Дыхание резко прервалось, из крепких тисков было нереально выбраться. А как можно что-то описывать, если разучилась говорить?
— Выражение глаз, как спадали волосы, как сидела на нем одежда? Безупречно, без единой складки?
Я плохо понимала, о чем он говорит, поскольку одна его рука спускалась по спине от шеи, а вторая поднималась по бедру, задирая юбку выше. И вот когда она коснулась края чулок, я не выдержала и со всей силы уперла ладони в грудь Зверя.
— Отпустите немедленно. Вы не имеете…
— Права? — Он откинул голову и рассмеялся. — Я могу делать, что пожелаю, Мышонок, а уж тем более с тобой. Ну и? Станешь говорить или расценить твое молчание, как помеху следствию?
Он прекратил нескромные действия, но широкая ладонь легла на шею, а вторая вновь захватила волосы.
— Он в-выглядел точно привидение, я говорила. Костюм сидел б-безупречно, наверное, там было темно, я не могла разглядеть деталей. Он шагнул ко мне, а потом раздалась сирена, и он исчез.
— Исчез? — Я вновь услышала рычание, а рука, гладившая мои волосы, сжалась в кулак, вырвав у меня болезненный вскрик.
— Знаешь, кто ты для меня, Мышка? — вдруг резко сменил тему Зверь.
В полуобморочном состоянии, в котором находилась, я плохо понимала его вопросы.
— Ты мой шанс поймать нашего неуловимого красавца. Мой сладко-пряный шанс. Приманка, — шепнул он последнее слово и склонился к моей шее, прижался к ней лицом, вновь делая глубокий вдох.
Мои дрожащие пальцы нащупали тяжелую подставку на столе, и, схватив ее, я попыталась опустить каменную вещицу на голову дознавателя. Мужчина, точно предвидя этот маневр, молниеносно перехватил мою руку и резко прижал к столу. Подставка выпала, а я вскрикнула от боли в запястье.
— Сопротивляешься? Как глупо.
Может, и глупо, но еще глупее — послушно позволять незнакомому мужчине делать, что ему заблагорассудится. И дождавшись, пока дознаватель отстранится, я саданула коленом в самое уязвимое место.
Зверь зарычал, согнувшись пополам, а я упала на спину и крутанулась по широкой столешнице в сторону окна. К двери добежать, а тем более открыть ее, не успела бы, и незапертое окно оказалось единственным шансом.
Я чуть не выпрыгнула, но вовремя сообразила, что либо сверну себе шею, либо сломаю что-нибудь. Затормозив у самой рамы и высунувшись почти наполовину, закричала на всю улицу:
— Помогите!
Мой крик привлек внимание нескольких спешащих куда-то прохожих. Они остановились, задрав головы, но тут я была поймана и утянута обратно. Как ни цеплялась за раму, не смогла противостоять силе Зверя, легко поборовшего сопротивление.
— Не дури, — раздался его рык возле самого уха.
Я повернула голову и судорожно сглотнула от страха, увидев пламя бешенства в глубине потемневших глаз.
— Эй! — послышался крик с улицы, а мужчина невозмутимо выглянул в окно.
— Чем-то помочь? — спрашивал, по всей видимости, охранник, дежуривший под карнизом.
— Все в порядке, — заверил его дознаватель и повернулся ко мне.
— Ты еще глупее, чем показалась вначале, — проговорил он и, взяв за шкирку точно котенка, стащил меня со стола. После направился к двери и отпер замок.
— Допрос на сегодня окончен, — махнул он рукой, как показалось — брезгливо, однако я продолжала стоять в каком-то ступоре.
— Что замерла? Беги, Мышка. Еще увидимся.
Ничего себе, главный дознаватель! У меня после такого дознания ощущения раздваивались: я то ли на допросе побывала, то ли в борделе. Так откровенно меня еще не лапали. Просто неприлично, до мурашек по всему телу. Я даже повода не давала, он сразу накинулся. Что за методы добычи информации? Или он так прощупывает подозреваемых? Причем прощупывает в буквальном смысле.
— Ух! Приманка! — Я никак не могла успокоиться. — Приманка для Призрака? Это нормально?
Я очень быстро шагала по улице, пытаясь не сорваться на бег, и бормотала себе под нос. Пара прохожих даже обернулась.
— А эти люди не должны нас защищать? Или манера говорить в лицо, что тебя ожидает, должна как-то взбодрить после кошмарной картины убийства?
С одной стороны, метод оказался действенным — взбодрил, даже очень, а с другой — как-нибудь обошлась бы без этих откровенных поглаживаний. Я до сих пор ощущала его прикосновения. Дерзкие пальцы умудрились проникнуть и под резинку чулок, отчего меня до сих пор бросало в жар и пылали щеки.
— Я воспитанная, скромная девушка, свидетельница, а не подозреваемая, я, в конце концов, хранитель библиотеки! Вижу его второй раз в жизни! Да как он мог?!
Разговаривая сама с собой, я ворвалась через парадные двери библиотеки и чуть не сбила с ног собственного директора.
В другой раз непременно извинилась бы, но сейчас слишком переполняли эмоции. Даже не обратила внимания, как резво начальник ухватил меня за руку и поволок в еще один за этот день кабинет.
— Тебя допрашивали? — спросил он напрямик, даже не поприветствовав.
— Да…
— Кто?
И вот тут я поняла, что не знаю имени главного имперского дознавателя.
— Эм… У него прозвище необычное — Зверь.
Директор побледнел и схватился руками за голову.
— А что он сказ… — Начальник запнулся, перевел дух и завершил фразу: — Сказал?
— Допросил в весьма странной форме и пообещал новую встречу.
Взгляд директора стал таким, что неожиданно в голове мелькнула мысль об увольнении по собственному желанию, но я отчаянно любила свою работу.
— Сам Зверь? Тебе? И что теперь делать?
В каком смысле? Мне кажется или сегодня все ведут себя необычно? Отчего так испугался директор?
— А кто он такой? Ну, главный дознаватель. Очень странный, даже не знаю, как сказать…
— А лучше никак не говори и никому, — вдруг склонился ко мне собеседник. — Целее будешь.
Это мне сейчас показалось или начальник приблизительно догадался о методах допроса?
— То есть?
— Он родственник императора. Кровный!
У меня зашлось сердце и голова закружилась.
— Понимаешь, что это значит?
— Н-не совсем.
— А я понимаю, хорошо понимаю. — Директор вдруг заметался по кабинету, потом замер, запустив пальцы в волосы и бормоча: — Но где искать замену в срочном порядке? Ведь не возьмешь абы кого. А этот… Ну ничего же не предвещало! Теперь если в горло вцепится, не выпустит.
О чем он сейчас?
Начальник снова принялся мерить шагами кабинет, демонстрируя высшую степень нервозности, а потом резко остановился, очевидно приняв решение.
— Извини, — начало следующей фразы мне сразу не понравилось, — но тебе уже сейчас лучше приступить к поиску новой работы.
Я ослышалась?
— Простите?
— Ты стала свидетельницей убийства, и теперь начнутся неприятности.
— Из-за меня? Но я же ничего не сделала!
— Понимаю, но и ты меня пойми. Взгляни только, что происходит.
Он подошел к круглому окошку на уровне головы, которое выходило в главный зал, а я послушно встала рядом, глядя на толпу посетителей. Сегодня в библиотеке было не протолкнуться. Некоторые из визитеров делали вид, что ищут какие-то книги, а другие даже не притворялись, кружа возле старой арки и пытаясь все там хорошенько рассмотреть.
Директор распахнул окошко и громко крикнул:
— Запрещается трогать старинную мозаику!
Любитель своеобразных сувениров тут же перестал ковырять ровный круг на полу под аркой.
— Что за люди пошли? — покачал головой начальник, и я с ним молча согласилась. — Только ночью на этом месте человек погиб, а сегодня поналетело воронье сувениров собрать на память.
— Простите, — попробовала вернуться к моему вопросу, — не могу понять, чего вы опасаетесь? Как все это может повлиять на мою работу?
— Не это. На твою работу повлияет родственник императора.
— Но…
— Ты о нем прежде слышала?
— Нет.
— Так послушай сейчас. Он хищник, и как в любом хищнике, в нем сильно желание ловить добычу, а потом рвать ее на части. Жестокий подонок.
Я покраснела, поскольку никогда не слышала, чтобы директор так выражался.
— Зверь обычно не тратит на допросы дольше трех минут. Припирает к стенке, находит уязвимое место и давит, давит на него, пока не взмолишься о пощаде, не запутаешься и не раскроешь все карты. Он быстро разбирается в человеке, и для этого все приемы хороши: запугивание, шок, растерянность.
Я тут же вспомнила своеобразный метод допроса и снова покраснела.
— Он не тратит время на повторные встречи с уже опрошенными свидетелями, а тебе обещал увидеться снова. И вот что ты для этого сделала? Улыбалась, млела перед ним, как прочие недалекие девицы, которых привлекают чисто животная сила и власть?
— Да что вы такое говорите? — Я даже побледнела с досады.
— Сопротивлялась? — упавшим голосом уточнил начальник, а заметив возмущение на моем лице, устало махнул рукой и вернулся в кресло. — Ну все, теперь он в покое не оставит.
Мой директор, безусловно, был умным человеком, ведь не зря ему доверили такую важную должность, но и он мог ошибиться. Ничего не было во мне такого, чтобы привлечь мужчину, подобного Зверю. Ведь при одном взгляде на дознавателя становилось ясно, что недостатка в женском внимании он не испытывал.