Застывший в тенистом мраке дом был до того зловещ, что я машинально выключил двигатель и фары. Одинокая лампочка на веранде освещала завалившиеся набок качели и старый кондиционер. Где-то в задней комнате горела другая лампочка — прямоугольное окошко светилось плотно задернутыми мятно-зелеными шторами.

Этот человек, Морган Деволль, — он ведь совершенно лишен контекста. Мы послушались совета абсолютно незнакомой женщины, которая, если вспомнить, как она бросилась нам под колеса, не то чтобы блещет здравым умом.

Сбоку у сарая стояли пикап и старый серый «бьюик» — из кузова свесился кусок полиэтилена.

— И что? — нервно спросила Нора, куснув ноготь.

— Еще раз обсудим план, — ответил я.

— «План»? — хохотнул Хоппер, склонившись между нами. — План у нас простой. Разговариваем с Морганом Деволлем, выясняем, что он знает. Пошли.

Я и рта не успел раскрыть, как он выбрался из машины, грохнул дверцей и зашагал по двору. Серое шерстяное пальто захлопало на ветру; Хоппер шагал, пригнув голову, и походил на сумрачного персонажа из комиксов, готового обрушить на обитателей дома жестокую месть.

— Из мира мертвых он явно вернулся, — пробормотал я. — Что ты ему в кофе подсыпала?

Нора возилась с дверной ручкой и не ответила — мельтешила она, точно младшая сестра, которая боится, что все уйдут вперед, а ее не подождут. Наконец она выбралась из машины и побежала за Хоппером.

Я не спешил. Пусть на разведку идут они — скромные рядовые, которые ищут мины до приезда генерала.

Слышались только их шаги — тихий хруст хвороста на палой листве и траве. Может, виновата чешуя облупленной краски, но дом смахивал на живую рептилию, что притаилась в засаде за деревьями, наблюдая за нами одиноким глазом горящего окна.

Где-то вдалеке гавкнула собака.

Хоппер уже добрался до крыльца, так что я тоже вышел из машины. Он обогнул кондиционер, открыл дверную сетку и постучал.

Никто не ответил.

Он постучал снова, подождал; ветер взметнул листву на газоне.

Ответа по-прежнему не было. Хоппер отпустил сетку — она стукнула о косяк — и спрыгнул в клумбу, где щетинились мертвые стебли и клубком свернулся садовый шланг. Прикрывшись обеими руками, Хоппер заглянул в окно.

— Кто-то дома есть, — прошептал он. — В кухне телик работает.

— Что они смотрят? — тихо спросил я.

Миновав гигантское упавшее дерево, а затем Нору, я наклонился — в траве что-то лежало ничком. Оказалось, старый плюшевый медведь.

— А что? — обернулся Хоппер.

— Поймем, что за люди. Если хардкорное японское аниме, дела плохи. А если спецвыпуск Барбары Уолтерс [Барбара Уолтерс (р. 1929) — американская тележурналистка и ведущая, в 1976–2014 гг. сотрудничала с ABC News и, помимо многих других проектов, прославилась своими интервью с известными персонами, от Фиделя Кастро до Кэтрин Хепбёрн.]…

— По-моему, повтор «Цена верна» [«Цена верна» (The Price Is Right) — выходящее с 1956 г. игровое телешоу, в котором участники угадывают цену тех или иных товаров.].

— Час от часу не легче.

Хоппер на цыпочках вернулся на крыльцо и на сей раз заметил заскорузлый дверной звонок. Дважды нажал.

Внезапно торопливо защелкали замки, скрежетнула цепочка, дверь ахнула, и за сеткой появилась немолодая блондинка — мешковатые серые треники, заляпанная синяя футболка, исполосованные перекисью волосы затянуты в хвост.

— Добрый вечер, мэм, — сказал Хоппер. — Простите, что оторвали от ужина. Мы ищем Моргана Деволля.

Она подозрительно оглядела его, выгнула шею и посмотрела на меня.

— Зачем вам Морган?

— Просто поболтать, — безмятежно пожал плечами Хоппер. — Всего на пару минут. Мы из «Брайарвуда».

— Моргана нет дома, — огрызнулась женщина.

— А не знаете, когда вернется?

Она сощурилась:

— Ну-ка брысь с нашего участка, не то полицию вызову.

Она уже собралась грохнуть дверью, но тут за спиной у нее возник мужчина.

— Что случилось?

Говорил он тихо и любезно — неожиданный контраст с этой женщиной, очевидно его женой. Он был существенно ниже ее и на вид моложе, чуть за тридцать; плотный, в линялой голубой фланели, аккуратно заправленной в джинсы, рукава засучены. Темные волосы ежиком, широкое красное лицо — не уродливое, не красивое, обыкновенное. Как у миллионов прочих.

— Вы Морган Деволль? — спросил Хоппер.

— А что такое?

— «Брайарвуд».

— Совести у вас нет — сюда заявляться, — заметила женщина.

— Стейс. Все в порядке.

— Больше никаких контактов. Ты же слышал, что адвокат сказал…

— Все нормально.

— Ничего не нормально…

— Давай я сам разберусь! — рявкнул он, и где-то в глубине дома разрыдался ребенок.

Женщина кинулась в темноту, напоследок одарив мужа яростным взглядом:

— Гони их в шею.

Морган — очевидно, это он и был — шагнул к нам, извиняясь улыбкой. Дитя завывало, он молча стоял за сеткой, и в эту минуту напомнил мне наш с Сэм последний визит в Бронксский зоопарк: она тогда в великом расстройстве показала на шимпанзе, что скорбно взирал на нас из-за стекла, — такая глубокая печаль, такая обреченность.

— Вы из «Брайарвуда»? — неуверенно спросил Морган.

— Не совсем, — ответил Хоппер.

— Так в чем дело-то?

Секунду Хоппер смотрел ему в глаза, а затем сказал:

— Александра.

Удивительно, как расчетливо он это произнес. Более того — хитроумно, намекая, что Александра — их общее невероятное переживание, до того памятное, что никакая фамилия не нужна. Александра — прекрасный тайный остров, секретный дом на скалистом утесе, куда заходят лишь редкие посвященные. Если Хоппер нарочно расставил эту ловушку, она сработала: в лице Моргана тотчас проступило узнавание.

Он воровато обернулся туда, где исчезла его жена. Потом с виноватой улыбкой, стараясь не шуметь, одним пальцем толкнул сетчатую дверь.

— На улице поговорим, — шепнул он.

20

Мы последовали за Морганом Деволлем на край двора, где под густыми деревьями стоял детский бассейн с черной водой, усыпанной листьями. Ребенок не замолкал, но поодаль от дома ветер смягчал плач, размывал его, укутывал в складки холодной ночной дрожи.

— Как вы меня нашли? — весьма понуро спросил Морган, заложив большие пальцы в карманы джинсов.

— Через медсестру в «Брайарвуде», — ответил Хоппер.

— Которую?

— Она не представилась, — сказал я. — Молодая. Рыжие волосы, веснушки.

Он кивнул:

— Женевьева Уилсон.

— Вы с ней дружите?

— Не особо. Но я слыхал, она подняла вонь до небес в администрации, когда меня выперли.

— Вы работали в «Брайарвуде»?

Он опять кивнул.

— Чем занимались?

— Служба безопасности.

— Долго?

— Лет семь. А до того — в Вудбёрне то же самое. В «Брайарвуде» уже нацелился на повышение. Думал, буду замначальника. — Он грустно улыбнулся, посмотрел мимо меня на свой дом — озадаченно, точно не узнавал его или не помнил, с чего вдруг тут поселился. — Вы вообще кто?

— Частные детективы, — не в силах скрыть восторга, ответила Нора.

Сэм Спейд только что перевернулся в гробу. [Сэм Спейд только что перевернулся в гробу. — Сэм Спейд — крутой частный детектив из Сан-Франциско, персонаж романа «Мальтийский сокол» (The Maltese Falcon, 1929) и трех рассказов американского писателя Дэшила Хэмметта; в самой известной экранизации романа, поставленной Джоном Хьюстоном в 1941 г., Сэма Спейда сыграл Хамфри Богарт.] Я был уверен, что Морган враз раскусит нашу прозрачную ложь, но тот лишь кивнул.

— Кто вас нанял? — серьезно спросил он. — Ее семья?

В смысле — семья Александры.

— Мы в свободном полете, — ответил я.

— Можно все строго между нами, — вставила Нора.

Он и это проглотил; посмотрел на черную воду в бассейне. Похоже, решил я, ему все равно, кто мы. Порой людей так тяготит тайна, что они готовы выдать ее за здорово живешь первому, кто готов выслушать.

— Стейс не в курсе, — сказал он. — Думает, меня уволили, потому что мы адвентисты, а в «Брайарвуде» про это узнали.

— Так оно и останется, — сказал Хоппер. — Как вы познакомились с Сандрой?

Но Морган не слушал. Увидел что-то в бассейне и отвлекся. Нахмурившись, отошел, подобрал ветку, сунул в воду и поворошил гниющие листья и грязь.

Со дна всплыло что-то громоздкое. Морган подцепил его веткой и подтащил к себе.

Может, зверек утоп, подумал я. Белка, опоссум. Нора тоже сделала такой вывод и смотрела на меня в горестном ужасе. Морган сунул руку в воду и выволок мокрого утопленника.

Оказалось, пластмассовая кукла-голыш.

У куклы не хватало глаза и половины волос, в остатках желтой шевелюры застряла листва. С куклы текла почерневшая вода, и однако она улыбалась, как маньяк, раздувая щеки. Белое сборчатое платье в черных пятнах, по шее отвратительными ростками цветной капусты расползся какой-то грибок. Пухлые ручки тянулись в пустоту.

— За последние недели я весь дом перевернул, пока ее искал, — пробубнил Морган, тряся головой. — Дочка плакала три дня, что кукла потерялась. Так и не нашел. Как будто кукле все обрыдло, и она слиняла из дома куда подальше. Ну, я посадил дочь перед собой — так, мол, и так, кукла умерла, поселилась с Господом на небесах. А она была тут, значит.

Он усмехнулся над иронией судьбы — напряженный, раздраженный смешок.

— Как Сандра выбралась из «Брайарвуда»? — спросил Хоппер и глянул на меня со значением — дескать, с мужиком что-то не то.

— Со мной, — просто ответил Морган, не отводя глаз от куклы.

Хоппер кивнул, подождал развития истории. Развития не последовало.

— Но как? — тихо повторил Хоппер.

Будто вспомнив, что мы еще здесь, Морган поднял глаза и грустно улыбнулся:

— Забавно. Одна ночь меняет всю твою жизнь, а начинается как все ночи.

Куклу он держал за ногу — платье задралось ей на голову, открыв кружевные трусы, и истекало чернотой в траву.

— Я подменял друга, — сказал Морган. — В ночную смену. Стейс ненавидела, когда я ночами работал, а мне нравилось на мониторы смотреть. Работенка — не бей лежачего. Сижу один в задней комнате. Пациенты спят, в коридорах ни души, тихо. Ты как будто последний живой человек на земле. — Он откашлялся. — Было часа три ночи. Я особо не следил. Журналы читал. Не положено, но я миллион раз так делал. Ничего же не происходит. Никогда ничего, только медсестры «красные коды» проверяют.