В этой части планеты, а мы приземлились на территории страны под названием Россия, свирепствовала зима. С погодой сегодня не повезло. Колючий ветер бросал острую снежную крупу и мел её по всему космопорту.
Хотелось бы отметить интересный факт, не касающийся климатических условий. Земля на данный момент — единственный носитель полигосударственности.
...ИЗ СВОБОДНОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ ЮНИИ // стр. 14882.
«ПОЛИГОСУДАРСТВЕННОСТЬ — наличие нескольких или множества равноправных суверенных стран на одной планете. Присутствует деление на отдельные территории, как правило, по национальному признаку; территории именуются странами, каждая из которых имеет собственную форму государственного устройства и политического режима. На данный момент в галактике насчитывается всего одна планета-полигосударство — это Земля».
Странно видеть среди множества планет-моногосударств, имеющих один центральный государственный аппарат, не учитывая конгломераты — объединения нескольких планет по обоюдному согласию в единое государство… странно видеть среди них представителя полигосударственности. Этот институт был обусловлен историческим ходом времени, и изменить сложившуюся традицию на данный момент не представлялось возможным (да и незачем); не изменит ее, скорее всего, и далекое будущее, как не изменило многовековое прошлое. Сегодня институту полигосударственности насчитывается около восьми тысяч лет — с момента образования первого государства на берегах Тигра и Евфрата.
Зима в России именно свирепствовала; даже местные жители жаловались, что уже несколько лет не прихватывал подобный мороз, и лучше б не прихватывал еще столько же, — ниже тридцати по Цельсию.
Собачий холод для средней полосы России, не стал для моего тела удручающей новостью — с одной стороны. На Сухасулу тоже случались морозы. Однажды, когда температура воздуха в моем городке упала едва ли не до минус тридцати, администрация тут же объявила чрезвычайное положение, и в течение недели я не посещал младшую академию (учебное заведение для детей от семи до шестнадцати лет). Хотя на моей родине довольно мягкий климат, который почти одинаков на всех поясах, но все равно я морозов не боялся, этим нас не возьмешь.
После совсем неэлегантного приземления «Пиявки», больше похожего на падение незадачливой курицы в пыль после фермерского пинка, я узнал, что есть небольшая проблема, которая все-таки связана с морозом.
Экипаж шаттла, прокладывая изначально курс своей экспедиции, не планировал посадку на Землю, их путь пролегал много дальше, к другим солнечным системам, потому зимняя одежда на борту отсутствовала. Но планы поменялись, когда мэру Аполлона-13 понадобилось что-то срочно доставить на колыбель человечества, за что он неплохо раскошелился.
Вылетая из дома, я скрупулезно собрал все необходимое, рассчитывая на всякие обстоятельства: мороз, жара, буря, землетрясение, необитаемая планета, учитывал чуть ли не гибель мира. На удачу прихватил даже осколок метеорита, который когда-то упал недалеко от моего дома. Нет добра без худа, а худо и без добра проживет. Забыл! Забыл теплую одежду на бывшем своем корабле.
Но до того ли было в момент, когда меня законно обирали. Под психологическим давлением от действий местного чиновника, при высоком стрессе кто бы вспомнил про какой-то там скарб… хотя верхняя одежда стоила того, чтобы позаботиться о ее сохранности. Настоящая лётная куртка-бомбер из программируемого материала (в ней комфортно в любую погоду, умеет сохранять влагу в теле хозяина, имеет около 30 режимов). В таких раньше, лет 50 назад, отважные капитаны отправлялись в дальние космические экспедиции. Модель старая, но очень удачная.
Зря вспомнил про любимую куртку, только лишний раз расстроился…
Кто-то из «космических пиратов», как я именовал про себя экипаж «Пиявки», предложил приземлиться на территории Африки. Однако капитан поступил иначе и проще: открыл люк и подозвал первого попавшегося. Наверное, семьдесят третьего помощника четырнадцатого заместителя младшего механика. В общем, того представителя штата работников, которые первую половину рабочего дня ковыряют в одной ноздре, а после обеда — в другой, получают оплату по самой низкой ставке и каждый раз с неимоверным чувством собственного достоинства рассказывают друзьям за кружкой пива, как сегодня вновь пришлось спасать целый корабль от неудачного приземления, что могло привести к техногенной катастрофе и вымиранию человечества как вида.
К люку «Пиявки» подбежал парень лет двадцати. Оранжевый его жилет, натянутый поверх облезлой бурой шубы, больше похожей на археологическую находку, покрывали грязные масляные пятна, потеки от соусов и галактика еще знает чего. Он улыбался плотно сжатыми губами и вытягивал тощую шею, пытаясь разглядеть что-то сквозь капитана и полутьму кабины «Пиявки».
Капитан спустился по трапу, объяснил сложившуюся ситуацию и коснулся указательным пальцем браслета, быстро протянутого младшим работником космопорта. Браслет работника космопорта пикнул, приняв немного галат от капитана. Космослужка радостно явил миру все 15 зубов, которые торчали из десен ровно через один (то ли этот верный сын космопорта забыл, что значит слово «стоматология», то ли впал в какое-то андеграундное течение «вырвозубов», если таковое вообще существовало, но, скорее всего, причина была в первом). Парень в жилете шепеляво объявил, что явится не позже, чем через полчаса, и был таков, в припрыжку и очень резво так скрывшись в стоявшем неподалеку двухместном порт-каре, небольшом автомобиле для передвижения техников по космопорту.
Мы ждали. Прошло полчаса. Капитан беспечно улыбался.
Миновал час — улыбка капитана перенеслась на лица членов экипажа. Кто-то громко засмеялся и даже прихрюкнул. Сомнения мои, прочно укоренившись и дав всходы, быстро выросли в могучее дерево уверенности, что землянин оказался мелким мошенником.
Еще через тридцать минут был отдан приказ — приготовиться к старту. На вопрос «куда?» капитан ответил, усмехнувшись:
— В штат Техас. Не можем же мы тебя голого выбросить из корабля. Околеешь, я потом спать не смогу.
Корабль с хрустом втянул язык трапа, загудел и мелко задрожал всеми фибрами металлического тела. Раздался возглас координатора:
— Стоп! Остановитесь!
Пришлось снова глушить двигатели. Дрожащая «Пиявка» заурчала и со стихающим стоном замерла.
Эстрадным занавесом поднялся наружный люк, объявив нам стоявшего метров за сто от «Пиявки» юного редкозубого землянина, который что-то тряс над головой. Ему протянули трап. Сотрудник посадочной станции вбежал на корабль, протянул капитану покупку и, виновато улыбнувшись, пожал плечами:
— Обед там. Подовдать прифлось…
Новоприобретение оказалось не только полезным, но и забавным: набираешь на электронном табло необходимые цифры от десяти до двадцати восьми, обозначающие температуру по мерам Цельсия, и тебя окутывает тепловое поле. На черном корпусе серебрилось название — «Полярник».
— Сколько я вам должен? — глаза встретили взгляд капитана, а рука нырнула в карман, нащупывая портмоне.
— Нисколько, — отмахнулся он, — Считай это подарком.
— Спасибо. Спасибо за все, капитан. Желаю вашей «Пиявке» счастливого пути.
— А тебе — удачи и попутных ветров.
Капитан хлопнул меня по плечу. А я, пожав на прощание руки всей команде, приняв всяческие напутствия и активировав «Полярник», сбежал по гремящему под ногами трапу.
Площадь космопорта расстилалась будто степь, усеянная зернами кораблей. Такой огромной территории космодрома видеть мне еще не доводилось. Она делилась на две неравные части: первая для грузовых, грузопассажирских, максипассажирских (более тысячи человек) и для пассажирских; вторую, меньшую территорию, занимали частные корабли класса мини.
Земную станцию спроектировали достаточно удобно в отличие от нашей, сухасулинской: каждое посадочное место имело тоннель с эскалатором, ползущим в здание станции, где прибывшие проходили осмотр багажа и всякие-всякие формальности, которые современная бюрократическая машина выдумывала с изощренным фанатизмом.
Далекое и холодное в эту пору солнце глядело на мир через окно яркого неба. Прищурившись на звезду класса G и ступив на эскалатор, я нырнул в подземный мир, где царили полумрак неона и пустота монолитных стен. Подземка тихо гудела сонмом приглушенных голосов тихо переговаривавшихся людей.
Метров через двести узкий коридор слился с широким. Я сделал шаг и встал на общий эскалатор, куда одновременно со мной шагнуло еще человек двадцать. Широкая бегущая дорога привезла нас в космовокзал, вернее, в один из отсеков — для прохождения тех самых скучных, но порой полезных для пополнения казны формальностей.
Подошла очередь. Я приветственно улыбнулся девушке-администратору. Слова «здрасте» она не услышала, сидя за прозрачным цифровым экраном, служившим также и смотровым окном, на котором тут же выплыло меню «Ваши данные», и засветилась клавиатура. Мои пальцы забегали по голографическим клавишам, вводя имя, адрес проживания и место работы. Удовлетворившись полученной информацией, компьютер задал второй и последний вопрос «Цель вашего визита», на который я ответил: «Попытка издания результатов собственных литературных изысканий». На экране возникла трехмерная модель моего лица и, смешно разевая рот, произнесла:
