Глава 6

Танцы

Ох, я была зла! Я была так зла, что могла совершить по-настоящему жестокий поступок. Это ведь надо такое сотворить! Это же надо так меня подставить! Ну я ей устрою!

Дверь в комнату распахнулась с оглушительным грохотом, какой только можно создать, ударив ее ногой со всей силы. Поступок, в общем-то, совсем не украшающий воспитанную девушку.

Внутри, однако, никого не оказалось. Мне не удалось быстро сорвать свою злость, а пришлось доходить до высшей точки кипения в гордом одиночестве, сидя, стиснув на груди руки и сверля гневным взглядом дверь.

Думаю, Селеста сразу догадалась, что ей светят крупные неприятности, поэтому, едва войдя в комнату, тут же попыталась выйти обратно.

— А ну, стой!

— Что? — Подруга порывисто обернулась и сделала невинные глаза, продвигаясь вдоль стеночки подальше от меня.

— Я ведь говорила тебе, Сеша, что плохо подливать учителю зелье!

— Да что ты, Ма…

— А ты даже слушать не захотела!

— Так сделанного не воротишь. Я ведь не могла забрать обратно съеденный пирог.

— Ты побежала в башню, хотя я твердила, как это опасно.

— Что опасного, если я там не одна оказалась! — в сердцах высказалась Селеста и тут же покраснела, прижав ладонь к губам.

У меня вся кровь отхлынула от лица.

— И сколько вас таких? — Теперь я даже не кричала.

— Не знаю, сколько пришло, может, не все. Но это совсем никуда не годится. Я ведь уверена была, что сама додумалась использовать приворот.

Ой, силы небесные! Это как же мне повезло! Мне невероятно крупно повезло. Слава железному самообладанию защитников и всей их природе, слава их сущности, самой сути их воспитания и всему, всему! Поцелуй! Это же смешно. Это ведь совсем легко отделалась! Да окажись на месте Эсташа другой мужчина, и живой бы из коридора не выбралась. Последствия запоздалого испуга проявились на лице красными пятнами. Сразу загорелись щеки и горло сдавило.

— Мариш, ты что? Аллергия? Тебе орешек в еде попался? Нужны капли?

— Аллергия, — просипела я в ответ, — аллергия на глупость! Где?

— Капли в шкафчике, — подсказала Селеста.

— Где приворотное зелье?

— Оно закончилось, — быстро проговорила подруга, кинув мимолетный взгляд на стол.

И быстрее, чем она успела схватить со столешницы пузырек, я добралась до приворотного средства и сжала его в руке.

— С чем будешь пить? — спокойно и зловеще спросила побледневшую девчонку.

— Маришка, ты чего?

— Глупость нужно лечить сразу, иначе до конца дней не избавишься.

— Мариона! — Подруга выставила вперед ладони, пока я решительно наступала, загоняя ее в угол.

— Заставлю силой, — потрясла я пузырьком.

— Да Эсташа там даже не было!

— Не было, — рявкнула я, — потому что он был на этаже Аллара, провались вы со своими приворотами!

— Ой, так он, он…

— Вот и почувствуешь сейчас, как он. — Я неумолимо протянула средство: — Пей.

У подруги жалобно изогнулись брови, на глаза набежали слезы, и, сглотнув, она вытащила из моих пальцев пузырек. Посмотрела на него, не решаясь открыть, затем вытащила пробку, и в тот миг, когда бутылочка в ее пальцах дрогнула, выплескивая оставшиеся капли, я закончила плетение узора и поймала их у самого пола. Заставила капли втянуться обратно, а пузырек подняться вверх и застыть напротив плотно сжатых губ.

— Пей.

Селеста отчаянно помотала головой.

— Тогда мне стыдно называть тебя подругой.

Губы у девушки задрожали, когда она в отчаянном усилии зажмурила глаза и быстро открыла рот. Зелье пролилось на язык янтарными каплями, и Селеста с трудом сглотнула.

— Фу-у, — скривилась она и всхлипнула, — жестокая!

— Заслужила, — пожала я плечами и со спокойной душой начала готовиться ко сну.

Уже поздно ночью я не могла заснуть из-за тихих рыданий, приглушенных подушкой. Испытывая острую жалость к подруге, я спрыгнула с кровати и потрясла за плечо Доминику.

— А? Что такое? Случилось что? — Наша отличница нервно встрепенулась.

— Приготовь антидот, Ника. У тебя есть ингредиенты для всего. Пожалуйста.

— Какой еще антидот? — не поняла девушка.

— От приворотного зелья. Селесте очень нужно, она себя к себе приворожила.

И уже после успешного применения противоядия мы вместе укладывали расстроенную, заплаканную, но свободную от приворота Сешу в кровать.

— У меня все тело горело, — жаловалась она, — я слова не могла сказать. И в груди так давило, и все вместе — томление, огонь! И так плохо, что глаз не сомкнуть!

— Вот видишь, — поправляя одеяло, говорила я ей, — видишь, как это скверно.

А Доминика кивала, стоя за плечом.

— Это мучи-и-ительно! — снова провыла девушка.

— Еще бы! — хмыкнула Ника. — Маришка, а мне как, еще антидоты варить? Ты остальных пойдешь отпаивать?

— Мне и одной хватило, — вздохнула в ответ и посмотрела в окно, за которым постепенно светало.

Да кто же такой настойчивый? Что нужно? Отстань, Доминика! Я не иду на урок.

Полночи без сна стоили некоторым обитательницам нашей спальни мучительной внутренней борьбы и жалких попыток уговорить себя слезть с кровати.

— И я не иду, — бурчала Селеста, — еще приворот не выветрился.

— Все у тебя выветрилось, — обиженно просопела Доминика, — мои антидоты отлично работают.

— Ты явно напортачила в этот раз. — Широкий зевок смазал конец фразы, и подруга вдруг резко села.

— Девочки, сегодня же первое занятие у тен Лорана!

— После обеда, — теперь уже бурчала я, злясь на обеих за то, что бесцеремонно вторглись в сладкий сон. Мне грезилось солнце, крепкие объятия, поцелуи. Что?! Я тоже резко подскочила.

— Сегодня мальчики придут. — Поджав босые ноги, укрытые казенной ночной рубашкой, Доминика расчесывала длинные волосы. — Первым занятием идут танцы.

— Это чтобы мы все быстро проснулись, — без всякого энтузиазма ответила Селеста. — Но лучше бы урок тен Лорана стоял первым.

«Ничего не лучше», — подумала я, обнаружив, что совсем не горю желанием идти на магическую защиту.

— Если ты не выбросишь его из головы, — погрозила расческой Доминика, — я больше ни одного антидота не сварю.

— А я не буду больше пить это гадкое зелье, — бросив взгляд на меня, хмуро поклялась Селеста. — Не заставишь, Маришка.

— Не пьешь сама и другим не подливай, — зевнула я и потянулась за расческой. На ночь совсем позабыла убрать волосы в косу, и сейчас они спускались до бедер спутанными прядями.

— Мариш, а мы новые стихи сегодня услышим? — хитро сощурилась Ника.

— Какие еще стихи?

— Ну раз по расписанию класс танцев и мальчики-гимназисты будут с нами в паре, Берт непременно прочтет новые сочинения в твою честь. Ты, надеюсь, записываешь эти шедевры, как я тебе советовала?

— Что за настроение у тебя сегодня? Сыплешь остротами и шутками прямо спросонья.

— Хорошее настроение, романтическое. — Доминика потянулась и вздохнула.

— Точно вчера на свидание бегала! — постановила Селеста. — Держались за ручку через ограду?

— Не-а, — качнула головой девушка и снова улыбнулась. — Поцеловал.

— Через решетку? — изумилась Селеста.

— Ага! — Соседка спрыгнула с кровати, подбежала к узкому окошку и распахнула его, громко закричав: — Э-эй, девчонки, вставай на учебу!

Вереница девушек в форменных белых платьях ниже колена и одетых в строгие черные костюмы парней стекалась в танцевальный павильон центральной башни. Оба крыла, разделенные между собой, теперь соединили деревянные мостики. Юноши-гимназисты из своей башни подходили к стеклянным дверям класса танцев, а мы друг за дружкой шли со своей стороны. Два потока смешивались у входа в класс и втягивались в павильон уже вместе.

— Тэа Эста, — окликнули позади, когда я оказалась на пороге, и стоило большого труда удержаться от страдальческой гримасы. — Тэа Эста, позвольте проводить вас.

Под локоть подхватила юношеская рука, и меня повлекли вперед, к той стене огромного зала, у которой всегда выстраивались гимназистки.

— Спасибо, теон [Теон — ученик, гимназист; вежливое обращение к учащемуся высшего учебного заведения.] Венсан, но я бы сама дошла.

— Мариона! — Жаркий шепот на ухо уведомил меня, что пожелание одиночной прогулки осталось неуслышанным. — Я сочинил для вас новые стихи.

— Как это мило, — пробормотала в ответ, невольно ускоряя шаг, чтобы побыстрее дойти до места.

— Только послушайте начало, — произнес вдохновленный поэт. — При виде вас все члены во мне встрепенулись…

— Что, кхм, кхм, простите, у вас встрепенулось?

— Душа наизнанку и истекает сердце любовью.

Видимо, сильно истекает.

— О сжалься, первопрелестная дива…

Где он находит такие слова?

— И приходи ко мне на свидание! — Полная драматизма пауза и вопрос на выдохе: — Ну как вам?

— Это конец стихотворения? — поразилась я.

— Я полагаю расширить его до поэмы. Вам понравилось?

— Мне? Э-э-э, а как же рифмы, теон Венсан?

— Рифмам свойственно опошлять высокую поэзию. Когда в строках поет душа, ни к чему созвучие окончаний. Так вы придете? — вновь перешел в наступление гимназист. — Вечером, к решетке сада.

— Ой, мне нужно подумать, теон. Благодарю, — присела в коротком поклоне, обрадовавшись, что так вовремя оказалась возле стены. Парень изящно поклонился и направился к зеркальной стене напротив.