– Реми, твой черед.

Он нахмурил брови, пытаясь вспомнить достойную историю из своей бурной жизни.

– Я однажды чуть не попался, целуясь с учителем в классной комнате.

Мы прыснули.

– Значит, Уинзор не был твоим первым мужчиной?

– Что еще ты от нас скрываешь?!

– Это не по правилам, сначала исповедуйтесь, а потом судите.

Мопс поднял руку, что означало – он «грешник», Марта присоединилась, Клюква спросил, считается ли учительница, но Мопс отрицательно помотал головой.

– Вы попались?

– Да.

– Да. Медведь?

– В этом кону я свят.

– Тогда придется тебя споить, а нам покаяться.

Фантазия у Реми не пошла дальше того, чтобы все выпили.

– Слишком просто! Тебе нужно спаивать святошу, а не всех подряд.

Но он настоял на своем. Я разлил ром по пластиковым стаканчикам, и задумался над своим выступлением. В голову ничего не шло, и мне пришлось пропустить Марту вперед, выпив штрафной стакан.

– Я однажды чуть было не выскочила замуж.

– Нифига себе, – Клюква подскочил на водительском сиденье и присвистнул.

– Я думала, ты нас игнорируешь.

– Вы же орете на всю машину.

– Сделай музыку громче.

– Это максимум.

– Тогда просто не слушай. Итак?

Мопс отрицательно помотал головой.

– Мне никогда не везло. Хорошо еще, что за домогательства в суд никто не подавал. Отношения как-то не складывались, так что я свят.

– Я тоже чуть было не женился, налью тебе, Мопс, если приставать потом не станешь.

– Мы с бывшей девушкой жили в гражданском браке, думали пожениться, но не сложилось. Я тоже тебе налью, Мопс.

– Вы расстались?

– Она погибла.

Марта виновато опустила глаза, а Реми положил руку мне на плечо, но ничего не сказал. Клюква посмотрел на нас в зеркало, вздохнул и выпалил:

– Я был женат.

– Что?

– Когда?

– На ком?

Мои слова были забыты, и я почувствовал несказанное облегчение. Клюква наотрез отказался говорить об этом до тех пор, пока ему тоже не дадут выпить. Алкогольное опьянение все сильнее давало о себе знать, и нам пришлось сбавить обороты. Мы уже не следили за ходом событий, просто рассказывали самые тупые и странные истории, приключавшиеся с нами. Марта призналась, что чуть не подожгла дом своего отчима, и чуть не улетела с обрыва, чудом избежав столкновения со школьным автобусом. Мопс, напившийся сильнее всех, долго и нудно пытался объяснить, как один раз его почти съел медведь, но все время путался в показаниях, так что никто ему не поверил. Джереми расплакался и выпил половину бутылки сладкого ликера, пока вспоминал историю про то, как ему угрожали где-то в Сибири.

– А я чуть было не просрал свой шанс поехать вместе с вами.

– У тебя все равно ничего бы не вышло, это судьба, Медведь.

– Вот именно. Мы бы тебя из-под земли достали.

– Звучит немного страшно, если честно.

– Но это правда, – сказал Мопс и кинулся меня обнимать.

– Полегче, Уинз, я еще не настолько пьян.

– А уже такой красивый!

– Уложите его спать, прошу.

– Я в порядке! – Он попытался погладить меня по щеке, но Марта перехватила его руку и попросила Клюкву притормозить на ближайшей заправке.

– До нее еще километров десять.

– Так поднажми. Код красный, Пэт.

Наконец, Клюква свернул к заправочной станции. Мы вылезли из салона, и я почувствовал, насколько пьян. В машине работал кондиционер, и было прохладно, а на улице, несмотря на закатное время, духота стояла нереальная. Уинзор, видимо, тоже понял, что перебрал, и склонился над ближайшим мусорным баком, Марта гладила его по коротким жестким волосам и уговаривала немного потерпеть, пока мы не дойдем до уборной. Реми вышел из магазина с ледяным кофе в пакетах, я жадно накинулся на свой, и залпом выпил больше половины. Клюква разминал затекшие ноги и курил одну за одной, обещая никогда не соглашаться везти нас, если мы будем так много пить без него. Марта пыталась купить молоко из черного кунжута за лаосские деньги, а я вдыхал полной грудью горячий воздух, пытаясь справиться с приступами тошноты.

Заправка была огромная, с туалетами, магазинами сувениров, кофейнями, столовыми, передвижными ларьками с едой, грилями, от которых воняло пережаренными сосисками и горелыми булками, стояли фруктовые лавки и столики с периодическими изданиями. Я проголодался и взял себе целый кулек соевых шариков в панировке, но закинув один в рот, понял, что погорячился, и отдал добычу Клюкве, который благодарно пожал мне руку. Я вспомнил, что за весь долгий день это была наша первая остановка, и поразился тому, что никому не приспичило сходить в туалет, поесть или даже покурить.

Когда мы ездили с Корой в другую область, чтобы навестить ее кузину, или отправлялись в поход на несколько дней, мы курили прямо в машине, но все равно каждые два часа останавливались, чтобы перекусить, пописать или сфотографироваться на фоне какого-нибудь места, казавшегося ей красивым. Я редко понимал, что она находит в развалинах древних храмов, необъятных полях, покосившихся деревенских домиках, но она настаивала на том, что нам нужно запечатлеть момент в этой живописной местности. Ей намного чаще меня удавалось видеть прелесть в чем-то обыденном, где я бы и не заподозрил намек на красоту, а промчал бы мимо.

* * *

Дни стали размеренными и похожими друг на друга. Мопс сменял Клюкву за рулем, ром заканчивался, мы покупали виски, Клюква садился за руль, заканчивалось пиво, мы закупались сидром. Сигареты и бензин подходили к концу, мы устраивали представления на заправках, Марта пела, а Клюква пытался подбирать аккорды на старенькой гавайской гитаре. Когда я не был слишком пьян, а наш фургон не подпрыгивал на кочках, мне удавалось смастерить пару-тройку безделушек, которые стали расходиться немного лучше. Мы говорили о музыке, городах, в которых были, о странах, которые хотели бы посетить. Марта рассказывала о волонтерской работе на севере, Реми делился впечатлениями от жизни на Кубе, Клюква по-прежнему не говорил ничего о своей бывшей жене, Мопс сожалел о всех парнях, что его отшили, и мечтал о том, как встретит наконец своего принца на белом коне. Мы пели все песни, которые только могли вспомнить, поочередно готовили на встроенной кухне немудреные блюда. По ночам останавливались прямо у обочины, ставили палатки и, чередуясь, спали то в салоне, то в тесных и жарких тентах. Я силился вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько наполненным и вовлеченным в происходящее, но мне не удавалось. Города оставались позади, дорога вилась серо-зеленой лентой, простираясь на много километров вперед. Мы шумели, выдумывали все новые и новые игры, и вели себя как дети. Кора перестала мне сниться, и только при пробуждении я ощущал горький осадок ее присутствия.

Марта выглядела раздраженной, и несмотря на то, что она была веселее нас всех вместе взятых, я чувствовал, что ей грустно. Клюква с ней не разговаривал, но мы делали вид, что ничего особенного не происходит. Мотор работал отлично, ехали мы быстро, часто подбирали случайных попутчиков, среди которых не было ни одного по-настоящему интересного человека. Или мне так казалось, поскольку весь мой мир был сосредоточен на этих четырех ненормальных, заменивших мне всех и вся.

В Бангкоке мы решили сделать остановку, шатались по улицам, ели мороженое, сидели на зеленой сочной траве возле храмов, заглядывали во все парки, кормили игуан и покупали фрукты на огромных крытых рынках. На улицах чайнатауна нам повстречалась девчонка, с которой когда-то давно Реми ехал вместе из Дели в Бангалор. Они отделились от нас, чтобы предаться ностальгии, а мы вчетвером отправились в центр города.

– Она симпатичная, правда? – ни с того ни с сего обратилась ко мне Марта.

– Ничего. Немного не в моем вкусе.

– А кто в твоем вкусе?

Клюква явно напрягся и покосился в мою сторону.

– К чему ты клонишь?

– Давно у тебя никого не было?

– В эмоциональном, или физическом плане?

– В любом.

– В Дананге ко мне пристала одна девица.

– Может, пообедаем уже? – Мопс почувствовал, что надвигается гроза, да и мне тоже не хотелось говорить о моих победах, и признаваться Марте, что она была как раз в моем вкусе, учитывая гневные взгляды Клюквы, чье настроение в последние дни было хуже некуда.

– Сначала Медведь признается, какие девушки ему нравятся, и когда в последний раз ему обламывался кусочек клубничного пирога.

– Это мерзко. И зачем тебе это знать? Ты-то сама уже давно ни с кем не была. – Клюква обернулся и сурово посмотрел на Марту. – Нам оставить вас наедине? Я-то вижу, к чему ты клонишь.

– Тебя это не касается, ясно?

– Еще как касается. Мне надоело делать вид, что все отлично, хотя ты сама знаешь – это не так.

– По-моему, все в порядке. И из нас двоих только ты был женат, и никогда об этом не упоминал. Вылетело из головы?

– Ты мне мстишь за это? Если вы с этим, – он разъяренно махнул рукой в мою сторону, – когда-нибудь…вы меня больше не увидите.

Выпалив это, Пэт развернулся и быстрым шагом пересек улицу, Мопс кинулся за ним, но Марта его остановила.

– Он отойдет. Я не зла на него, просто он возомнил слишком много о себе. Стоит мне упомянуть о каком-нибудь парне, с которым мы были знакомы, Пэт готов убивать, а когда он внезапно выкладывает такие новости, как женитьба, я должна притворяться, что все в норме.