Дядя Кирилла, Александр Николаевич Гомон, владел несколькими торговыми точками и одним интернет-магазином. Это означало, что не обойтись без запросов в официальные службы.

— Знаешь, что меня до сих пор бесит и одновременно восхищает в моей работе? — Когда Гарик не изображал знатока женских душ, он становился приятным собеседником. — Ожидание. Все эти запросы, результаты экспертизы, а в это время у тебя преступники спокойно разгуливают по улицам. И в то же время, знаешь, — он заговорщически уставился на меня, — погуляйте, милые, я подожду. Сейчас все придет, и вы уже не отвертитесь. А! — Он хлопнул в ладоши. — У тебя не так?

— Почти, — согласилась я. — В нашем деле спешить — себе дороже выходит. Меня когда стал Киря учить, так первая вещь, которую он мне сказал, это: «Осторожно, Иванова, улики — вещь необъективная». Я только спустя несколько лет поняла, о чем он.

— О чем? — заинтересовался Папазян.

— Это было мое третье дело, — сортируя чеки по датам, я продолжила: — На первый взгляд обычная бытовуха. Брат зарубил брата-инвалида. Картина преступления предельно ясная. Лежит труп с топором в шее, всюду кровь, следы брата, который тоже в крови. Оба пьющие, работают сторожами. В общем, маргиналы махровые. А оказалось, у инвалида случился эпилептический приступ, который вызвал инфаркт, что и стало причиной смерти. Рана от топора была не глубокой, мужик упал на него. Артерия оказалась целой. И вот если бы на вскрытии сработали не так, брата бы посадили ни за что. Я с тех пор зареклась делать скоропалительные выводы.

— Мудро, Иванова. Одобряю! Но кофе все-таки хочется. — Он жалостливо посмотрел на меня.

— Папазян, нам и так с этим до ночи возиться, — начала было протестовать я.

— А я все придумал, — Гарик развел руками в жесте фокусника. — Мы сейчас Снайпера пошлем в ближайшую харчевню с термосом за вареным кофе. Это же лучше, чем ничего? Я молодец? — Он искренне гордился собой.

— А кто такой Снайпер? — Я не работала в прокуратуре больше пяти лет и не особо следила за сменой личного состава.

— Сейчас покажу. — С этими словами он вышел из кабинета, чтобы спустя несколько минут втолкнуть стажера, вид которого говорил сам за себя. — Вот, это наш Павел Александрович.

Павел был худ и высок, а его зрение если и могло удостоиться прозвища Снайпер, то только среди прожженных циников. Тем не менее вышло презабавно, и Павел, который в сильном смущении кивнул мне, тут же поправил свои очки, через которые иной мог увидеть кратеры на Луне в ясную ночь.

— Очень приятно, Павел, — неловко улыбнулась я. — Вы правда не возражаете сбегать за кофе для нас с Гариком? Надеюсь, мы не очень вас побеспокоили?

— Что вы! — еще больше краснея, прокартавил Павел. — Для Гарика Вардановича мне не сложно.

— Воспитываем смену! — не без гордости отчитался Папазян, усаживаясь обратно за бумаги.

И на какое-то время промозглая январская хмарь отступила, выпустив кроткое солнце на улицу. Стало чуть легче думать о бедной девочке, на чью юность пришлось страшное горе, о мужчине с красивым и печальным лицом, у которого никого не осталось, и о молодом парне, лежащем на металлическом столе в секционной.

Глава 5

Один из магазинов, принадлежащий Александру, назывался «Домашний текстиль». Критически осмотрев свой нехитрый домашний скарб, я поняла, что в новом году мне без нового пледа делать нечего. Кроме того, читать сплетни работников на городских форумах, может, и полезно, однако стоило убедиться самой в том, насколько правы электронные жалобщики.

Небольшой магазин с красивыми витринами на улице Пушкина призывно мигал рекламными огнями. Внутри на аккуратно расставленных стеллажах красовались декоративные подушки, полотенца, пледы и симпатичные одеяла из импортной шерсти замысловатого плетения. Осторожно осматривая товар, я краем глаза следила, как консультант беседовала с кассиром.

Двигаясь между полками с корзинами для хранения и рулонными шторами, я постаралась незаметно подойти ближе. Но расслышать что-либо было сложно из-за негромкой музыки, играющей в динамиках. Тогда я устремилась непосредственно за тем, чего так не хватало моему дивану, — за красивым итальянским пледом. Я решила, что покупатель, делающий выручку, предстанет перед продавцами в более выгодном положении, чем зашедшая с улицы женщина с расспросами.

Мои расчеты оказались верны, и когда я вручила свою покупку, на лицах женщин появилась почти искренняя улыбка. Дальнейшее было делом техники.

— Здравствуйте, девочки! У вас прекрасный магазин. Порадовали.

— Добрый день! Очень приятно. Что-то еще вам подсказать? — прощебетала та, на табличке которой было написано «Василиса».

— Даже не знаю. Может быть, портьерные ткани? — не то чтобы мне были так уж необходимы новые шторы, но я все равно собиралась обновить интерьер, правда, о сроках я с собой не договаривалась.

Меня повели через главный зал в следующее помещение размером поменьше, но все уставленное внушительными стойками с образцами полотна.

— В какую комнату вы планируете брать шторы? У нас проходит акция, до конца месяца бесплатный пошив штор, если ткань вы приобретаете в нашем магазине, — девушка выдала заученную информацию и ждала ответа.

«Неплохо», — мысленно я похвалила себя. Жиденький тюль в моей гостиной был спорным решением даже на момент своей покупки.

— Я думаю, парча подойдет. А скажите, возможно, вопрос не совсем к вам, может быть, вы в курсе, у вас в магазине есть свободные вакансии? — при таком резком переходе главное — состроить максимально растерянную мину.

— А что, слежка за неверными супругами уже не приносит доход? — Я не заметила, как слева от меня открылась дверь и на пороге появился Александр.

— Сейчас как раз не сезон, — подыграла я. — Командированные прилетят только весной.

— В таком случае милости прошу в мой кабинет на собеседование. Надеюсь, вы захватили диплом? — Этот мужчина умел держать лицо, на котором не промелькнуло и тени веселья, если бы не глаза, в которых читался неподдельный интерес.

— Всегда со мной. — Я постаралась придать своему лицу такое же бесстрастное выражение. — Со шторами я, пожалуй, повременю. — Теперь настала очередь Василисы выглядеть растерянно. — Но вот от пледа не откажусь.

Кабинет Александра был обычной подсобкой с расставленными вдоль стен коробками и тюками с товаром. Посреди комнаты стоял небольшой стол с ноутбуком, потрепанное компьютерное кресло и старый пластиковый стул, видимо, для приема гостей.

— Грубо работаете, — наконец позволил себе улыбку мужчина. — Могли бы просто позвонить.

— Могла бы, но тогда пропал бы эффект неожиданности, — мягко возразила я. — Если это ваш основной офис, то вам нужны не мои услуги, а дизайнера интерьеров.

— Тут вы, конечно, правы, но я уже полгода работаю из дома. — Александр опустил взгляд на свои сцепленные в замок руки. — Офис пришлось продать. Что еще вас интересует? Вы же здесь не ради меня красивого.

— К сожалению, — искренне призналась я, чем вызвала недоверчивую усмешку у собеседника. — Пока запрос в официальные органы будет удовлетворен, я решила сама собрать информацию, послушать сплетни, осмотреться на месте. А тут вы. — Я состроила мину, имитируя недовольство.

— Мне жаль, — как-то невесело сказал Александр. — Но повторю, вы можете спросить у меня.

— И о чем мы еще узнаем, помимо вашего банкротства? — Если он хотел поиграть в честность, то кто я такая, чтобы ему в этом отказывать?

— О том, что я постепенно распродаю все, что не уйдет за списание долгов. Моя квартира, где вы были, тоже продается. Коттедж… — Он помолчал. — Когда все закончится. Он достался Кириллу от родителей. И счет в банке. Сестра с мужем были небедными людьми. — Он внимательно посмотрел на меня. — Что скажете? Теперь еще больше оснований подозревать меня?

— А вы единственный родственник Кирилла?

— Единственный.

— Тогда да, — без обиняков подтвердила я.

— Послезавтра похороны. — Александр сел прямо. — Я подумал, вам нужно знать. Проститься придут его друзья. Приходите, и вы увидите всех, кто был с ним тогда. — Он снова неопределенно хмыкнул. — У меня был разговор с Алевтиной Ивановной, и мы все уладили. Я компенсировал ей расходы на ваши услуги. Теперь формально вы работаете на меня.

— Нет, я работаю на Алевтину Ивановну и Асю, — твердо ответила я. — Ваше решение благородно, вот только меня оно не касается. Я по-прежнему отчитываюсь перед ними.

— Простите, если обидел, — ничуть не смутившись, сказал он. — Я понимаю.

Прощание вышло смазанным и немного неловким, однако Александр не торопился отпускать меня.

— Насколько у частного детектива строгие правила относительно обеда с подозреваемым? — В том, как он это предложил, не было ни тени кокетства, только желание пообедать.

— Давайте подождем, когда все закончится? — ответила я, помимо воли мило улыбаясь.

— Вы придете ко мне в тюрьму? — поддел он меня.

— Передачу точно оставлю, — пообещала я, закрывая за собой дверь.