— Что тогда остается? Домашний телефон?

— Но там ведь могла услышать мать.

— Вряд ли Ирина Григорьевна имела возможность постоянно контролировать дочь. Она же работает в частной клинике администратором, твоей рукой написано в деле — два дня через два с половины восьмого до девяти. И в те дни, когда она на смене, Наталья вполне могла созваниваться со своим знакомым, — возразила Лена, указав ногтем на строчку в деле. — Не запрашивал распечатку?

— Нет, но могу сделать сейчас, раз уж это мой недосмотр, — пообещал Петя.

— Да, пожалуйста… Нам бы только зацепиться, хоть какие-то приметы, координаты, ну хоть что-то — и можно уже строить более реальную версию, чем абстрактное «типаж актрисы»…

— Я тогда побегу? — бросив взгляд на часы, спросил Крашенинников и встал. — Как что-то добуду, сразу к вам.

— Хорошо.

Петя скрылся за дверью так поспешно, словно боялся, что Лена нагрузит его еще чем-то, и ей снова пришла мысль, что Крашенинников выгорел и работает больше по обязанности.

— Ладно, чего я прицепилась… — пробормотала она, открывая свой ежедневник. — Можно подумать, все обязаны гореть на работе. Не портачит — уже хорошо.

Крашенинников, к ее удивлению, вернулся буквально через полчаса, положил на стол распечатку телефонных звонков с домашнего номера Савиных и хмыкнул:

— Еле уговорил тамошнее начальство. Давно, говорят, было! — передразнил он кого-то. — Пришлось даже пригрозить, что начальник Следкома сам звонить будет. Тут за год, я взял с запасом, чтоб наверняка… — зачастил Петя, бросив взгляд на часы. — В общем, там немного номеров, вы уж, Елена Денисовна, сами тут, ладно? А то мне еще по другому делу съездить нужно…

— Да, конечно, Петя, спасибо, поезжай, ты мне и так сильно облегчил работу.

Когда за Петькой в очередной раз закрылась дверь кабинета, Лена, надев очки и вооружившись карандашом, придвинула к себе испещренные мелкими печатными строками листы. Но тут явился Паровозников — как обычно, с грохотом, ветром и недовольством:

— Ну и какого фига, спрашивается, я мотаюсь неизвестно куда и зачем?

— Это ты о чем? — не поняла Лена.

— У меня в глазах рябит от бабского шмотья, я в жизни столько магазинов не обходил, даже когда с Надькой жил!

— А-а… ты об этом… И никаких, конечно, зацепок?

— Конечно, никаких! — рявкнул Андрей, включая чайник и насыпая кофе прямо из банки в большую кружку. — На меня как на идиота везде смотрели.

— Слушай… — Она сняла очки и сунула дужку в рот. — А ведь ты же сам заметил, что там только одно платье было с этикеткой? То, что на Савиной. А на платьях второй и третьей жертв никаких уже этикеток не было. И это значит…

— Ни фига это не значит, только то, что ты меня сейчас по ателье пошлешь, да?! — снова разозлился Андрей и, отхлебнув из кружки, обжегся: — Да что за день-то, мать его…

— Выдохни, а? — попросила Лена. — Когда ты такой, у меня ощущение, что вот-вот убьешь током. Посиди, попей кофе нормально, успокойся — и обговорим.

На Андрея ее слова внезапно подействовали благотворно, потому что он послушно опустился на стул и сделал несколько вдохов и выдохов. В кабинете воцарилась тишина, и Лена, решив, что будет лучше пока Паровозникова не трогать, снова погрузилась в чтение распечатки.

Номеров действительно было совсем немного, они повторялись, Лена выписывала те, что встречались намного чаще других, и делала пометки — «г» и «м», что значило «городской» и «мобильный», так будет легче разбираться.

Наиболее повторяющимся оказался мобильный номер, заканчивавшийся четырьмя одинаковыми цифрами, и Лена вспомнила, что где-то видела рекламу компании, обещавшей своим абонентам за довольно приличную сумму «красивый» номер.

«Выходит, у Савиной или ее матери был знакомый, что мог себе позволить выложить довольно круглую сумму за такой вот ничего не значащий понт», — подумала она и потянулась к телефону:

— Алло, Саша? Здравствуйте, это Крошина. Вы не могли бы мне пробить номер? Да, срочно. Хорошо, записывайте, — она продиктовала номер. — Спасибо, жду, — и положила трубку.

— Левченко напрягаешь? — спросил Андрей, но она покачала головой:

— Нет. Это новый мальчик в отделе, очень хороший специалист.

— Странно… а я почему не знаю?

— Да вот и мне странно, — улыбнулась Лена. — Обычно ты таких спецов носом чуешь, а тут…

— Н-да, проморгал, — почесал затылок Андрей. — А чего это вдруг ты в телефонах копаешься?

— Да вот набрели с Петькой на какого-то таинственного мужчину первой жертвы — поклонник Шредингера, он вроде бы есть, но никто его не видел, хотя многие слышали. Решили домашний телефон пробить, потому что по мобильному поиск ничего не дал. Видишь, какой модный номер? — Она развернула листок и ткнула кончиком ручки в последние цифры. — Это стоило неплохих денег его владельцу.

— Ну и что? — пожал плечами Андрей. — Мало ли в мире понтовитых? И это не обязательно мужчина, кстати. Вполне могла быть и барышня, у них тоже случаются и задвиги, и большие лишние деньги.

— Паровозников! Вот вечно ты… — расстроилась Лена, которой такая мысль почему-то в голову не пришла. — И действительно, с чего я решила, что это непременно мужчина? Может быть и женщина…

— Да ладно, погоди рыдать, может, ты и права, — великодушно сказал Андрей. — Давай лучше решим, стоит ли дальше по вещам отрабатывать.

— У меня такое ощущение, что нет, — призналась Лена. — Что нам это даст, в конце концов? Вряд ли мы получим какие-то дополнительные сведения, да и Зритель мог ведь не сам это покупать или заказывать — это все-таки подозрительно, если мужчина в ателье платье шьет.

— Ну почему? Может, решил подарок сделать любимой женщине.

— Старомодного фасона и расцветки? Извращенец какой-то…

— Ой, сразу ярлыки вешать! Может, он косплеер…

— Андрей, ну не говори ерунды… Косплей — это совсем другое, при чем тут платье по моде девяностых? И как это вообще связано с кинотеатрами? Я уже мозг вывихнула, мне вон утром кошмар привиделся — как будто звонит кто-то и сообщает, что снова труп нашли на лавке, — пожаловалась она. — Я на Петьку наорала, когда он позвонил… И музыка эта в ушах постоянно…

— А вот почему мы на музыку совсем акцента не делаем? — поинтересовался Андрей.

— Не знаю… это очень известная мелодия, фильм снят по Чехову, году, кажется, в семьдесят восьмом, что ли… я смотрела очень давно, отцу он нравился. Музыка там чудесная, а этот вальс — ну просто до слез, с надрывом. И вот ума не приложу, как это связано с нашим делом, вернее, почему эта мелодия.

— А актриса?

— Ну она шатенка, конечно, но тоненькая, если я верно помню, как статуэтка, особенно в свадебном платье. Ничего общего с убитыми девушками. И, согласись, тогда убийце логичнее бы выбрать именно свадебное платье… — Лена посмотрела на Андрея жалобно. — Может, это у Зрителя что-то связано с этим вальсом, а фильм и актриса ни при чем?

— А кинотеатры тогда к чему? Почему не оставлять трупы у ночных клубов?

— А это тут при чем? — не поняла Лена.

— Ну или где сейчас танцуют?

— Паровозников, ну ты вообще… Кто сейчас вальс танцует, кроме профессиональных спортсменов-бальников?

— Э, нет! — замахал руками Андрей. — Даже не начинай! Танцоров я отслеживать не буду, не проси, с меня хватило сегодняшнего рейда по шмоточным магазинам! И вообще — я есть хочу, пойду-ка в буфет, — и он выскочил из кабинета так резво, что Лена не успела ничего больше произнести.

Она вздохнула и враждебно посмотрела на молчавший телефон, который вдруг, словно испугавшись ее взгляда, затрезвонил, заставив Лену вздрогнуть:

— Вот же черт… Алло. Да, Саша, я слушаю. Что?!

Паровозников, вернувшийся в кабинет в этот момент, открыл было рот, чтобы сказать что-то, однако увидел, с каким выражением Лена записывает информацию, и сдержался.

— Ну не может быть… — положив трубку, пробормотала Лена и закрыла рукой лицо. — Я когда-нибудь избавлюсь от него или нет?

— Что там такое? — спросил Андрей, заглядывая ей через плечо.

— Ты не поверишь… Знаешь, кем оказался так тщательно скрываемый ото всех мужчина Натальи Савиной?

— Неужели графом Дракулой?

— Да если бы… — вздохнула Крошина. — Это, к несчастью, Никита Кольцов собственной персоной.

Паровозников захохотал так оглушительно, что Лена поморщилась:

— Ну хватит! Мне, знаешь ли, не до смеха…

— Какой уж тут смех, подруга, — вытирая выступившие от хохота слезы, проговорил Андрей. — Действительно, Дракула был бы предпочтительнее в твоем случае…

— Я надеялась, что никогда больше не увижу его и даже не услышу. Безусловно, я ему очень благодарна за помощь, ведь именно он тогда помог оправдать тебя, именно его снимки доказали, что ты ни при чем. Но снова встречаться и разговаривать… Нет, это выше моих сил. — Она снова закрыла лицо рукой. — Вот за что мне все это, скажи? Я думала, что он уехал… Говорил же — не может жить здесь, хотел куда-то на острова, на Бали или черт их еще знает… И вот опять, опять!

— Да что ты истеришь-то, не могу понять? — удивился Андрей, усаживаясь напротив. — Ну бывший и бывший, подумаешь! И вообще, ты замужем давно, какие могут быть метания? Вызови его повесткой сюда, чтобы у него отпало желание говорить лишнее, надень форму, убери со стола все мелочи — словом, дай ему понять, что ты тут хозяйка положения, к тому же — при исполнении, вот и поубавится прыти у твоего… а как, кстати, Юлька его называла, я забыл?