— Получается, следующий труп надо ждать там, — пробормотала она.

— А ты оптимистка, Крошина, — снова фыркнул Паровозников. — И, главное, поразительно человеколюбива.

— Ну ты же понял, что я имела в виду.

— Я-то понял… Но знаешь… Зритель тоже вряд ли совсем дурак, он ведь не может не понимать, что мы его там будем ждать.

— Маньяки не изменяют ритуалу, для них крайне важно придерживаться именно той схемы, что возникла в голове.

— Получается, нам осталось дождаться у «Юбилея» чувака с трупом девушки на плече. И ждать, судя по всему, нам осталось не так долго — промежутки между обнаружением тел сокращаются, надо только понять, с какой периодичностью, но я в математике вообще деревянный.

— Погоди, — поморщилась Крошина. — Иногда твой похоронный юмор меня с мысли сбивает. Давай прикинем, что у нас вообще есть по этим трупам. Место обнаружения — лавки у кинотеатров. Солнечные очки на лицах. Черные колготки. — Лена заглянула в блокнот. — Да… плащи практически одинаковые, платья в «гусиную лапку» — слушай, он их, похоже, переодевает.

— И ты только сегодня это заметила?

— Заподозрила на втором трупе, но сегодня наверняка подтвердится, потому что это тоже ритуал. Что еще? Да — обе девушки шатенки с вьющимися волосами.

— Еще музыка, — подсказал Андрей. — Ну то, что Зритель — маньяк, стало понятно примерно на втором трупе. Вопрос в другом — как нам его вычислить? Не думаю, что ты очень хочешь спустя пару дней осматривать очередное тело у кинотеатра. — Паровозников припарковал машину за довольно старым зданием кинотеатра «Мир». — Пойдем посмотрим, что здесь.

Нырнув под полосатую ленту, чуть приподнятую для нее Паровозниковым, Лена двинулась к скамейке, возле которой уже вовсю работали эксперты.

В тот момент, когда она приблизилась, Николаев как раз снял с убитой темные очки, повертел в руках:

— Китай, штамповка, пучок за пятачок. Здрасьте, Елена Денисовна, утречко доброе.

— Куда уж добрее… — Лена наклонилась, всматриваясь в белое лицо мертвой девушки. — Что скажете, Алексей Никитич?

— А что тут сказать? Смерть наступила часов шесть назад, точнее скажу после вскрытия. Причина смерти, скорее всего, асфиксия, видишь, вот тут — заметные следы пальцев? — Он кончиком шариковой ручки очертил пару кругов в воздухе около шеи трупа. — И рука мужская, пальцы крупные.

— А на двух предыдущих ведь так же было?

— Так же. Но про отпечатки не спрашивай, в перчатках работали.

— А на одежде, на очках — ничего? Ведь должен же он был как-то одевать все это на труп? Тоже в перчатках?

Николаев посмотрел на нее почти с жалостью:

— Ты, Елена Денисовна, после замужества вообще нюх потеряла. Чего вопросы-то идиотские задаешь? Если бы что-то было, неужели бы я в отчете не указал, а?

— Вы сговорились, что ли? — возмутилась Лена. — Что вы меня замужеством попрекаете — и Паровозников, и вы?

— Ну Паровозников-то понятно…

— Алексей Никитич, может, хватит? Вы осмотр тела закончили?

Николаев покачал головой:

— Отойди пока в сторонку, мне еще минут пять — семь надо.

— А плеер?

— Вот он, — эксперт показал на лежавший на скамье рядом с телом дешевенький плеер, включавшийся как раз в момент, когда кто-то прикасался к телу.

Сейчас музыки не было, но Лена спросила:

— Опять вальс?

— Да, Дога, из «Мой ласковый и нежный зверь». Все, иди, не мешай.

Крошина повернулась и пошла к Паровозникову, который возвышался над приземистым дворником, опиравшимся на метлу и то и дело кашлявшим.

— … и вот, значит, говорю — мол, ты чего так рано, кинотеатр-то не работает еще… — говорил дворник глуховато. — А она молчит… я ее тогда за плечо… а она — раз! — и в сторону съехала… и музыка, будь она неладна… — Снова раздался кашель.

— А кто-то еще был рядом? Ну, может, мимо проходил, стоял где-то неподалеку? — спросил Андрей, переждав, пока дворник откашляется.

— Да не было никого… точно, не было. Здесь место такое — только днем многолюдно, а утром почти и не ходит никто, — объяснил тот. — Видите, какой парк заброшенный? Никому ничего не надо… — Он махнул рукой в сторону давно запущенного парка, который выглядел довольно зловеще — среди начавшей желтеть листвы торчали огромные старые ветки, совершенно сухие и похожие на причудливых чудовищ, кустарники разрослись настолько, что почти совсем перекрывали наполовину разрушившиеся старые асфальтовые дорожки, бывшие некогда аллеями. — Тут ведь даже фонаря ни одного целого нет.

— Управление зеленого хозяйства в большом долгу, — пробормотал Паровозников. — А что, отец, ты сам-то на работу во сколько приходишь?

— Да как… обычно-то в шесть подметаю уже, а сегодня вот еле встал… температура, будь она неладна, продуло, видно, на рыбалке вчера, — пожаловался дворник, вытирая вспотевший лоб стареньким полотенцем, висевшим на шее. — Так что сегодня я где-то в половине седьмого пришел.

— И пока инструменты доставал, никого тоже не видел?

— Так инструменты у меня в подсобке, во-о-он, видите, дверь коричневая? — он указал пальцем куда-то вправо, и Лена, переведя взгляд, увидела крашенную коричневой краской металлическую дверь, которая сейчас была распахнута настежь. — Вся площадка эта как на ладони.

— И вы оттуда девушку заметили? — спросила она.

— Заметил, — кивнул дворник. — Еще подумал — чего с утра-то сидит? А потом, как мести-то начал, гляжу — а она странно так сидит, не шевелится совсем… и очки еще эти — солнца-то и нет… — Дворник снова зашелся в кашле, стараясь отвернуть лицо от Андрея и Лены.

— Пойду похожу вокруг, — сказала Крошина. Паровозников напрягся:

— Далеко одна не шастай… погоди-ка… Левченко! Саша! — крикнул он, и откуда-то из-за здания появился лейтенант Левченко:

— Тут я, Андрей Александрович.

— Прогуляйся с Еленой Денисовной, она хочет окрестности осмотреть, а там даже фонарей нет, зато наверняка есть бомжи и собаки бродячие.

Вместе с Левченко Лена долго бродила по заброшенному парку и вдруг остановилась, глядя под ноги.

— Смотри… — Она указала пальцем на две нечеткие борозды. — Вот оттуда убийца тело принес. Вернее, притащил — следы волочения видишь? — Лена присела на корточки и вгляделась в еле заметные дорожки. — Надо туфли ее осмотреть, скорее всего, там на задниках остались следы или частицы почвы.

— Нет, Елена Денисовна, туфли на убитой абсолютно чистые, — вздохнул оперативник. — Все протерто.

— Надо же, педант какой… — пробормотала Крошина, вставая. — Но ты ведь видишь следы?

— Вижу, — кивнул Левченко. — Четкие дороги. Похоже, в заборе дальше есть дыра — глянем?

Они двинулись вдоль следов и уткнулись в огораживавший весь периметр парка забор из металлических прутьев, оканчивавшихся коваными завитушками. В одной из секций действительно не хватало нескольких прутьев, и Саша, осмотрев оставшиеся, уверенно сказал:

— Надо звать эксперта. Видите, вот тут… — Он, не касаясь рукой прута, очертил круг примерно на уровне Лениного уха.

Крошина присмотрелась и тоже увидела маленькое ржаво-коричневое пятно на облупившейся голубой краске.

— Интересно, чья кровь, — пробормотала она, вынимая телефон.

— Точно не убитой — высоко. Она же не на своих двоих пришла, он ее явно на машине сюда привез, втаскивал через эту дыру. Скорее всего, покачнулся, равновесие не удержал и оцарапался.

— Получается, убийца не очень высокого роста, да? — задумчиво протянула Лена, рассматривая пятно и держа у уха телефонную трубку, в которой раздавались длинные гудки. — След на уровне моего уха — что он мог оцарапать? Щеку?

— Ну почему? Плечо вполне мог.

— Только если был в майке. А погода, сам видишь… Алло, Алексей Никитич, вы с телом закончили? Тогда подойдите к нам, мы тут с Левченко кое-что нашли. Да, мы у забора в правой стороне от вас. И аккуратнее, там на траве следы волочения.

Спустя двадцать минут Николаев, осматривавший прутья забора, позвал Лену, и она, подойдя, увидела, как он указывает пальцем на довольно нечеткий отпечаток ноги на узкой полоске земли между забором и тротуаром.

— Следочек. — Николаев присел и коснулся правого края следа. — Следочек левой ноги, принадлежит, скорее всего, мужчине.

— Это почему?

— А размер не меньше сорок пятого, сама-то посмотри.

— Ну и что? А кровь на заборе в районе моего уха. Это может быть мужчина маленького роста? С таким размером? Не складывается.

Николаев поднял голову и посмотрел Лене в лицо снизу:

— Ну возможно… возможно ты и права… кровь-то на заборе действительно низковато… Получается, что мужичок ростом чуть выше тебя, Денисовна… или такого же примерно роста. Но размер… и руки немаленькие, если вспомнить расположение синяков на шее убитой…

— Алексей Никитич, — вдруг спросила Лена, — а ведь все жертвы одеты примерно одинаково, да? Но не всегда по сезону, вы заметили?

Эксперт поднялся, отряхнул руки и внимательно посмотрел на Крошину:

— А ведь правда… первый труп нашли в марте — и тоже был плащ, платье и туфли, вообще не по погоде…

— А второй, — подхватила Лена, воодушевленная тем, что внезапно нащупала какую-то общую нить между убийствами, — второй — в мае, в последних числах, но май в этом году был аномально жаркий, и плащ и колготки даже утром были явно лишними! И потом, вся одежда на жертвах очень похожа — как будто их выбирали специально…