуться в Заречье Полина — наставники уже пару дней как принимали в гости воспитанников, а Розалия Павловна пекла горы пирожков для столовой, но Водяной колдуньи все не было.

Подруги молчали, будто повергнутые в уныние мыслью о возвращении в Заречье Егора Маливиничка, и думали каждая о своем. Анисья беспокойно искала глазами брата и Севу, зная, что их появление обязательно внесет в ее тревожное состояние какую-то определенность, но их нигде не было видно. Зато из толпы вдруг вынырнула тоненькая девушка. Ее сопровождали две колдуньи, их лица знакомо мелькнули перед глазами Анисьи.