Османы действительно принимали участие во многих аспектах европейского религиозного и политического развития, долгое время приписываемых только западным европейцам. Мы признаем это, когда фокусируемся на евразийской империи османов. Вместо того чтобы пытаться доказать, что они соответствуют евроцентричным стандартам, осознание их роли в европейской истории заставляет нас расширить и переписать ее основные концепции и рамки — такие понятия, как Ренессанс, эпоха Великих географических открытий, Реформация, Просвещение и научная революция, а также значение милленаризма и мессианизма, сексуальности и удовольствия, абсолютизма и ограниченного правительства, рабства и ориентализма и мировых войн.
Османские пути к терпимости, секуляризм, современность и геноцид
Рассмотрение истории османов как неотъемлемой части европейской истории позволяет нам иначе понять происхождение и значение таких концепций и практик, как религиозная терпимость, секуляризм, современность и даже геноцид. Мы признаем, что они начались с европейцев-мусульман. Общепринятое утверждение о том, что европейцам впервые пришлось понять, как жить с людьми разных религий, только в XVI в., исключительно благодаря Реформации и Контрреформации, начинает казаться неверным.
В этой связи только тогда впервые обсуждалась концепция терпимости, ставшая реальностью повседневной жизни [Benjamin J. Kaplan, Divided by Faith: Religious Conflict and the Practice of Toleration in Early Modern Europe (Cambridge, MA: Belknap Press, 2007), 4.]. Нам говорят, что терпимость, современность и секуляризм впервые появились в Западной Европе после «религиозных войн», бушевавших примерно с 1550 по 1650 г. Первые конкретные шаги, предположительно, были предприняты с подписанием Вестфальского мира в 1648 г. серией договоров, устанавливавших принцип терпимости к религиозным меньшинствам. С 1650 по 1700 г. Европа вступила в эпоху, известную как Просвещение, и ее символом стало основополагающее эссе Джона Локка 1689 г. — «Письмо о веротерпимости».
Оно открыло путь к подходу «живи и давай жить другим», к принятию религиозных различий и принципам современной светской жизни. Поскольку все больше и больше интеллектуалов пропагандировали терпимость, некоторые просвещенные европейские правители начали внедрять ее в XVIII в.
Правда, исторические данные свидетельствуют о том, что практика веротерпимости уже была установлена в начале османского владычества в Юго-Восточной Европе в XIV в., и этот факт стал особенно заметен в Константинополе после завоевания османами этого византийского города в 1453 г. Османская религиозная толерантность была основана на исламском прецеденте, уже представленном Европе в мусульманской Испании VIII в., и на поведении кочевых, доисламских монгольских предков из евразийской степи — того перекрестка Европы и Азии, где родились османы. Хотя полной терпимости не существовало в средневековой христианской Европе, она бытовала в средневековой исламской Европе, в том числе в османских владениях. Османская толерантность — это европейская толерантность.
Почему же тогда османы традиционно не включены в историю религиозной терпимости в Европе? К тому времени, когда западные европейцы впервые столкнулись с вопросами о том, как жить вместе, османы уже нашли на них ответы. Они включали в себя информацию о том, какие права и привилегии будут у каждой религиозной группы, где они будут совершать богослужения, как станут платить за содержание своей религиозной общины (включая ее молитвенные дома и школы), как будет собираться и распределяться благотворительность, смогут ли люди из разных групп вступать в смешанные браки, где они получат возможность жить, как они могли бы взаимодействовать в социальном и экономическом плане, как праздники будут отмечаться публично, и как будет осуществляться управление каждой религиозной группой и ее отношение к правительству [Kaplan, Divided by Faith, 10.].
По мнению одного английского писателя середины XVII в., османская терпимость ко многим религиям была предпочтительнее насильственного насаждения одной, как это имело место в христианской Европе [Francis Osborne, Political Reflections upon the Government of the Turks, 1656, cited in Malcolm, Useful Enemies, 302.]. Религиозные войны и преследования тех, кто придерживался иных убеждений, фактически продолжались в районах Европы с католическим и протестантским населением в XVIII в.
В то время как европейцы-христиане претендуют на то, что они создали институты секуляризма в XVII в., османы на протяжении веков подчиняли религиозную власть имперской власти и сделали светское право эквивалентным по силе религиозному, превзойдя в этом отношении любое другое европейское или исламское государство. Они даже институционализировали практику, которая явно нарушала исламские обычаи в пользу светских правил. Почему об этом молчат, когда говорят о месте зарождения современного секуляризма?
Хотя Османская империя придерживалась терпимости, религиозное обращение было жизненно важным для ее успеха. Османская династия делала упор на религиозные перемены, начинающиеся наверху. В османо-турецком языке единственные термины, обозначающие «обращение», поразумевают обращение в ислам. Оно может идти только в одном направлении; нет другого термина, кроме «отступничество», для понятия превращения мусульманина в христианина или еврея. Никто не может сказать: «Мусульманин обратился в христианство». Соответственно, отступников казнили. Терпимость — не то же самое, что поддержка разнообразия, сосуществования, равенства, мультикультурализма или взаимного признания [Marc Baer and Ussama Makdisi, ‘Tolerance and Conversion in the Ottoman Empire: A Conversation with Marc Baer and Ussama Makdisi’, Comparative Studies in Society & History 51, no. 4 (October 2009): 927–940.]. Терпеть означает «страдать, выносить или мириться с чем-то предосудительным» [Kaplan, Divided by Faith, 8.]. Сторона, проявляющая толерантность, считает собственную религию истинной, а религиозные притязания той группы людей, с которой мирится, — ложными. Джон Локк, как известно, отказался включать католиков в свою концепцию. Принятие на самом деле является выражением властных отношений.
Его присутствие или отсутствие может быть использовано в качестве предупреждения или угрозы в отношении уязвимой группы. Терпимость — это состояние неравенства, при котором влиятельная сторона, например правитель, определяет, может ли существовать менее сильная группа и в какой степени ее членам может быть позволено выражать свое отличие.
...Правитель или режим может дискриминировать группу, в то же время снисходительно относясь к тому, что ее члены отличаются от правящей элиты. Именно так функционировала османская терпимость с точки зрения классовых, гендерных и религиозных различий [‘Tolerance and Conversion in the Ottoman Empire’, 930.].
В Османской империи определенные группы — женщины, христиане и евреи, рабы — были юридически подчинены другим — мужчинам, мусульманам, свободным. Не все религии считались равноправными. Вне закона оказались шииты (мусульмане, утверждающие, что их лидер должен быть потомком пророка Мухаммеда и его семьи), диссидентские мусульманские группы и буддисты. Османское общество было разнообразным, и отдельные люди могли время от времени менять принадлежность к определенной группе или позиции власти, однако каждая группа занимала свое место в иерархии, основанной на классе, поле и религии.
На практике терпимость к разнообразию означала создание империи, построенной на сохранении различий. Османы не стремились превратить всех подданных в мусульман или даже в османов, членов правящей элиты. Скорее они способствовали созданию институтов, таких как патриаршество, духовные управления и юрисдикции лидеров армянской и греческой церквей, которые позволяли христианам и евреям заниматься личной жизнью, пользуясь культурными, религиозными и языковыми правами без особого вмешательства или ограничений.
В то же время религиозное обращение использовалось как средство интеграции в сильно стратифицированную социальную структуру Османской империи. Империя набирала элиту из лучших представителей покоренных народов, особенно молодежь и женщин, тем самым обеспечивая величие династии и подчинение завоеванного населения. Христианские и мусульманские члены королевской семьи, военные и религиозные лидеры, а также простолюдины — все были включены в имперский проект с самого начала.
Османская династия инициировала браки с европейскими королевскими домами, включая византийский и сербский — это еще одна причина включить эту мусульманскую императорскую семью в европейскую историю. Каким бы жестоким, несправедливым и насильственным ни было рабство, особенно в отношении женщин, оно позволяло отдельным людям войти в элитные слои общества, когда женщины присоединялись к гарему, а мальчики входили в султанскую администрацию и вооруженные силы. Христиане превращались в членов османской правящей элиты посредством сотрудничества, подчинения или обращения. Как и другие империи, османы наблюдали за крупномасштабными демографическими изменениями путем преобразования управляемого населения. Босния и Герцеговина, Болгария, Греция, Венгрия, Сербия и Турция подверглись массовому религиозному обращению во времена правления османов. Христиане и в меньшей степени евреи стали мусульманами, и ландшафт был в значительной степени исламизирован, наиболее важные церкви заменены мечетями, семинарии — медресе (религиозно-просветительские и учебные заведения), монастыри — суфийскими (мистическими) ложами.
Хотя такие государства, как Мамлюкский султанат Египта (1250–1517 гг.), опирались на обращенных солдат-рабов, Османская империя полагалась главным образом на новообращенных, составлявших ключевые элементы ее правящей семейной династии, администрации и вооруженных сил, обратив огромное количество людей за первые три столетия своего существования. Она определяла принадлежность к основным слоям элитарного класса путем религиозного обращения и постоянно меняла интерпретацию религии. Как заметил проницательный английский житель Османской империи XVII в. сэр Пол Райко, «ни один народ в мире никогда не был более открыт к приему представителей всех наций, чем они», и «англичане называют это натурализацией, французы — предоставлением избирательных прав, а турки [османы] — верообращением» [Sir Paul Rycaut, The History of the Present State of the Ottoman Empire, 4th ed. (London: Printed for John Starkey and Henry Brome, 1675), 147–148.]. Это действительно была империя обращения, способствующая масштабным социальным изменениям, в то же время терпимо относившаяся к существованию религиозных групп, расходящихся с религией правителя, почти до самого трагического конца государства.
