— Расстегни куртку.

Пальцы не слушаются.

— Давай быстрее, а не то мне придется сделать это за тебя.

Йона расстегивает куртку. Цветок падает на пол.

— А, дицентра формоза.

Йона смотрит на нее непонимающе. Женщина поднимает цветок с пола.

— Разбитое сердце. Так называется цветок, который ты собиралась похитить. Символично. Немало сердец ты заставишь страдать, если будешь действовать в том же духе. Начиная с родительских.

— Я хотела подарить его бабушке. Ей скоро исполняется семьдесят пять лет.

— Семьдесят пять! — Женщина смотрит как-то странно. Что это, сочувствие? Но через мгновение от него не остается и следа.

— Ей запретили ходить в парк, потому что она немного странно себя ведет. Но это как раз из-за того, что она так скучает по деревне. По цветам.

Распахивается дверь. Заходит второй человек из Зеленой Бригады, с ним мама и папа. Мама напугана, папа красный как рак.

— Ваша дочь поймана на месте преступления: собиралась украсть цветок, а именно дицентру формозу. Хотела незаконно пронести его в дом и подарить бабушке.

— Йона! — шипит папа. — Это ты придумала? — Он поворачивается к жене.

— Конечно же, нет! Как я могла толкнуть ее на воровство?

— Тут речь не только о воровстве, госпожа Бергер. Вам же известна статья вторая, пункт первый Закона о флоре и фауне? В Радоваре строжайше запрещено содержать растения и животных. Вы и представить себе не можете, скольких отпусков по болезни получается избежать таким образом.

— Вам не кажется, что вы преувеличиваете? Сложно представить, что мы заболеем из-за какого-то цветка, — говорит мама. Папин цвет лица меняется от красного к фиолетовому.

— Слава богу, правила в этом городе устанавливаете не вы. Мы следуем рекомендациям микробиологов и ботаников. Мы и так рискуем, пуская людей в парки. А если разрешить держать флору и фауну внутри зданий, вообще пиши пропало.

— Но… — начинает было мама, но папа толкает ее локтем в бок.

— Родители должны подавать детям пример. Теперь мне понятно, откуда это в вашей дочери. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

— Моя дочь не хотела ничего плохого. Она глупо поступила, но обещаю, такого больше не повторится.

Этого лебезящего папиного тона Йона терпеть не может. Она уже хочет вскочить и сказать, что обязательно сделает это еще раз. Но видит предупреждающий взгляд мамы и останавливается.

Женщина забирает Йонин пропуск, садится за компьютер и вносит какие-то данные. Проходит невероятно много времени, прежде чем она поднимает глаза от экрана.

— На этот раз мы ограничимся пятьюстами баллами. Как вы понимаете, их немедленно вычтут с вашего семейного счета. Дорогое получилось удовольствие.

Глава 5

38 687. Цифры рядом с дверью семьи Бергер мигают красным в знак того, что были списаны баллы. На папу Йона боится даже смотреть. Больше всего он сейчас похож на ходячий вулкан, который вот-вот начнет извергаться. Щеки у него горят, а глаза чуть не выпрыгивают из орбит. По дороге домой он не сказал ни слова. Зайдя в квартиру, сразу прошел в спальню и захлопнул за собой дверь. Джимми окинул сестру презрительным взглядом, как будто она мокрица, и ушел в гости к другу.

Мама приготовила чай и положила перед Йоной печенье. Вдвоем они смотрят на бабушку, спящую в кресле у окна.

— Слов нет, Йона, как это было глупо. Но мне очень приятно, что ты хотела порадовать бабушку. Переживаешь за нее, да?

— Она мне обещала, что доживет до ста лет. Сейчас ей нет еще и семидесяти пяти, а такое впечатление, что она уже от нас уходит. Мне это не нравится.

Не глядя на Йону, мама сосредоточенно размешивает чай.

— Послушай. Мне говорили, что есть такое место, где бабушке будет лучше.

— Что?

— В городе есть специальные центры, где ухаживают за пожилыми людьми. Они называются дома-плюс. Там за ней смогут присматривать гораздо лучше, чем это получается у нас.

Йона вскакивает со стула.

— Нет! Ты хочешь сдать бабушку в приют?

— Я еще не решила. Может, ей там будет лучше. Мы с папой всё время на работе, вы в школе. А она сидит тут одна.

— И значит, ее надо сдать туда, где она никого не знает? Она же просто скучает по нашей деревне! В этом идиотском городе!

Йона закрывает лицо руками. Чувствует мамину руку на плече и тут же ее скидывает.

Мама чуть медлит, потом встает и подходит к шкафу. Находит нужную книгу и кладет ее перед Йоной.

— Смотри. Вот что мы подарим бабушке.

Она открывает книгу и достает из нее сложенную вчетверо промокашку. Осторожно разворачивает. На тонком листике лежит несколько семян.

— Надо только раздобыть немного земли. Как ты думаешь, твой Залман сможет нам помочь?

Йона переводит взгляд с семян на дверь спальни. Судя по доносящемуся из спальни шороху, папа яростно перелистывает «Вестник Радовии».

— Если это найдут, с нас спишут еще больше баллов.

— Ерунда. Это совсем не то же самое, что украсть цветок из парка. Не думаю, что у нас будут проблемы с правлением. И потом, мы никому ничего не скажем. Это будет наша семейная тайна.

— А папа?

— Папу предоставь мне.

Прежде чем выйти из дома, Йона дождалась темноты. Неужели мама думает, что у Залмана заготовлен мешок земли на случай, если кому-то из жильцов Звездного Света захочется нелегально выращивать растения? Он, конечно, странный, но не до такой же степени. А если он решил бы ей помочь и попался сам? Нет, такого Йона не допустит. Лучше всё сделать самой. Через главный выход выйти незамеченной не получится, хотя сейчас там за стойкой всего один ночной консьерж. Но в Звездном Свете есть и черный выход — Залман показал его Йоне, когда сломались грузовые лифты.

Официального запрета покидать жилые комплексы в Радоваре нет. Но за «несанкционированный выход из здания» можно получить нехилый штраф. Йоне в первый же день стало понятно: от нее ждут, что на улицу она выходить не будет. Пока родители распаковывали вещи после переезда, она потихоньку ушла. Поднялась в холл, помахала добрым дяде и тете за стойкой и вприпрыжку выбежала за высокие стеклянные двери — поиграть на улице. Никто не стал ее задерживать, люди за стойкой весело помахали в ответ. Но в конце недели семье Бергер выставили счет: сто минус-баллов. Папа с шипением донес до нее, что если она еще хоть раз сунет нос на улицу, то будет целый месяц подметать Площадь, чтобы отработать потерянные баллы. И неважно, что ей всего семь лет.

Потом он еще много раз пытался ей всё это объяснить. «Всё просто, — говорил он. — Важно думать о благе Звездного Света. Те, кто делает для нашего дома больше остальных, зарабатывают больше всего баллов. Когда ты выходишь из здания, ты не приносишь никакой пользы — и баллов за это время не получаешь». Но Йона всё равно не понимала, сколько бы он ни объяснял. Ясно было только, что лучше не выходить на улицу, иначе будут проблемы. И не только из-за семейного счета, говорил папа. «На улице очень опасно: там куча бродяг из Нижних районов. А если тебя поймает Серая Бригада и решит, что ты тоже бродяга? Иначе что ты делаешь на улице? И оглянуться не успеешь, как тебя схватят и отвезут в Нижние районы. Даже не знаю, сможем ли мы тебя найти».

Йона нажимает на кнопку десятого этажа и оказывается на Площади. Тут, как обычно, тихо. На скамейке сидят и переговариваются между собой несколько человек, да еще стайка детей играет в шарики. Никто не смотрит на девочку, пинающую мяч. Йона запускает мяч между двумя искусственными пальмами в углу, пробирается туда — якобы затем, чтобы его достать, и пихает свой Звездный пропуск в пластмассовые листья. Все взрослые и дети старше шести лет должны всегда носить пропуск с собой. Таким образом все передвижения жильцов отслеживаются — пропуск сканируется в лифтах, на выходах и в других стратегических местах. К тому же, если верить Звездной Сети, в любой момент могут устроить проверку, и штраф за забытый пропуск будет пятьдесят минус-баллов. Но если вести себя как все, его почти никогда не спрашивают. А однажды Йона смогла избежать штрафа, вовремя пустив слезу. Сейчас, выходя к черной лестнице на первый этаж, она пытается принять самый заурядный вид.

Конец ознакомительного фрагмента