Проклятье, да пусть этот Совет вообще всех оставит в покое — вот чего она хочет. Они-то, конечно, уверены, что очень хороши в роли высшей власти, правящей элиты, вот только обществу они не нужны — но Совет слишком много о себе возомнил, чтобы признать: люди в них не нуждаются.

Людям давно пора научиться самостоятельности, но этого никогда не случится, пока всем заправляют супергерои.

Она мерно шагала по путям, как вдруг почувствовала подземный толчок. Нова покачнулась и рукой оперлась о стену, чтобы устоять на ногах. С высокого потолка струйками посыпалась пыль и цементная крошка. Рельсы под ногами вибрировали, и на мгновение Нова замерла от жуткой фантастической мысли, что по путям несется поезд — а ей некуда скрыться.

Вибрация прекратилась. Земля под ногами содрогнулась еще несколько раз, после чего все стихло. Нова заглянула в туннель, размышляя о том, не землетрясение ли это было — подземное, глубоко в толще земли, а может быть, даже за сотни миль отсюда. Тогда беспокоиться не о чем. Эти древние туннели и не такое видали, наверное.

Но тишина была нарушена снова, на этот раз оглушительным треском. В туннеле невозможно было определить, откуда и с какого расстояния доносится звук, но в одном Нова теперь была уверена.

Отступники вернулись.

Она подхватила винтовку, зарядила один дротик в патронник, остальные сложила в висящую на поясе сумку. Хотя Лерой не успел смазать их ядом, она и без этого найдет им применение.

Закончив, она побежала в ту сторону, где стояли их вагоны. Домчавшись до основной платформы, Нова заставила себя перейти на шаг. Без капюшона и маски она не могла выступить как Кошмар, а раскрыть сейчас перед Отступниками свое истинное лицо было бы непростительной глупостью.

Когда она завернула за угол, стены снова начали дрожать, следом опять раздался треск — на этот раз еще громче и ближе.

Нова дошла до вагона Цианида и остановилась. Отсюда было слышно происходящее на платформе — а там что-то грохотало и падало на рельсы. Спустя минуту баночка печеной фасоли, ударяясь о рельсы, подкатилась к Нове и остановилась от нее в двух шагах.

— Анархисты, выходите, — зазвенел в воздухе пронзительный женский голос. — Настало время подвести итоги.

Стремительно бросившись за вагон Лероя, Нова спряталась там. Осторожно выглянув, она заметила четыре фигуры на центральной платформе, где хранились их продукты и припасы. Или уже не хранились — два массивных металлических стеллажа были опрокинуты, на полу была мешанина из битых бутылок, переломанных коробок, а в воздухе стоял резкий запах уксуса.

Этих Отступников Нова узнала с первого взгляда — одна из самых заметных команд в городе, с репутацией матерых охотников на злодеев. Их командиром была Отмороженная — та девушка, чей голос звучал только что. На несколько лет старше Новы, красотка атлетического сложения, с шапкой серебристо-белых волос и белоснежной кожей, такой тонкой, что даже в туннеле при тусклом освещении Нова различала просвечивающие голубые сосуды.

Рядом стоял Афтершок [Афтершо́к (англ. aftershock) — повторный сейсмический толчок меньшей интенсивности по сравнению с главным сейсмическим ударом. Прим. переводчика.], коренастый брюнет с бородкой — по-видимому, именно он был причиной землетрясений. За ним — Скат-Хвостокол, тощий долговязый парень с глазами-бусинками. Он двигался с жутковатой грацией существа, у которого позаимствовал прозвище, тонкий зазубренный хвост тянулся за ним. Последним оказался гигант, Горгулья, которому постоянно приходилось сгибаться, чтобы не застревать в проходах, и плоть которого могла мгновенно превращаться в прочный камень.

— Ну что, — произнесла Отмороженная, уперев руки в бока, — видно, они так перетрусили, что боятся выйти поздороваться.

Она кивнула Афтершоку и Горгулье.

— Обыщите туннели. Посмотрим, удастся ли вытащить кого-нибудь на свет.

Отступники бросились бегом в два противоположных туннеля — Афтершок пронесся на расстоянии вытянутой руки от затаившейся Новы. Хвостокол стал ворошить рассыпанные по платформе припасы.

— Маринованная бамия? — брезгливо сморщив нос, поднял он стеклянную банку. — Дрянь какая-то.

Он запустил банкой в стену, где мелкой мозаичной плиткой было выложено название проходящей наверху улицы. Во все стороны разлетелись осколки стекла и зеленые стручки, еще сильнее запахло уксусом.

Нова крепче стиснула в руке приклад.

— А «Фруктовые колечки»? — подхватила Отмороженная, пнув раздавленную коробку сладких завтраков. — Я с четырех лет не едала подобной пакости. Лучше отдать это крысам.

Пройдясь по краю платформы, она подняла коробку, раскрыла и высыпала разноцветные колечки на рельсы.

Коробка принадлежала Уинстону — это были его любимые хлопья — так что остальные не много потеряли. Но несмотря на это на скулах у Новы заходили желваки. Для всякого, кто еще помнил Век Анархии, по какую бы сторону он ни стоял, расточительство было непростительным проступком.

В вагоне, за которым пряталась Нова, с громким лязгом отворилась дверь. Отмороженная и Хвостокол резко развернулись к вагону. Девушка пригнулась пониже, прислушиваясь к шагам Лероя, который спустился по ступеням и вышел к рельсам. Она заметила брезгливость, с которой Отмороженная взглянула на шрамы и пятна на коже Лероя.

Когда Лерой ненадолго попал в поле зрения Новы, она увидела, что он вышел к ним в заношенном халате и рваных спортивных штанах. Под подошвами его домашних тапок захрустели хлопья, рассыпанные по платформе.

— Ох, — издевательским тоном заговорила Отмороженная, — мы вас не разбудили?

— Да нет, — ответил Лерой, остановившись в десятке шагов от Отступников. — Мы вас ждали, после сегодняшнего. Приятно, что вы до сих пор оправдываете ожидания. Но вот это…

Он с тяжким вздохом обвел рукой поваленные стеллажи и рассыпавшиеся на четверть платформы продукты.

— …это вызывает у меня вопросы.

Выражение лица Отмороженной из ехидного стремительно стало гневным, она приблизилась к Лерою, а в кулаке у нее вдруг появилась длинная острая ледяная сосулька.

— Мы хотели напомнить вам, уроды, что все — вода, еда, даже этот жалкий клоповник в туннелях — все это у вас есть только потому, что мы смотрим на это сквозь пальцы.

Она потрясла в воздухе осколком льда и ткнула им в подбородок Лероя, заставив его отвернуться.

— И если мы решим, что вы не заслуживаете такой милости, то можем вас всего лишить.

— Милость? — голос Лероя звучал ровно, как будто не ему в шею упирался кусок льда. — Отступники нам ничего не дали. Все, что здесь есть, куплено, за каждую вещь мы заплатили — или просто подобрали, как поступают все.

— Подобрали, — в разговор вступил Хвостокол. Отвернувшись, он плюнул, выпустив на платформу длинную струю слюны. — Никому из нас не пришлось бы рыскать в поисках пропитания, если бы не ваша шайка-лейка, ты не забыл про это?

Лерой поднял одну бровь — точнее, шевельнул мышцей на том месте, где должна бы расти бровь, если б не сгорела много лет назад.

— Если бы не наша шайка-лейка, мальчонку с зазубренным хвостом прибили бы сразу после рождения, а трупик засунули бы в банку с формалином для изучения.

Не обращая внимания на искаженное гневом лицо Хвостокола, Лерой продолжил.

— Ваш Совет владычествует в городе вот уже скоро десять лет. Если они до сих пор не сумели восстановить экономику, может, надо у них спросить, почему они возятся так долго, а не валить все попусту на нас.

Отмороженная провела своей сосулькой по шее Лероя, оставив тонкий порез. Цианид вздрогнул, но овладел собой.

— Может, если бы Совет не был вынужден защищать город от безумных нападений, его члены сумели бы заняться делом и привести в порядок то, во что превратили мир злодеи вроде вас.

— Может, — возразил Лерой, — имея в распоряжении столько Одаренных с промытыми мозгами, они могли бы как-то постараться и укрепить свою оборону.

Земля снова содрогнулась, и в просвете одного из туннелей появился Афтершок. Каждый его шаг отдавался слабым подземным толчком.

— Там ничего, кроме кучки заплесневевших книг.

Положив руку на платформу, он одним махом взлетел на нее и встал рядом с Хвостоколом.

— Ты, видимо, не очень внимательно искал, — раздался сухой голос. Афтершок повернулся, чтобы увидеть говорящего. Из туннеля, откуда он только что вышел, показалась темная фигура — чернильно-черный плащ Фобии выглядел, как будто был сшит из тени, поблескивало только лезвие его длинной косы. Он был единственным из всех Анархистов, кого Нова ни разу не видела в домашней одежде — всегда только неизменный плащ с капюшоном, мрачная маска и дуга косы над головой. А еще, из всей их группы — Ингрид и Хани, Уинстона и Лероя, Фобия был единственным, чье имя оставалось загадкой. Иногда Нова даже думала: возможно он родился таким уродливым, что родители в ужасе так и нарекли младенца — Фобия.

— И правда, диву даешься, как они невнимательны.

Нова подняла голову туда, где на узком пешеходном мостике, проходившем над путями к другой платформе, сидела Ингрид, свесив длинные ноги над рельсами.

— Я здесь сижу все это время, а никто и не подумал голову поднять. Честно, я вообще не понимаю, как город функционирует при этих людях в руководстве.