— Ну а плохая?

— Будь даже код дописан, использовать его Васкес не смогла бы, поскольку вирус однозначно не просочился бы сквозь систему внешней защиты.

— Не понял, — удивился Купер.

— Луиза уверяет, что он бы сработал лишь в том случае, если бы его инициализировали изнутри.

— Следовательно, Алекс Васкес имела контакт в армейской структуре.

— Не просто контакт, а кого-то с весьма серьезными полномочиями. Думаешь, она зря бросилась с крыши? Она имя своего контактера скрыла.

— Похоже на то.

Похоже, что именно боязнь предать друга или любовника придала Васкес сил. Куперу представился асфальт внизу, трещины на нем, прилипшие куски жвачки, осколки бутылочного стекла… И все же она бросилась — головой вниз, засунув руки в карманы.

Самолет коснулся посадочной полосы, разок подпрыгнул и, ревя двигателями, затормозил у площадки с припаркованными автомобилями.

— Есть еще новости и из офиса.

— Ну и что там?

— Да черт его знает. Похоже, просто нервы у людей взвинчены.

«Неудивительно. С тысяча девятьсот восемьдесят шестого года у многих взвинчены нервы».

Тысяча девятьсот восемьдесят шестой. Тот самый год, когда доктор Юджин Брайс опубликовал в журнале результаты своих исследований. В общих чертах определил, что собою представляют сверходаренные, старшему из которых тогда исполнилось всего шесть лет. Многим они представлялись в ту пору лишь любопытным случаем, безобидным феноменом, не более. За двадцать семь последующих лет вышла сотня статей, но мир ни на йоту не приблизился к пониманию этого явления.

По-прежнему известно, что чуть менее одного процента детей рождаются сверходаренными. Большинство из них имеют лишь четвертый либо пятый уровень способностей: умеют вычислять даты на много столетий назад или вперед, очень быстро читают, обладают феноменальной памятью, производят в уме арифметические действия с огромными числами. Такие каких-либо серьезных проблем не создают.

Совсем не сразу появились феномены, подобные Эрику Эпштейну.

Эпштейн видел тенденции в изменениях цен на биржевом рынке столь же ясно, как видела машинные коды Васкес. Он обзавелся акциями на сумму более трехсот миллиардов долларов, прежде чем в две тысячи одиннадцатом правительство закрыло биржу. Так в одночасье распался глобальный мировой рынок.

И все из-за одного человека.

Вернее, в основном из-за одного человека, поскольку и в других странах были выявлены феномены, подобные Эпштейну.

И то, что совсем недавно казалось забавным исключением, превратилось в угрозу для всего человечества. И не важно, как их там называют — сверходаренными или светлоголовыми, анормалами или мозганами, — они необратимо изменили мир.

Пытаясь обуздать стремительные и порою глобальные и разрушительные изменения в человеческом социуме, вызванные трудно предсказуемой деятельностью особенно одаренных мозганов, общество создало Департамент анализа и регулирования. Новой структуре было меньше пятнадцати лет от роду, но финансировалась она значительно щедрее, чем НАСА. Сотрудники департамента занимались мониторингом, исследованием и тестированием всего происходящего в мире, давали советы государственным чиновникам и руководителям крупного бизнеса. И каждый раз, когда анормальный инженер разом продвигал какую-либо технологию на десятилетие, ДАР получал от правительства очередные полмиллиарда долларов субсидий. Стараниями департамента любой сверходаренный, если он подчинялся закону, имел те же права и свободы, что и любой иной нормальный член этого же общества. Те же, кто отказывался следовать общепринятым нормам и правилам, а в особенности писаным законам, имели дело с особым отделом ДАР — Службой справедливости.

— Да ерунда это все. Погомонят-погомонят да и успокоятся. — Бобби Куин широко зевнул. — Подвезешь или мне придется раскошеливаться на такси?

— Езжай на такси. — Купер достал из сумки связку ключей.

— Эй, Купер!

— Да?

— А у тебя в руке, случайно, не ключи от машины?

— Вроде они самые.

Куин, демонстрируя негодование, картинно закатил глаза:

— Должно быть, здорово быть любимчиком самого Дрю Питерса?

— Если узнаешь что новое, дай мне знать.

Купер не торопясь проследовал по проходу к открытой двери. Стюардесса одарила его очередной профессиональной улыбкой. Улыбнувшись в ответ, он сошел по трапу.

* * *

Дурная погода разогнала жителей округа Колумбия по домам: на всем пути Купер не встретил даже малейшего намека на пробки. Местечко Дель-Рей находилось к северу от городка Александрия; дома здесь были добротные, рассчитанные на семьи среднего класса; над крыльцом по крайней мере каждого из четырех домов полоскался на ветру мокрый сейчас флаг Соединенных Штатов.

Ярко-голубой, в два этажа дом Натали был выстроен в псевдовикторианском стиле. Крошечный дворик ограничивала невысокая оградка, под кленом за которой лежал забрызганный грязью велосипед. Купер припарковался напротив калитки и заглушил двигатель. «Беретту» в кобуре засунул под пассажирское сиденье. В окнах первого этажа горел свет, — значит, он не слишком припозднился.

Дождь усилился, и Купер пожалел, что не надел хотя бы куртку. Едва он подошел к входной двери, как за ней послышались шаги. Клацнула задвижка, и дверь открылась. Бывшая жена была в пижамных штанах и футболке с логотипом Гринписа. Босиком, волосы стянуты на затылке в конский хвост. Натали слегка улыбнулась:

— Привет, Ник.

— Привет. — Купер вошел. Они привычно, почти по-дружески приобнялись, и его тут же обволокло знакомым запахом. — Извини, что так поздно. Очень хотелось их видеть.

— Они спят.

— Могу я хотя бы заглянуть?

— Конечно, — не колеблясь, согласилась Натали. — Я только что открыла бутылочку красного. Выпьешь стаканчик?

— Да возблагодарит тебя Бог. Конечно. — Нагнувшись, Купер развязал шнурки, поставил ботинки в ряд с несколькими парами кроссовок. — Я ненадолго.

Свет на лестнице был выключен, но Купер, как уже тысячу раз прежде, без труда поднялся наверх. Ступал на цыпочках, а через предпоследнюю, весьма скрипучую ступеньку переступил. Бесшумно открыл дверь и вошел в детскую. Из окна сочился слабый свет, и Купер приостановился, давая глазам привыкнуть к полутьме.

Комната пахла детьми — божественно пахла детьми. На левой стене — постеры: динозавр и звездная туманность; на правой — огромная фотография в рамке: поднимавшаяся над лунной поверхностью сфера Земли. На полу — груда игрушек: роботы, рыцари, ковбои.

Сын лежал, подтянув колени к подбородку, волосы растрепаны, рот полуоткрыт. Из уголка рта к подушке устремилась паутинка слюны. В ногах откинут скрученный плед. Купер осторожно поправил простынку. Мальчик пошевелился, издал слабый звук, затем перевернулся на другой бок. Купер нагнулся и поцеловал его в лоб.

«Ему уже девять. Целовать себя он совсем скоро не позволит».

Комната со стороны Кейт выглядела значительно опрятней. Даже пребывая во сне, она, похоже, полностью владела собой — лежала на спине, в чертах лица сквозило спокойствие. Купер сел на краешек ее кровати и погладил по волосам. Кожа на лбу была такой же свежей и чистой, как майское утро. Кейт спала безмятежно. Несколько минут Купер наблюдал, как мерно вздымается и опускается ее грудь, затем поднял с пола плюшевого медвежонка и положил его на кровать рядом с дочерью.

Спускаясь по лестнице, Купер услышал негромкую музыку — играла одна из мрачноватых девичьих фолк-групп, какие были по сердцу Натали. Поджав под себя ноги, бывшая жена с журналом на коленях сидела на кушетке в гостиной.

— Дети спят?

Кивнув, Купер налил себе вина и уселся на противоположном конце кушетки.

— Временами я не верю, что их сделали мы.

— Наша работа. — Натали подняла бокал, и они чокнулись.

Вино было добрым и терпким. Вздохнув, Купер откинул голову на спинку и закрыл глаза.

— Долгий день выдался?

— Да уж. Начался еще в Сан-Антонио.

— Кого-то преследовал?

— Женщину. Программиста.

— Ты убил ее?

Натали глядела твердо. Она всегда держалась твердо и без всякого притворства, что многим представлялось холодностью, но в действительности была одной из самых чувствительных женщин, каких Купер когда-либо встречал. Просто принадлежала к той редкой породе людей, чьи мысли, слова и действия почти всегда составляли единое целое.

— Она убила себя сама.

— И тебе от этого не по себе.

— Да в общем-то не особо. Чувствую себя вполне нормально. Она была террористкой. Компьютерный вирус, над которым она работала, воспользуйся она им, убил бы сотни, а возможно, и тысячи людей. Единственное, что меня гложет… — Купер не договорил. — Извини, тебе действительно интересно?

Натали пожала плечами:

— Если надумал говорить, говори.

Рассказать о случившемся Куперу хотелось не потому, что он испытывал сожаление по поводу смерти Васкес, и не потому, что пытался заручиться одобрением Натали. Так было бы проще осмыслить события двух последних дней, однако Купер понимал, что делать этого не стоит. Они с Натали всегда любили друг друга, хотя уже три года находились в разводе.