Он открыл сумку, изучил содержимое скудного гардероба, покопался во внутренних карманах, но выудил оттуда лишь больничные документы, паспорт, военный жетон, небольшой походный нож, рабочий планшет, служивший в первую очередь картой и справочником, и универсальный чип-проездной для туристов, который помог ему добраться из пригорода до центра Цюриха. Единственным напоминанием о его армейском прошлом были этот планшет да жетон. Небольшое устройство было напичкано всей необходимой информацией, которая может понадобиться человеку его профессии в незнакомой стране. При этом оно изолировано от внешних сетей, дабы избежать риска быть запеленгованным. Ни телефона, ни бумажного блокнота, который он вроде бы вел последние несколько месяцев. Или не вел? Дэн задумался. Впервые он ясно осознал, что некоторые воспоминания, особенно связанные с последней командировкой, будто были в тумане. Последствия ранения? Странно, почему ему не дали какой-то дополнительной информации, куда можно позвонить, если ему вдруг потребуется помощь, с кем переговорить касательно ранения и предшествующих госпитализации событий? Почему не дали хотя бы дешевый телефон? Он мог бы набрать парням, которых неплохо знал с учебки. Они должны его помнить и могли бы дать координаты, с кем связаться в Швейцарии по вопросам помощи ветеранам.

Телефоном он обзаведется сегодня же, это не проблема, хотя тоже измеряется деньгами. И все равно для старта новой жизни нужны были средства. Дэн скривился, вспомнив, как около года назад ему пришлось отдать все свои сбережения в результате крайне неприятного инцидента, грозившего даже более серьезными последствиями для здоровья, чем текущее ранение. А сейчас бы они здорово пригодились.

А что, если эти мутные ребята и вправду уже знают о нем все? Может, они могли бы помочь установить контакт с его сослуживцами, конторой, что его нанимала, и вообще кем-то, кто в курсе, что он в Цюрихе. Да еще и денег могли бы дать за работу. Все это были аргументы на чашу весов в пользу того, чтобы связаться с Ашем и поинтересоваться, что ему готовы предложить. Если буквально побывать на волоске от смерти, волей-неволей захочешь использовать второй шанс, если жизнь его предлагает.

Он откинулся на подушку. Ладно, сперва надо выспаться. Пока у него есть время, можно попытаться извлечь какую-то пользу из своего положения. Он достал из кармана сложенную бумажку с номером и улыбнулся. Завтра он позовет на свидание Максин, а потом отправится на встречу с загадочным человеком. Его давняя подруга однажды произнесла фразу, которую он запомнил на всю жизнь и старался всегда ей следовать. Они тогда вышли покурить на прохладный балкон, решив немного сбросить с себя опьяняющую атмосферу вечеринки, и девушка внезапно произнесла: «Лучше уж сделать что-то и пожалеть об этом, чем не сделать и жалеть о том, что даже не попытался». Остаток вечера Дэн провел, лежа в горячей ванной и объедаясь дарами местной кулинарии, заказанными из ресторана внизу. Расходы он нагло записал на счет мистера Аша.

Глава 11. Максин

Апрель, 2033 г.

Цюрих

— Алло, Максин, привет! Это Дэн!

— Привет, Дэн! Рада, что вы позвонили. Как нога? — голос Максин в трубке был радостный.

— Потихоньку. Вечера прошел километра три. Очень красивый город. Я вот что звоню, как вы смотрите…

— Ты, — перебила его девушка.

— Что?

— Прошу, давай перейдем на ты.

— Да, с удовольствием. Ну так вот, как ты смотришь на то, чтобы поужинать сегодня где-нибудь? Только я совсем не знаю, куда тебя пригласить, так что буду благодарен, если поможешь с выбором.

Дэн уже давно вышел из возраста подростковых ужимок и волнения при общении с девушками, но то ли сказалось длительное отсутствие практики, то ли Максин действовала на него подобным образом, однако его ладони моментально покрылись испариной.

— Сможешь зайти за мной в шесть? Я как раз освобожусь в это время и буду готова.

Он встретил девушку у входа в больницу и чувствовал заметное облегчение, когда она решительно увела его прочь от здания, где он провел последние недели. Дэн предполагал, что унылая медицинская униформа сильно преуменьшала привлекательность девушки. Но как же он оказался далек от реальности. Максин выглядела потрясающе! От тихой и робкой медсестры ни осталось и следа. На ней был длинный, в пол, бежевый плащ, высокие каблуки почти сравняли ее ростом с ним, а образ завершался длинным белым шарфом. Темные волосы девушки были распущены и волнами ниспадали на плечи. Последним ударом под дых стала ярко-красная помада, так контрастирующая с бледной, словно у представителя аристократического рода, кожей Максин. Сложно было поверить, насколько радикально ее образ отличался от того, какой он наблюдал в больнице. Еще более неловко он себя почувствовал в тот момент, когда вспомнил, что именно Максин первое время помогала ему с теми совершенно естественными процессами жизнедеятельности, которые он не мог выполнить самостоятельно какое-то время после операций. Тогда ему не казалось это постыдным или предосудительным, но сейчас, едва подумав об этом, он зарделся красным.

— Привет, Дэн! Ты не против, если я сразу установлю одно небольшое правило для нашего общения? Давай забудем, где и при каких обстоятельствах мы познакомились. Думаю, так будет проще всем.

Он был счастлив подобному началу их общения, а потому дважды уговаривать его было не нужно.

— Не то что бы я вообще хочу вспоминать этот период моей жизни. Куда мы пойдем?

— Недалеко от центра есть одна историческая кофейня, о ней почти не известно туристам, но там пекут совершенно потрясающие круассаны. Ты, кстати, где остановился? Тебе ведь не доводилось раньше бывать в Швейцарии?

— Я здесь не местный, это точно. У вас тут есть один мини-отель, называется «Лимит». Мне его посоветовали, когда я готовился к выписке.

— Хм, никогда про такой не слышала. Видимо, что-то новое. Мы переживаем очередной туристический бум. За последние годы всем надоели тропические острова и дикие джунгли, и люди решили заново открыть для себя города Старого света.

Так они и провели следующие несколько часов, непринужденно беседуя на самые разные темы. Дэн, упуская некоторые подробности, немного рассказал про себя и про свою военную карьеру, а Максин много говорила о городе и своей семье. Она родилась и выросла здесь и до сих пор не покидала пределов страны.

Ее отец был рентгенологом, а мама долгое время преподавала химию и была всегда тесно связана с медициной, так что ее путь был фактически предопределен заранее. В отличие от большинства династических семей, где выбор профессии зачастую продиктован желанием родителей помочь своему ребенку хорошо устроиться в той сфере, которая уже известна им и передать по наследству все наработанные связи, у Максин был другой случай. Отец всячески отговаривал ее от медицинской карьеры, ссылаясь на то, что светлые и высокие представления о профессии, которая всецело сосредоточена на помощи нуждающимся, будут разбиты о современные капиталистические скалы систем страховых компаний, фармацевтических гигантов и частных клиник, не чурающихся в борьбе за пациентов прибегать к самым гнусным методам работы. Сдался он лишь после того, как девушка втайне подала документы в медицинский колледж и успешно поступила на специальность, связанную с врачебным делом.

Максин обожала родной город и исходила его буквально вдоль и поперек, поэтому в процессе прогулки девушка рассказывала про все местные достопримечательности, в том числе и про собор, который он посетил вчера. Тут Дэну даже выпала возможность похвастать знанием местной легенды, прочитанной им в путеводителе, чем изрядно ее удивил. Последнее его свидание было много лет назад. Подрастеряв за последнее время навык непринужденного общения на малозначащие невоенные темы, сейчас он был по-детски рад, что не приходится придумывать темы для разговоров и можно просто наслаждаться историческими зарисовками Швейцарии, которыми с ним так щедро делилась Максин. Когда ты несколько лет своей жизни проводишь между военными операциями и боевой подготовкой, времени на что-то личное попросту не остается. Девушка словно понимала это, поэтому с первых минут уверенно вела беседу в нужное русло.

Взяв по мороженому и кофе, они уселись на лавочке около набережной, открывающей захватывающий дух вид на Цюрихское озеро. Глядя на то, как ветер колышет волосы Максин, которые она безуспешно пыталась поправлять уже несколько минут, он не мог отделаться от мысли о нереалистичности ситуации. Все шло слишком гладко, эта приятная атмосфера и казавшийся бесконечным вечер. Он видел такое в кино, но не оказывался в такой ситуации ни разу за свою жизнь.

Внезапно до его слуха донесся громкий взрыв. Тут же проснулись воспоминания о событиях одной из последних миссий, где он принимал участие. Тогда его отряд был вынужден прятаться в небольшой лощине от артиллерийского обстрела. На лбу проступил пот, мышцы натянулись, приготовившись к моментальному рывку — срочно нужно найти укрытие. И вдруг краем глаза на противоположном конце улицы он увидел человека, с ног до головы одетого в черную одежду. Должно быть, длинный плащ. Должно быть, балахон или мантия. Человек стоял к нему лицом. Хотя невозможно было разобрать, куда он смотрит, Дэн был уверен, что незнакомец сверлит взглядом именно его. Кто он? Явно не друг. Даск был готов рвануть к нему, но почувствовал, как кто-то крепко держит его за руку. Откуда-то издалека тонкий женский голос что-то настойчиво говорил. «Все хорошо, не переживай, это салют. Дыши, Дэн, просто дыши!» Поверить ее словам было сложно, ведь он ясно слышал громкий взрыв снаряда поблизости. Надо взять себя в руки, в учебке всегда говорили, что нельзя слепо верить инстинктам, необходимо всегда анализировать окружение. Слова девушки повторялись. Почему она оказалась так далеко, ведь они только что шли рядом? Звук ее голоса доходил до него словно через толщу воды, но в то же время парень понимал, что эти фразы предназначаются лишь ему: «Раз, глубокий вдох. Два, мы в центре города, помнишь? Ты позвал меня встретиться, и мы прекрасно проводим время». Чья-то рука легла ему на грудь, и он почувствовал, как сердце выбивает нервный ритм, словно неумелый барабанщик рок-группы, который безнадежно отстал от своей партии и теперь наскоком пытается наверстать упущенное. «Это Максин! Она должна быть рядом, ведь я чувствую ее руку и дыхание». Сосредоточившись на этой мысли, он почувствовал, как пелена постепенно спадает с глаз, а голос девушки уверенно вытесняет канонаду снарядов и автоматных очередей. Он тряхнул головой и снова очнулся в центре Цюриха. Взглянул на руку и осознал, что девушка, на удивление крепко, почти до боли, сжимает его ладонь.