— Нет. Лисинда была единственным ребёнком, — ответил вместо женщины сам Адавар. Он давно уже подошёл к ним и стоял за спиной женщины. — Хватит уже! Этот никому не нужный экскурс в историю ничего не решит, — заявил он, обращаясь именно к ней, а потом подошёл к гостям и передал Илиодору все бумаги, что собрал со стола. — Вам не следовало сюда приходить!

Женщина сразу поникла, а потом заговорила упавшим голосом, обращаясь к гостям:

— Мы не можем оказать вам помощь, о которой вы просите. Официально Лисинда больше не дочь Адавару, он публично отказался от неё, когда она отринула своё предназначение — стать послушницей в храме нашей матери Тьмы.

Тут уже не выдержал Изар.

— Светлая — и прислужницей Тьме? Это ж надо было такое удумать!

Илиодор забрал документы, сухо кивнул и, резко развернувшись, направился к выходу. Воины последовали за ним. Никто их не задерживал.

— Подождите, пожалуйста! Я бы хотела проводить вас! — воскликнула женщина, заставляя Илиодора и его людей остановиться возле самых дверей и вежливо ожидать, пока она поравняется с ними. — У меня есть к вам вопросы, — она с отчаяньем вглядывалась в лицо Илиодора. — Вы меня, наверное, не помните?

***

Сагатар Де’Альмарон, единственный сын и наследник Адавара Де’Альмарона, ловко поймал в воздухе лист бумаги, который соскользнул со стола от порыва ветра. Внимательно вгляделся в него. Жалоба. Перевёл взгляд на следующий лист. Прошение. Провёл рукой по стопке бумаг, растягивая их по столу. Снова жалоба, прошение и ещё раз жалоба. Устало откинулся в кресле и прикрыл ладонью глаза: «Нет. Я больше не могу». В этот момент прямо у него в комнате открылся портал. Сагатар откинул волосы со лба и тихо засмеялся. Лишь двое его приближённых имели неограниченный доступ в эти апартаменты, и один из них был его другом. Они росли вместе с самого рождения и испытывали друг к другу братские чувства.

— Видно, я никогда не привыкну к твоим внезапным появлениям, — он посмотрел на друга, тёмной тенью выросшего возле стола. Чёрный плащ, чёрный посох в руках и пронизывающий взгляд. Вот он стянул с головы капюшон и медленно пошёл к свободному креслу. На лицо Сагатара набежала тень, как только он разглядел выражение лица друга, и он спросил:

— Царкиил, что случилось?

— Скажи, ты иногда вспоминаешь Лисинду? — без предисловий заговорил Царкиил, устраиваясь в кресле.

— Я никогда её не забывал, — ответил Сагатар, невольно нахмурившись. — К чему этот странный вопрос?

— Твой отец поручил мне выполнить одно дело. — Царкиил Соптис внимательно посмотрел на друга. — Догадываешься какое? — Сагатар неуверенно пожал плечами и подался вперёд. — Найти твою племянницу… — Он с беспокойством наблюдал, как Сагатар вздрагивает и медленно встаёт, опираясь на стол. — И убить. — Видя, что друг напрягся, сминая руками кучу исписанных бланков, быстро добавил: — Успокойся! Клятвой меня не связали, да я бы тогда и не согласился.

— Значит, она всё же жива, — едва выговорил Сагатар, облегчённо падая назад в кресло. На его вопрос‐утверждение Царкиил кивнул. — Но почему именно ты? — спросил Сагатар, нервно поднимаясь из кресла. — И как они планируют искать её?

— Мой отец настоял, чтобы это непременно был я, — совершенно поникшим голосом проговорил Царкиил, устало проводя когтистой рукой по лбу, — у меня не было никакой возможности отказаться. А как искать будут? Проведут обряд на крови и сделают привязку на меня.

— Тьма! — тихо проговорил Сагатар, останавливаясь возле его кресла. — Но это, видно, не всё, раз тебя что‐то так сильно беспокоит? — Царкиил отнял руку от лица и поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — Говори!

— Я буду искать её не один. — Видя, как меняется выражение лица друга, быстро договорил: — И я не знаю, кто это…

Сагатар выпрямился. Немного постоял, потом так же молча направился к секретеру, где стояла бутыль с чем‐то красным, плеснул добрую порцию в два бокала, подошёл к столу и опустился в кресло, протягивая один бокал Царкиилу.

— Ты спросил меня, вспоминаю ли я о Лисинде? — Он сделал глоток. — Изо дня в день, — очень серьёзно проговорил он, всматриваясь в чёрные глаза демона. — Я чувствую свою вину в том, что с ней случилось, а с этим не так уж просто жить.

— Ты не должен себя в этом винить! Мы были детьми. Откуда нам было знать, что…

Сагатар прервал его, подняв руку и качнув головой.

— Ты прав, мы и правда не могли тогда знать, что быстро вырастить дерево или оживить погибшего птенца это о‐о‐очень плохо, — он грустно улыбнулся.

Перед глазами калейдоскопом проносились события тех дней. Вот его старшая сводная сестра ловко перебирается с ветки на ветку огромного дерева во дворе, повисает вниз головой и втягивает брата наверх. А вот впервые показывает ему, как стрелять из лука и прицельно бросать камни в воображаемых врагов. Или же, оседлав огромного отцовского жеребца и усадив их с Царкиилом с собой в седло, скачет сломя голову по окрестностям родового замка… Они втроём воровали у подслеповатой поварихи горячие булочки, а потом сбегали купаться на речку. Он вспомнил, как под покровом ночи пробирался по тёмным коридорам в спальню сестры и вместе с Царкиилом до утра слушал сказочные истории о прекрасных принцессах и злых драконах. О чём ещё могут мечтать девчонки в таком возрасте?

Сагатар тряхнул головой, отгоняя прочь солнечный образ хрупкой девушки.

— Но, если бы не та моя истерика при всём дворе и просьба немедленно оживить маленького грифона, привезённого отцом из горного государства в мой день рождения, возможно, это можно было бы скрыть от родителей, а самое главное — от общественности. — Он поднял голову и посмотрел на друга: — Да, возможно, я не должен винить себя… Но я виню!

— Такое просто невозможно скрыть. Рано или поздно всё равно стало бы известно, что дочь Адавара‐Разрушителя созидает жизнь. Ты знаешь наши законы: никакого смешения! Мы храним чистоту крови и от этого становимся только сильнее.

— Законы. Законы! Кто придумал эти законы? — в сердцах проговорил Сагатар. — Мы сами же их и придумали! — Он с грохотом поставил пустой бокал на стол. — А ведь раньше даже не существовало такого понятия, как чистота крови. Каждый нёс в себе и частичку Света, и частичку Тьмы — это ведь две неотъемлемые стороны одного целого.

— Это было очень давно, — тихо проговорил Царкиил. — Сейчас мы живы, благодаря этим законам.

— Однако Светлой Империи такие законы не понадобились! Насколько я знаю, там вполне уживаются Свет и Тьма, и никто не подвергается гонению за то…

— Так там нет и той Тьмы, что на протяжении веков год за годом разрушает наши земли, — прервал его Царкиил, поднимаясь с кресла. — Ты лучше скажи, как мне правильней поступить!

— Найди её, — твёрдо проговорил Сагатар, глядя в черноту глаз демона. — И помоги выжить. — Дождавшись утвердительного кивка Царкиила, добавил: — И ты сам понимаешь, задача будет не из простых. Мой отец одержим чистотой крови нашего рода.

Царкиил набросил капюшон. Выпрямился.

— Я сделаю всё, что в моих силах.

— Царкиил, как её зовут? — деланно небрежно спросил Сагатар, снова приступая к подписанию бумаг, лежащих на столе.

— Эвелин, — ответил он, удивлённо рассматривая друга, потом улыбнулся и добавил: — Эвелин Деф'Олдман. — Он подошёл к месту, где открывался портал. — И она несёт в себе как Свет, так и Тьму. — Видя, как дёрнулся Сагатар, в немом изумлении поворачивая голову в его сторону, усмехнулся: — Так записано в великой книге Теней. И кстати, твой отец об этом прекрасно знает. Вот только верит ли? — Царкиил Соптис шагнул в портал.

***

Уже несколько дней отряд во главе с Илиодором Деф’Олдманом скрывался в лесу неподалёку от летней резиденции императора. В это укромное место, скрытое от посторонних глаз скалистым выступом, их отвёл один из Сынов Ночи. Чтобы обошлось без неприятных сюрпризов, его побратимы внимательно следили за подступами к лесу и за дорогой, ведущей к императорскому дворцу, точнее, за теми, кто въезжал туда и выезжал оттуда. Время от времени к охотникам присоединялись люди из отряда Илиодора.

— Я всё же не понимаю… Зачем это нужно было? — спросил Старкад, помешивая догорающие в костре угли. В его тёмных зрачках плескались отражения искр. Треснула ветка. Так не ходят в ночном лесу. Так предупреждают, что возвращаются свои. Он поднял голову и проследил за Изаром, только что появившимся на поляне вместе с ночным охотником. Недовольно покачал головой. Перевёл взгляд на Илиодора: — Вот объясни, зачем мы здесь?

Илиодор посмотрел на наставника и твёрдо ответил:

— Мы ждём. — Видя, как у Старкада при таком заявлении приподнялись брови, решил объяснить, чтобы упредить следующий вопрос: — С самого начала для меня стало потрясением, что девочку выкрали по приказу её же дедушки и пытались, оказывается, ещё и убить. Потом я решил всё же увидеть того, кто так сильно желает смерти своему отпрыску лишь потому, что это, видите ли, претит их законам о чистоте крови. — Он поднялся и подошёл к костру. — Затем у меня была твёрдая уверенность в том, что я смогу уговорить его помочь мне, но, когда мы получили отказ, мне стало важно понять его мотивы, — Илиодор уставился на догорающие угли в костре. — И теперь, разложив всю информацию по полочкам, я понял: с моим приездом и заявлением, что она жива, он снова возобновит попытки найти её. Вот посмотришь, он проведёт ритуал на крови, в котором отказал мне, и отправит убийцу по её следу. — Старкад бросил палку, которой перемешивал угли, и весь подобрался, внимательно вслушиваясь в то, что говорил Илиодор. — А мы пойдём по следу убийцы.