— Кэсс. Будь осторожна в словах. — В мягком голосе Дамира скользнули острые ноты, и внутри стало зябко.

Словно у путника, разнежившегося на солнечной поляне, но вдруг заметившего в траве желтые глаза наблюдающего за ним хищника…

— Правила нужны, чтобы сдержать твое… своеволие. Пойми, пока ты не научишься подчиняться и следовать приказам, ты не сможешь обучаться применению ата-атмэ и занять место в рядах инквизиции. Как только ты сдашь экзамен, тебя переведут на новый уровень. И это случится совсем скоро, потерпи. Просто будь послушной. Доверяй мне, Кассандра. И не дерзи.

Я хотела сказать, что это то, о чем я как раз и мечтаю, — оказаться непригодной для святого воинства, но промолчала, понимая, что моя злость бесполезна. Не Дамир принимает решения. За его плечом стоит совсем другая сила. И эта сила решила, что я буду носить черный мундир!

И каждый раз, когда я — избитая или раненая, — погружалась в «молоко» белой чаши, то сжимала зубы и думала о том, что сбегу. Просто сбегу на край света! Вот только… В моей комнате угловой башни на комоде стояла клетка с крысенышем. И за прошедшие месяцы его белая шкурка украсилась тремя новыми пятнышками. Будто стоило мне отвернуться — и кто-то невидимый брызгал на Опиума чернилами! Это означало, что мой разрыв увеличивается, а мое «зелье» больше не работает.

Словно поняв, о чем я думаю, Дамир поставил на мраморную полку пузырёк. Синее стекло блеснуло в свете бра.

— Не забудь вечером выпить, — в голосе куратора звучала истинная забота.

Я сжала зубы. Как будто я могу об этом забыть! Чертов лицемер.

Дамир мягко улыбнулся, и эта улыбка вызывала во мне желание схватить мерзавца за черный рукав мундира, дотащить до чаши и утопить. Жаль, что у меня не хватит на это сил. На спарринге с Норингтоном я никогда не побеждала, к сожалению.

Утешало лишь то, что никто из адептов не побеждал на спарринге с моим куратором. Дамир Норингтон и правда был выдающимся инквизитором. Я могла бы им восхищаться, если бы этот блестящий воин Святой Инквизиции не шантажировал меня, принуждая к браку. А самое ужасное, что Дамир верил в свою правоту. Верил, что делает благое и правильное дело. Что со временем я смогу оценить его терпение и любовь, что пойму его действия. Эту веру активно питала поддержка моих родителей, увы, они оба оказались на стороне Норингтона. А я… я лишь избалованная и взбалмошная девица, которой необходима твердая рука и опора в виде любящего мужа. А еще я — деструкт, и инквизиция — мой единственный шанс на жизнь и свободу. А та, кто стоит на самом верху иерархической лестницы святого воинства, полностью одобряет действия моего ненавистного жениха. Та, кого я даже мысленно не называю мамой. Ее святейшество архиепископ Аманда Вэйлинг.

Да, жаловаться мне совершенно некому.

Но это не значит, что я перестану сражаться! Всеми доступными мне способами! Только вот увы, пока в моей раздаче не было ни одного козыря.

Но вдруг появится?

Ведь что может быть полезнее чужих секретов?

Встряхнув влажными волосами, я выпрямила спину и мягко переступила ногами, делая шаг к Дамиру. И еще один. Перемена во мне насторожила Норингтона, он замер, внимательно всматриваясь в мое лицо.

— Кэсс?

— Говоришь о доверии, а сам скрываешь от меня свое истинное лицо. Нечестно, Дамир. — Еще один мягкий шаг, приоткрытые губы. — Ты не говоришь мне правды.

— Разве?

Еще шаг — и мои босые ступни соприкоснулись с глянцевыми сапогами инквизитора. А сам он вздрогнул, глядя на меня сверху вниз. Я увидела, как дернулся кадык, сдавленный жестким воротничком мундира, как расширились зрачки в зеленых глазах.

— Да. У вас слишком много секретов от той, кого вы называете своей невестой, господин инквизитор, — понижая голос до шепота, продолжила я. — Слишком много тайн. Расскажи хоть одну, если хочешь моего доверия.

— И что ты хочешь узнать? — Норингтон наклонил голову, и наши губы почти соприкоснулись.

Я поймала его рваный выдох.

— Ты деструкт, Дамир?

Он снова выдохнул. Медленно положил ладонь на мой затылок, утопая пальцами во влажных волосах. Наклонился еще ниже.

— И как далеко ты готова зайти, чтобы узнать ответ?

Я улыбнулась, надеясь, что выгляжу достаточно многообещающе.

— Я отвечу тебе, — тихо произнес инквизитор, и я подалась ближе, чтобы не упустить ни звука. — Утром, после нашей свадьбы. Когда ты станешь моей.

Я зашипела и попыталась отстраниться, но пальцы Норингтона сжались, не отпуская. Губы почти коснулись моих.

— Ох, Кэсс. Я слишком хорошо тебя знаю.

Я сжала кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не броситься в бой. Но увы, тогда я рискую снова очутиться в карцере — за нападение на куратора.

— А я, как оказалось, совсем не знала тебя.

Ярость едва не заставила меня сделать глупость, но я сумела затолкать ее в дальний угол моей души. Дамир думает, что читает меня словно открытую книгу, — пусть. И это можно использовать себе на благо.

Развернувшись так резко, что длинные волосы хлестнули Дамира по щеке, я двинулась к полкам, где лежала чистая одежда.

За спиной раздался протяжный, тяжелый вздох, а потом хлопок. И когда я обернулась, Норингтона в комнате уже не было.

Глава 2. Новая жизнь

Коридоры Кастела были столь извилистыми и непредсказуемыми, словно их создавали лишь для того, чтобы адепты терялись в них, как в лабиринте. Каждый раз блуждая по узким извилистым туннелям и переходам, я с грустью вспоминала Аннонквирхе. И удивлялась тому, что академия миротворцев когда-то казалась мне мрачной и унылой! Да по сравнению с Кастелом Аннонквирхе просто образец веселья!

Никогда не думала, что скажу это, но я скучала по своим комнатам в альма-матер, по синей гостиной с каминами и даже по сокурсникам. Марку, Адаму и Виктору, даже по толстушке Бригитте! Конечно, мы никогда не были друзьями, но зато они не пытались убить меня на каждом спарринге.

Я поморщилась, старясь не хромать. Чаши исцеляют, но фантомная боль каждый раз эхом отзывается в теле еще несколько часов. Хотя сейчас меня больше волновала боль в животе, а вернее — дикий голод, заставляющий спешить в сторону гостиной, где накрывали обед. Вкусные запахи я ощутила еще на лестнице и прибавила шаг, стараясь не хромать, а идти ровно и царственно.

Если и было в Кастеле что-то, вызывающее мое одобрение, так это еда.

Тренировка и последующее исцеление сжирали кучу энергии и ресурсов организма, так что кормили инквизиторов так, словно собирались однажды зажарить вместо праздничного гуся. На длинном столе громоздились блюда с самыми разнообразными кушаньями. Взяв тарелку с огромным стейком и гору запеченного с розмарином картофеля, два салата и пирожное с ванильным кремом, я устроилась за столиком. В углу напротив уже двигал челюстями малыш Лю. Кровоточащего рубца на его лице не было, что слегка меня огорчило. Поймав мой взгляд, верзила прищурился и красноречиво провел ладонью по шее. Я пожала плечами, возвращаясь к своему обеду. И лениво размышляя о масле на крыше. Неужели громила сам додумался до такого трюка? Вот уж никогда не поверю… Но если не сам, то кто его надоумил? Кто подсказал? На спаррингах существовало строгое правило: каждый сражается сам и не имеет права обращаться за помощью. Обманывать противника — можно, а вот пользоваться чужими подсказками — нет. Инквизиция пыталась научить своих адептов думать самостоятельно, но насколько я успела понять, с наследником Джамрат это получалось плохо. Люхараджан умел бить — сильно и смертоносно, но он не умел хитрить. И именно поэтому проигрывал мне на каждом спарринге.

Так кто же надоумил лысого монстра?

Сделав глоток ароматного чая, я блаженно зажмурилась и осмотрела гостиную поверх кружки. Время трапезы заканчивалось и занятых мест оказалось немного. Напротив Лю по обыкновению сидел молчаливый Далий Веридов, светловолосый и бледный, как снежный край, из которого он приехал. Далий, как всегда, кутался в огромный шарф, словно никак не мог согреться. Бледный заморыш был самым очевидным кандидатом на того, кто разлил масло. В отличие от малыша Лю, Веридов соображал отлично. Может, поэтому меня никогда не ставили с ним в спарринг.

Стол рядом занимали девушки: Ханна, Янса и Вероника. По углам расселись парни, некоторых я знала, некоторых нет. На меня никто из присутствующих не смотрел, каждый был занят своим обедом. Я обвела зал быстрым взглядом и задумалась. О том, кто разлил масло. И о том, сколько вокруг меня деструктов.

Сделав еще глоток, я снова перевела взгляд на верзилу, из-за которого буду хромать до утра. Сосредоточилась, пытаясь увидеть его линии Духа. И снова глаза обожгло белым светом. Вздохнув, я отвела взгляд. Что ж, похоже, Кастел каким-то образом защищал личности своих питомцев. Одно радовало: если я не способна увидеть чужой разрыв, то и мой не рассмотрят другие. Может, все дело в синем пузырьке с горькими каплями, который я сейчас грела в кармане своей черной формы? И именно это снадобье создавало белую завесу на линиях Духа?

Увы, еще один секрет Кастела и инквизиции, который я пока не сумела разгадать.