Кем угодно, только не злодеем.

Адриан выпятил подбородок и напомнил себе, что, каким бы безобидным ни казался этот человек сейчас, в прошлом он совершил множество отвратительных преступлений. То, что он лишился силы, дела не меняло.

— Однако, — продолжил Адриан, — вы тогда дали мне кое-какие полезные сведения об Анархистке по имени Кошмар.

При этих словах щека Уинстона слегка дернулась.

— Я не знаю, держат ли вас здесь в курсе событий, но мы смогли выйти на след Кошмар и найти ее тайное убежище в Космополис-парке.

Уинстон перевел взгляд на Адриана и тут же снова уставился в потолок.

— Вам что-нибудь известно о том, что Кошмар и Детонатор не поладили, что между ними была стычка? — настаивал Адриан. — Вы знаете, что обе они мертвы?

Он замолчал и стал ждать. После долгого молчания Уинстон повернул голову. Казалось, он обдумывает слова Адриана.

— Обе мертвы? — проговорил злодей, словно пробуя слова на вкус. — Вы уверены?

Адриан сжал зубы. Нет, он совсем не был уверен, в том-то и дело. Какой бы убедительной смерть Кошмар ни казалась всем остальным. Но Уинстону знать об этом необязательно.

— Детонатор применила бомбы, от взрыва одной из них погибла Кошмар. А потом и сама Детонатор была убита моей коллегой. Я своими глазами видел, как это произошло.

По неопределенному звуку, который издал Уинстон, можно было догадаться, что рассказ Адриана его не убедил.

— Дело вот в чем, — Адриан подался вперед, — когда Кошмар была еще жива, я случайно услышал от нее одну фразу. Такой… слоган, что ли. Она сказала: «Не станет смелым тот, кому неведом страх». Эти слова вам о чем-нибудь говорят?

Уинстон насупился. Внезапно он сел и спустил ноги с кушетки. Подражая позе Адриана, он упер локти в колени, не отрывая глаз от Отступника.

По спине Адриана пробежал холодок, но он постарался не выдать тревоги. Выдержав взгляд Уинстона, он сцепил пальцы и сжал их так, что один из суставов хрустнул.

— Леди Неукротимая, — прошептал Уинстон.

Это имя повисло между ними, заполняя неловкое молчание, создавая ощущение, что у них есть общая тайна… но Уинстон резко выпрямился и уселся на кушетке, подобрав под себя скрещенные ноги. Вся его меланхолия бесследно улетучилась, а когда он заговорил, голос звучал даже бодро.

— Знаешь, однажды она угнала мой воздушный шар и улетела на нем аж в соседний округ. Меня тогда в корзине не было. Был занят, грабил банк — или не банк?.. — Он хлопнул себя по лбу. — Нет, нет, это был склад, точно! А на том шаре я должен был потом скрыться. Не сработал в тот раз план, не сработал. Ну, а свой аэростат я потом почти месяц искал. Она его оставила на коровьем пастбище, представляешь? Назойливая крошка-Отступница. — И он высунул язык.

— Она моя мать, — растерянно пробормотал сбитый с толку Адриан.

— Ну да, ясное дело. Ты и похож на нее.

Адриан открыл рот, закрыл, помолчал с минуту, пытаясь осознать, насколько важна для него эта история и важна ли вообще. Если только…

Если только.

В груди вскипел гнев.

— Так это твоих рук дело?! — рявкнул он, вскочив на ноги.

Уинстон ошеломленно откинулся и уперся спиной в стену.

— Ты ее убил? Отомстил за то… за то, что она похитила твой шар?

— Что?.. — Уинстон пронзительно расхохотался, хлопая себя ладонями по лицу. — Я убил Леди Неукротимую? Силы небесные, нет, конечно. — Он замолчал, что-то взвешивая. — Хотя, откровенно говоря, я мог бы это сделать, да только возможности не представилось.

Адриан вскочил, сжимая кулаки.

— Но я не убивал! — встрепенулся Уинстон.

— Но ты же знаешь, кто это сделал? Ты знаешь, при ней нашли записку — те самые слова. «Не станет смелым тот»…

— «Кому неведом страх», фу-ты, ну-ты. Напустили глубокомыслия, да? — Уинстон театрально зевнул.

Адриан опустился на стул.

— Кто ее убил? Это был кто-то из Анархистов? Эти люди еще живы? Они до сих пор на свободе?

Выражение глаз Уинстона снова изменилось. Сейчас в них не было ни тоски, ни отчаяния, как в начале их разговора, ни недавнего беззаботного веселья.

Сейчас он как будто что-то обдумывал.

Что-то… просчитывал.

Впервые с того момента, как вошел в камеру, Адриан смог разглядеть в этом человеке прежнего злодея. Может, он так и остался злодеем, вопреки всем надеждам.

— Я дам тебе информацию, но попрошу кое-что взамен.

Адриан напрягся.

— Я не вправе заключать с тобой сделок.

— Да я немногого прошу. Можешь даже передать эту просьбу вашему Совету, если тебе так больше нравится.

Адриан заколебался, но Уинстон продолжал говорить, не дожидаясь ответа.

— Когда я был маленьким, отец подарил мне первую куклу — деревянную марионетку с рыжими волосами, как у меня, и грустным лицом. Я назвал его Гетти. Так вот, когда я видел Гетти последний раз, он спал в своей постельке рядом с моей — в метро, на заброшенной станции «Блэкмирский вокзал», — голос Уинстона теперь звучал умоляюще. — Принесите мне Гетти, мистер Отступник, и я обещаю рассказать вам кое-что. То, что вы так хотите узнать.

Глава десятая

— Ну, признайся. Ты на него запала.

Нова с возмущением повернулась к Хани. Они сидели, втиснувшись в желтую спортивную машину Лероя, причем Нова примостилась между Хани и Лероем на центральной консоли.

— Нет!

Поцокав языком, Хани отмела реплику Новы взмахом блестящих золотистых ногтей.

— Пф! Да какая же девчонка твоего возраста не втюрится в такого красавчика — золотое сердце, смелый, решительный и такой милый, настоящий… герой. — Хотя тон у Хани был насмешливым, ее глаза застилала мечтательная дымка. Она отвернулась и стала смотреть на летящий за окном город.

— Очень глупо, — огрызнулась на нее Нова.

Лерой хихикнул.

— Поверь, Хани так млеет вовсе не от героизма, а от силы.

Хани визгливо засмеялась и, перегнувшись через Нову, поглядела на него.

— Ну уж нет, этот ваш Страж не для меня. Вы только посмотрите на его ужасные мускулы — дурацкий мачо. — Она презрительно щелкнула языком. — Но вообще-то Лерой прав. При виде такой силищи мое сердечко тает… Врать не стану — это чистая правда.

Нова тряхнула головой и всмотрелась в красные сигналы светофора впереди — она знала, что Лерой, как правило, не обращал на них внимания. К счастью, среди ночи этот район будто вымирал.

— Совершенно не согласна. Ничего в нем нет хорошего, в этом надутом, наглом, жаждущем признания…

— Отступнике?

— Выскочке.

— Твое возмущение говорит о многом. Но — тела же пока не нашли, верно? Как знать, может, твой Страж выжил.

Нова скрестила руки на груди, чувствуя, что проигрывает сражение.

— Я сама видела, как его скинули в реку. Да он в своей броне камнем пошел ко дну. И быстро скинуть доспехи он бы не смог, просто не успел бы. — Помолчав, она нехотя добавила: — Правда, перед этим он меня удивил.

— Какая досада, — протянул Лерой. — Мне уже начало нравиться, как горячо ты обличаешь его эгоизм и… как это ты однажды сказала? Что этот тип интересен не больше, чем надутая рыба?

— Теперь, задним числом, мне кажется, что это было слишком резко сказано, — сказала Нова, — все-таки он же утонул.

Лерой пожал плечами, но тут машину дернуло, и она вылетела на встречную полосу. Небрежно улыбнувшись, Лерой выровнял курс.

— Невзирая на твои личные чувства, какими бы они ни были, — он усмехнулся, переглянувшись с Хани, — я опечален гибелью этого выскочки. За последнее время он больше сделал для пользы нашего дела, чем любой злодей на нелегальном положении.

— Страж? Да для него главное было — выследить меня!

— Пока мир знал, что Кошмар жива, с ним и правда было сложно. Но с тех пор, как тебя объявили убитой, он стал весьма полезным и на каждом шагу ставил палки в колеса Отступникам.

Нова мотнула головой. Ей вовсе не казалось, что Страж так уж полезен их делу. Ей не хотелось хвалить этого надутого индюка ни за какие заслуги.

Однако Лерой, возможно, прав. Страж постоянно появлялся после того праздника, часто оказывался на месте преступления раньше патруля Отступников — и до сих пор все терялись в догадках, откуда он получает информацию. Он задержал больше мелких преступников, чем иной Отступник за всю карьеру. А добиться такого успеха ему частенько помогало то, что он не следовал кодексу властей Гатлона. Что-то подсказывало Нове, что он, например, без колебаний застрелил бы того типа, что захватил в заложники официантку — и неважно, рискованно это было или нет.

Но было в нем что-то такое, отчего Нове делалось не по себе. Его манера говорить — словно весь мир должен замереть и восхищаться его великолепием. Дурацкие позы, которые он успевал принимать даже во время драк — может, он и правда перечитал слишком много комиксов? То, как он пытался запугивать сначала ее на празднике, а недавно — Лероя в метро. Вел себя так, будто он сильнее Отступников, а на самом деле — не более чем непризнанный гений с мощным мотором.

Но все это больше не имело значения. Он досаждал и Отступникам, и Нове, а теперь его нет. Скоро в реке найдут тело, выяснят его настоящее имя, и он станет для Совета веским аргументом, напоминающим гражданам, что мстить в одиночку нехорошо — это плохая идея. Одаренным нужно становиться Отступниками или держать свои способности при себе — по крайней мере, Совет хотел всех в этом убедить.