Сейчас, утром, город тоже выглядел отлично — снег уже начал таять, но еще лежал белыми шапками на крышах и ветвях деревьев, дворники расчищали тротуары там, где не успели, дороги в идеальном состоянии — снегоуборочные машины работали по ночам, готовя проезжую часть к утреннему потоку машин.

Мэр города, энергичная женщина средних лет, каждый день лично выезжала то на одну, то на другую улицу, чтобы убедиться, что работы везде ведутся одинаково тщательно — и в центре, и на окраинах.

Анна, рассеянно глядя в окно машины, подумала, что скоро день города, праздник, который здесь принято отмечать с размахом, и комбинат обязательно приглашал кого-то из столичных «звезд», оплачивал салют и мероприятия, проводимые мэрией для горожан.

«Надо смету запросить, — подумала она, доставая из сумки ежедневник и ручку. — Посмотрим, сколько Саяна в этом году запросит».

Саяна Угубешева, мэр, обычно смету слишком уж не завышала, но небольшую сумму сверх необходимой всегда закладывала. Анна закрывала на это глаза, зная, что деньги эти мэрша не складывает в собственный карман, а отдает в фонд поддержки малых народностей, который возглавляет ее дочь.

Сылдыз Угубешева была близкой подругой родной сестры Анны, они проводили много времени вместе, и Анна всегда надеялась, что серьезная Сылдыз повлияет на Дарину, легкомысленную и совершенно не желающую думать о завтрашнем дне.

Мысли о сестре заставили взяться за телефон — утром Анна не увидела Дарину за завтраком, а вчера та слишком поздно вернулась домой, в который раз проигнорировав просьбу Анны не мотаться на машине ночью по зимней дороге.

— Анька, ну что ты за человек… — после восьмого гудка заныла в трубку Дарина. — Еще даже девяти нет! Я легла почти в четыре…

— Вот я как раз об этом и хочу поговорить. Мне отобрать ключи от машины?

— Ой, да отбери! — мгновенно проснулась сестра и кинулась в атаку. — Отбери! Лучше на такси ездить, чем каждый раз выслушивать твой нудеж по поводу машины! Надоела ты со своими нотациями! Я взрослый человек, что — не могу в клубе в свое удовольствие потусоваться?!

— Так, может, для разнообразия ты на работу устроишься, раз уж совсем взрослая?

— Куда?! Куда я в этой чертовой дыре устроюсь на работу, а?!

— А зачем ты институт бросила? Получила бы диплом и без проблем пошла бы…

— Ага — английский местным детишечкам преподавать! — перебила Дарина. — Тоже мне — перспектива! Ты меня еще сошли куда-нибудь в стойбище!

— Я бы и рада, да кто ж тебя примет… Дарина, я серьезно — прекрати эти загулы, добром не кончится.

— А, ну да, у нас же наследственность! — фыркнула сестра. — То-то ты спиртного в доме не держишь. Боишься?

— За тебя — очень, — подтвердила Анна, чувствуя, как начинает болеть голова. — Хоть бы на Сылдыз посмотрела. Вроде ровесницы, а ощущение, что ты моложе лет на десять, как подросток себя ведешь, к тому же — проблемный.

— Сылдыз! А что — Сылдыз? Нашла пример! Да если хочешь знать, не живи я в этой заднице мира по твоей милости, так такую Сылдыз точно за километр бы обходила! Лицемерка!

— Погоди-ка… — Анна почувствовала, как сердце стало биться чаще. — Ты что — пьяна? Сколько же ты выпила?

— Меньше, чем хотела! Ты же и об этом позаботилась, сестричка, — чтобы в каждом баре этой дыры меня знали в лицо и больше трех стопок не наливали! — рявкнула Дарина.

— От трех стопок ты уже должна бы проспаться. Так сколько?

— Отвали! Просто — отвали! — заорала сестра и бросила трубку.

Анна уронила телефон на колени и закрыла лицо руками.

С каждым днем Дарина планомерно превращалась в огромную проблему, и теперь Анне уже не казалась такой уж удачной мысль привезти сестру сюда.

«Может, мне не стоило вмешиваться? Может, нужно было отпустить ее в тот момент, когда она заговорила об этом? — думала она, раскачиваясь вперед-назад. — Зачем я заставила ее вернуться, когда она институт бросила? Побоялась, что дров наломает? Так она и тут справляется — дай боже… Но здесь я хотя бы могу держать это все под контролем, а там… Конечно, она бунтует и сопротивляется, но другого выхода нет. Жить она будет здесь и по моим правилам, чтобы не оказаться в яме, как наша мать».

— Анна Андреевна, приехали, — осторожно сказал водитель, и Анна, очнувшись, посмотрела в окно — машина стояла на своем обычном месте большой парковки перед административным корпусом комбината.

— Да, сейчас… я сейчас… — пробормотала она, пытаясь нащупать ручку, но никак не могла ухватиться за нее и открыть дверцу, и водитель вышел из машины, обошел и открыл сам. — Спасибо… — невнятно произнесла Анна и вышла, остановилась на минуту, вбирая в легкие еще довольно холодный утренний воздух.

Стало немного легче, она поправила волосы, выпрямилась и зашагала к зданию походкой человека, привыкшего держать все под контролем. Никто не должен знать, что на самом деле творится у нее в душе, она не имеет права быть слабой или дать другим почувствовать, что у нее есть уязвимые места. В ее бизнесе такого не прощают, бьют прицельно, растаптывают. Золото — металл мягкий, конечно, но все, что вокруг него, увы, намного жестче, это Анна уяснила давно.

— Анна Андреевна, совет директоров собрался, вас ждут. — На пороге кабинета ее встретила секретарша Надя. В одной руке она держала папку с документами, а другой перехватила сброшенную начальницей шубу. — Вот, возьмите. — Папка перекочевала к Анне. — Кофе когда подавать?

— Минут через тридцать, — бросив взгляд на часы в простенке между панорамных окон, сказала Анна. — Зотов там?

— Да. Заходил минут двадцать назад, удивлялся, что вас до сих пор нет.

— Контролер нашелся, — пробормотала Анна недовольно. — И почему, интересно, заседание без моего ведома перенесли на полчаса раньше?

— Представитель из Москвы хочет успеть на дневной рейс, чтобы не опоздать на стыковочный в столицу.

— И так бы не опоздал, погода хорошая. Все, я пошла. Кофе через полчаса.

— Конечно, Анна Андреевна, все сделаю. — Надя смахнула с плеча начальницы какую-то нитку и открыла дверь кабинета: — Удачи.

— Спасибо.

Зал заседаний располагался на девятом этаже под стеклянной крышей, таково было пожелание Владлена, он любил, когда в помещении много света и стекла. Анна же в этом аквариуме чувствовала себя крайне неуютно — боялась высоты, а панорамные окна от пола до потолка и стеклянная крыша только усиливали этот страх. Но она прекрасно понимала, что не только на нее зал заседаний производит такое впечатление, но и на многих попадающих туда. Сама она уже научилась бороться с охватывавшим ее всякий раз ужасом, но люди, вошедшие в зал впервые, никак не могли совладать с эмоциями, и это часто помогало в решении некоторых вопросов — несговорчивые становились куда более лояльными.

Перед дверью Анна чуть замешкалась, взялась за кованую ручку, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов — такая нехитрая процедура помогала ей взять себя в руки и спокойно войти в прозрачный, всегда залитый светом зал.

Отогнав таким образом подступившие тошноту и головокружение, она толкнула дверь и вошла.

За длинным столом сидели четверо — трое мужчин и женщина. Кресло Анны во главе стола пустовало.

— Доброе утро, — проговорила она, направляясь к своему месту.

— Опаздываете, Анна Андреевна, — заметил сидевший справа от нее широкоплечий мужчина с заметной сединой в черных, слегка вьющихся волосах.

— У вас часы спешат, Валерий Алексеевич, — ровным тоном ответила Анна, открывая папку. — Итак, господа, с чего начнем?

— Я предлагаю обсудить поступившее предложение от «АлмазЗолотоИнк», — тут же оживился пухлый, довольно еще молодой мужчина в синем костюме, пуговицы которого грозили каждую секунду оторваться и травмировать сидевшую напротив него женщину.

— Не вижу смысла это обсуждать, — сказала Анна, положив ладони на документы. — Это предложение загоняет нас в угол, неужели вы этого не понимаете? «АлмазЗолотоИнку» нужен комбинат — а мы на комбинате не нужны, и социалка наша не нужна. Как только мы подпишем договор о слиянии, можете бронировать билеты и улетать отсюда. Всех выкинут, все проекты закроют, деньги потекут из города в столицу.

— Вы сгущаете краски, — настаивал мужчина, вытирая платком вспотевший лоб, хотя температура в помещении была комфортная и скорее прохладная. — Конечно, не обойдется без реорганизации, небольшие изменения неизбежны, и это, наверное, правильно и к лучшему. Но холдинг вряд ли будет менять руководство.

— Слушайте, Артем Васильевич, — вмешалась женщина, кудрявая блондинка средних лет, — вы как маленький, ей-богу. Разумеется, дело даже не в том, что нас отсюда в момент выметут, дело в том, что никаких наших проектов холдинг поддерживать не станет. Их представитель ясно дал понять, что слишком много денег комбинат тратит на ерунду вроде скверов. И вы до сих пор думаете, что ничего не произойдет? Столько лет комбинат развивал город, делал его пригодным для жизни — просто вспомните, что здесь было раньше, в нашем с вами детстве? Обычный поселок с запойными работягами! Даже клуба приличного не было! Но пришел Мецлер — и все изменилось, и люди отсюда не бегут, как раньше, и вместо поселка — город, куда даже иностранцы приезжают и ахают! А вы предлагаете позволить «АлмазЗолотоИнку» все это, извините, к чертовой матери спустить?