Лунная Ведьма, Король-Паук Марлон Джеймс читать онлайн бесплатно

Марлон Джеймс

Лунная Ведьма, Король-Паук

Посвящается Ширли









В ЭТОМ ПОВЕСТВОВАНИИ УПОМИНАЮТСЯ:

МИТУ И КОНГОР

Соголон, именуемая также Запретной Лилией и Лунной Ведьмой

Ее отец

Старший брат

Средний брат

Младший брат

Женщина-Питон

Мисс Азора — хозяйка дома товаров и услуг для удовольствия

Янья — одна из ее шлюх

Динти — еще одна

Госпожа Комвоно — знатная особа

Господин Комвоно — ее муж

Дама госпожа Моронго — ее сестра

Укундунка — чудовище, привязанное к талисману

Кухарка — известна как Кухарка

Наниль — рабыня

Кеме — королевский разведчик, маршал Красного воинства Фасиси

Вангечи — жена Басу Фумангуру

Милиту — тоже его жена

Омолузу — демоны-тени, гуляющие по крышам

Мосси Азарский — третий префект Конгорского комендантского войска

Мэйюанские ведьмы — мерзостные порождения, прозванные духами грязи


ФАСИСИ

Йетунде — жена Кеме

Кеме — сын

Серва — дочь

Аба — дочь

Лурум — сын

Эхеде — сын

Матиша — дочь

Ндамби — дочь

Берему — лев

Макайя — еще один лев

Статс-дама госпожа Дунгуру — придворная королевского дома Фасиси

Госпожа Каабу — придворная

Лорд Каабу — ее муж, тоже придворный

Сангомины — ученики Сангомы, секты некромантов и охотников за ведьмами

Кваш Кагар — король всего Севера и отец принца Ликуда, Дом Акумов

Королева Вуту — его вторая жена

Йелеза — его сестра

Локжи — его сестра

Кваш Моки — сын Кваша Кагара, ранее принц Ликуд

Адуке — его сын-близнец, позднее Кваш Лионго

Абеке — его сын-близнец

Эмини — принцесса, его сестра

Мажози — принц-консорт, ее муж

Кваш Адуваре — сын Лионго

Кваш Нету — сын Адуваре

Кваш Дара — сын Нету

Окъеаме — посланцы-вещатели Короля

Аеси — канцлер при Короле

Алайя — южанин-гриот

Дьябе — наемник-семикрыл

Ому — подруга Кеме

Бимбола — хозяйка таверны в Го

Олу — герой войны, военачальник войска Кагара

Вунакве — фрейлина принцессы

Итулу — фрейлина принцессы

Старшая женщина — заведующая служанками принцессы

Асафа — генерал войска Кагара

Диаманте — еще один генерал

Скала — мертвый старейшина

Канту — берсерк

«Божественное сестринство» — монахини крепости Манта

ЮГ

Бунши/Попеле — речной дух, русалка, оборотень

Нсака Не Вампи — охотница, убивающая на заказ хищников

Осейе — ее сестра

Найка — наемник

Бисимби — кровожадные водные нимфы

Болом — южанин-гриот

Икеде — его правнук, также южанин-гриот

Юмбо — лесные феи, хранительницы детей

Чипфаламбула — громадная рыба


МАНТА

Летабо — монахиня

Лиссисоло — сестра Кваша Дары

Нинки-Нанка — речной дракон Принц Миту (так утверждается)

Басу Фумангуру — старейшина Северного Королевства

Настоятельница — старшая монахиня «Божественного сестринства»


ДОЛИНГО

Якву — тактик Южного Короля (умерший)

Женщина Ньимним — мастерица целительной и восстановительной магии

Королева Долинго (так утверждается)

Ее Канцлер

Белые Ученики — наичернейшие из черных магов и алхимиков

Импундулу — вампир в облике птицы-молнии [В африканской мифологии импундулу (молния) принимает образ черно-белой птицы размером с человека, которая крыльями и когтями вызывает сверкающий разряд и гром. Этот вампир с ненасытным аппетитом к крови часто служит ведьмам или водит с ними знакомство и нападает на их врагов.]

Ишологу — Импундулу без хозяина

Сасабонсам — крылатый пожиратель человеческой плоти

Адзе — вампир и клопиный рой

Элоко — травяной тролль и людоед

Мальчик — безымянный сын Лиссисоло


МАЛАКАЛ, затем КОНГОР

Семикрылы — наемники

Сад-О’го — очень высокий человек, но не великан

Амаду — работорговец

Биби — его прислужник

Следопыт — охотник, ни под каким именем более неизвестный

Леопард — оборотень-охотник, известный под несколькими другими именами

Фумели — ушлый оруженосец Леопарда

Бултунджи — оборотни, гиены-мстительницы

Зогбану — тролли, изначально вышедшие из Кровавого Болота

Венин — девушка, выращенная на корм Зогбану

1. Женщина без имени

K’hwi mahwin

Один

Как-то ночью блуждал я в джунглях сна. Не сна, а как бы памяти, что прорастает сквозь сон и властно им завладевает. В памяти того сна была девочка. Вижу, значит, девочку, жилище ее — старый термитник. Трое ее братьев из большой хижины рассказывают, что термитник похож на гниющее сердце великана, только перевернутое, но девочка того не знает. Она прижимается губами к его полому чреву, к стенам из сухой красной грязи, шершавым на ощупь. Окон там нет, если не считать таковыми дыры, а если считать, тогда их множество, и они торчат где ни попадя, и от них тело полосуют жгуты света — вверх, вниз, наискось, — а с ним змеится жара и скапливается, давая отростки из ветра, сочащиеся по всей этой каверне. Термиты из этого места давно убрались. Здесь никто бы и собаку держать не стал, а эту девчонку, гляди-ка, держат.

Ноги у нее удлиняются, но по-прежнему как две палки; голова растет, но грудь всё так же плоская, как земля; кажется, вот-вот — и по возрасту она уже выйдет наружу, только никто не озабочен подсчетом ее лет. Хотя отмечают каждое лето, метят гневом и горем. Они, то есть ее братья, вот так отмечают, стало быть, ее рождение, да. В эту пору находит на них тучей хмарь и злобность лютая — по ее, стало быть, вине.

И вот она сидит — губы сжаты твердо, аж добела, прямо как костяшки ее стиснутых кулаков, а на лице решимость под стать думам. Мол, всё, решено, она сбежит, выползет из этой дыры и рванет так, что не сдержать и не угнаться. Будет бежать без конца, отпадут ступни — побежит на щиколотках, отпадут щиколотки — будет бежать на коленях, а сотрутся колени, так и ползком, но бежать, нестись, мчаться. Так, наверно, бежит младенец к матери — к мертвой матери, не прожившей достаточно, чтобы дать имя дочери.

При утлом свете, сочащемся и выходящем через дыры, она может считать дни. По запаху коровьего навоза она может сказать, что один брат сейчас возделывает землю и сажает зерно, а значит, сейчас либо арб, либо гидада [Лунно-звездный календарь, где нет недель, но есть названия каждого дня месяца; принят в ряде африканских стран.], девятый или десятый день луны в Камсе [Звездная группа Плеяд.]. Оглядевшись, она видит большой лист, на который вчера вечером сыпанули горку каши — один из двух раз в лунную четверть, когда ей дают поесть. Припоминают. Большую часть времени ее просто бросают голодать; так, разок-другой вспомнят среди ночи, да и отмахнутся — всё равно уж поздно, может, какой дух насытит ее во сне.

Вот она, эта девочка, вбирает все в себя и слышит. Через перебранку братьев о том, когда сажать просо, а когда давать земле передых, она учится различать времена года. Дни дождей и засухи рассказывают ей всё остальное. Иной раз ее просто вытягивают из термитника на притороченной к ошейнику веревке, приматывают к сохе и волочат по полю, крича, чтобы она руками вспахивала коровье, козье, свиное и оленье дерьмо. Вгрызайся в грязь да смешивай тщательней, чтобы выросла та самая еда, которой ты не заслуживаешь! Стигматы вины с рождения на спине твоей, и перед тремя своими братьями ты в вечном, неоплатном долгу.

Вот они, те ребятки, ее братья. Двое большеньких хохочут, а младший взволнованно орет. Старшие стоят в чем мать родила; из одежды лишь желто-красно-синие наколенники и налокотники из соломы, да еще щитки на кистях рук. На головах шлемы вроде соломенных клеток, желтые с зеленым. Девочка вылезает из своей печи, чтобы за ними понаблюдать. Старший из братьев крутит палку, длиннющую. Крутит-вертит и при этом подпрыгивает как в танце. Затем начинает кружиться, подскакивает и вдруг замахивается палкой прямо на шею среднего брата.

— Выблядок! — запальчиво выкрикивает тот.

— Мы от одной матери, — смеется в ответ старший.

Он хочет увернуться, но не успевает, и по его левому плечу хлопает палка. Старший запоздало отпрыгивает и снова смеется, даром что рана кровоточит. Ну что, пора и посчитаться. Старший перехватывает свою палку обеими руками, как топор, и накидывается на среднего, осыпая его ударами. Тому еще удается шлепнуть старшего пару раз в ответ, но по сноровке он сильно уступает и принимает удар за ударом — по груди, по спине, по рукам. Шлеп, шлеп, шлеп! Вот уже и кровавая ссадина на левой руке, и взбухает разбитая нижняя губа.

— Это всего лишь игра, братец, — кривится в улыбке средний, отплевываясь кровью.

Рядом возится младший, тщетно пытаясь водрузить на свою небольшую голову непомерно большой шлем.

— Я вас обоих победю, — пыхтит он.

— Гляньте на него, — усмехается старший. — Ты хоть знаешь, зачем мы это делаем, соплезвон?

— Я ж не дурачок. Вы хотите побеждать в бою на палках и убивать дураков, которые против вас.

Братья смотрят на него как на чужака, затесавшегося между ними.

— Нет, братишка. Ты и вправду слишком мал.

— Я тоже хочу играть!

Старший поворачивается к нему:

— Ты хоть знаешь, что такое донга? [Донга — ритуальные бои на палках; часть обряда инициации юношей.] Для чего, по-твоему, эти палки?

— Ты, верно, глухой? Я же говорю, чтоб драться и убивать!

— Дурень ты мелкий. Это вот первая палка. А когда ты выигрываешь с ней донгу, ты можешь использовать свою вторую палку. Спроси у любой пригожей девчонки, которая ходит смотреть бои.

Он лукаво смотрит на среднего брата, который в ответ склабится. Младший братец растерян: