— Ты говоришь обо мне?

— О любом уязвимом месте. По очевидным причинам о тебе я вспомнил в первую очередь. Поэтому и приехал сюда — несмотря на промозглый холод и возможные последствия, готовый стать сводником, тайным агентом, посмешищем...

Кэтрин бросилась на шею брату и крепко обняла его.

— Нет, Демиен, ты никогда не станешь посмешищем! Я понимаю, как ты встревожен. Мне тоже не по себе, — она отстранилась, — но ты должен понять: мне необходимо увидеться с ним. Пусть даже на несколько минут.

Демиен криво усмехнулся:

— Как ни странно, те же слова я услышал от него... и не поверил.

Кэтрин вспыхнула и опустила руки.

— Тогда что же ты предлагаешь?

— Ничего. Ты вернешься домой и займешься делами как ни в чем не бывало.

— Но...

— А я тем временем встречусь с твоим мужем, мы все обсудим и решим, как устроить свидание. Только пообещай мне, Китти, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость, не станешь следить за мной или искать Алекса. Сюда направляется армия, а от нее убегает не только знать: воры обыскивают каждый брошенный дом, прежде чем мятежники приблизятся к нему. Я не хочу, чтобы ты кончила жизнь где-нибудь в канаве, с перерезанным горлом.

— Весьма убедительный довод, — усмехнулась она.

— Просто я слишком хорошо знаю свою сестру. — Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — А Алекс знает, что делает. И нам обоим известно: если у него появится хотя бы один шанс пробыть с тобой пять минут, он воспользуется им.

— Как это тяжело... — выговорила Кэтрин, и ее подбородок задрожал. — Тяжело знать, что он рядом, но мучиться неизвестностью...

— Надейся на лучшее. Рано или поздно ты все равно увидишься с ним: или наедине, где-нибудь в лесу, или в Дерби, как только город захватит армия мятежников.

Глава 5

— Надо спасаться, — заявил сэр Альфред, подкрепив свои слова ударом кулака по каминной полке.

Леди Кэролайн Эшбрук, сидевшая у камина, заметила, что его кулак опустился рядом с хрупкой фарфоровой статуэткой, и кисло улыбнулась.

— Но с какой стати? Зачем нам покидать Роузвуд-Холл? — спросила она.

— А как же иначе? Если полковник Келли говорит правду, поражение неизбежно. Манчестер пал — без малейшего сопротивления! Без единого выстрела! Мало того, этим льстивым трусам хватило ума зазвонить во все колокола! Мятежников встречали радостными криками и колокольным звоном, горожане вышли на улицы навстречу якобитам, прихвостням самозванца!

Брызгая слюной, сэр Альфред завершил тираду, сделал паузу и одним глотком опустошил стакан. Дамы встревожено замахали веерами, переглядываясь и не зная, как воспринять эти известия. Мужчины неловко ерзали на местах.

— А отсюда до Манчестера всего пятьдесят миль, — продолжал сэр Альфред, вытирая с подбородка каплю бренди. — Кто защитит наши дома и близких?

Этот вопрос был обращен к одному из трех присутствующих офицеров, командиру отряда ополченцев, расположившегося в поместье Эшбрука. Полковник Брайан Келли был крепко сложенным мужчиной с почти квадратным лицом, забывающим обо всем, как только рядом оказывалась пышнотелая особа противоположного пола. Зазывать в армию местных жителей полковнику помогали два пехотных офицера, лейтенанты Гудвин и Темпл. Лейтенант Темпл был настолько невзрачным, что почти сливался с мебелью. Он редко открывал рот и обычно сохранял на лице выражение скуки. Лейтенант Дерек Гудвин пользовался шумным успехом у дам, несмотря на подпорченную репутацию.

Поскольку в настоящий момент полковник Келли был поглощен изучением декольте мистрис Пиктолл, лейтенант Гудвин решил ответить раздраженному хозяину дома.

— Уверяю вас, сэр Альфред, всем жителям округи гарантирована надежная защита. Да, на захваченных территориях случались грабежи и убийства, но в целом мятежники не причиняют вреда населению. Самозванец стремится завоевать доверие английского народа, он ни за что не допустит грабежей и поджогов. — Помедлив, лейтенант вкрадчиво добавил: — Но на мой взгляд, ему нечего рассчитывать на поддержку даже со стороны английских блох.

Гостьи захихикали, оценив шутку, а лейтенант украдкой взглянул на Кэтрин, которая осталась невозмутимой.

— К черту блох! — вскипел сэр Альфред. — Оглядитесь по сторонам, юноша! Что будет с моим имуществом? Вы можете поручиться за... к примеру, за этот подсвечник? — Он схватил подсвечник с ближайшего стола и высоко поднял его. Пламя свечей задрожало, расплавленный воск закапал на пол. — Где гарантии, что он не попадется на глаза какому-нибудь бандиту и не будет увезен в Инвернесс? Да ладно, черт с ними, с безделушками! Но мой погреб полон коллекционных вин и коньяков, которые собирало несколько поколений. Шотландцы сразу учуют спиртное! И труд нескольких поколений пропадет за считанные минуты!

— Полно, Альфред, — вмешалась леди Кэролайн, — незачем так сокрушаться из-за десятка пыльных бочек и сотни старых бутылок! К тому же твоей селезенке пойдет на пользу, если содержимое погреба уничтожит кто-нибудь другой.

— Женщины в таких делах ни черта не смыслят, — презрительно отозвался сэр Альфред. — Вот если бы я привел в пример не изысканные вина, а парижские платья, то мы услышали бы совсем иной ответ!

— Само собой, дорогой, — улыбнулась леди Кэролайн. — Платья — настоящие произведения искусства. Их ничем не заменишь, особенно с тех пор, как началась эта дурацкая блокада.

— Дурацкая блокада? — Сэр Альфред схватился за голову, чуть не сбив парик. — Ну, теперь вы видите? Мадам, вы предпочитаете, чтобы на нашем побережье высадились французы?

— Если благодаря этому у нас появятся шелковые туалеты, я окажу радушный прием нашим заморским соседям.

Сэр Альфред побагровел и застыл с разинутым ртом, растеряв все слова. Леди Кэролайн заговорила с одной из дам, поглядывая на гибкую фигуру капитана Ловат-Спенса, стоящего возле фортепиано.

Кэтрин заметила, какими многозначительными взглядами обмениваются ее мать и капитан. Она сразу отвела глаза, озадаченная тем, что испытывает не столько раздражение, сколько грусть. Значит, вот какой способ скрасить тягостный брак нашла ее мать! Должно быть, когда-то Кэролайн Пенрит была пылкой, веселой, смешливой красавицей. Но ее выдали замуж, лишив шанса самой сделать выбор, а уживаться с сэром Альфредом оказалось нелегко.

Вспыхнув от этих мыслей, Кэтрин пригубила вина и попыталась не сравнивать безрадостный брак матери с сэром Альфредом с ее собственным страстным союзом. Неужели именно поэтому мать меняет любовников как перчатки? Значит, она ищет страсть?

«Ты судишь ее слишком сурово, — заметил внутренний голос. — А сама думаешь только об одном...»

Кэтрин опять покраснела. Целых два дня после встречи с братом она не находила себе места — ждала, посматривала на дорогу, напрягала глаза. За эти два дня в доме появилось не меньше сотни посетителей, и каждый раз грохот колес у крыльца заставлял Кэтрин бросаться к окну, каждый стук в тяжелую дубовую дверь вынуждал ее вылетать на площадку лестницы и свешиваться через перила.

Алекс где-то рядом. Он хочет увидеться с ней — так же сильно, как она с ним. Сколько раз она читала и перечитывала его письмо! Сколько часов простояла у окна в спальне, представляя себя в башне замка Ахнакарри, в комнате, почти полностью занятой супружеским ложем! Любовь сильнее страсти, но как приятно было бы вновь оказаться в объятиях Алекса, услышать его хрипловатый от вожделения голос, почувствовать дрожь сильного тела!

«Что значит «безумно любить»?» — однажды спросил ее Алекс чуть насмешливо, но с затаенным любопытством. На что он намекал? Кэтрин припомнила, как ответила ему в тот раз.

— Всей душой и сердцем, — прошептала она.

— Что, простите?

Кэтрин вздрогнула и подняла голову. Рядом стоял лейтенант Дерек Гудвин и улыбался так, словно точно знал, о чем она задумалась.

— Я... просто соглашалась с отцом... всей душой и сердцем желала, чтобы тревоги остались позади.

— Вам не о чем тревожиться, — заверил ее лейтенант. — Мой долг — позаботиться о том, чтобы ни один волос не упал с вашей головы ни по какой причине — разве что от сильного ветра.

Кэтрин принужденно улыбнулась и отодвинулась. Погрузившись в раздумья, она даже не заметила, что заговорила вслух, забыв, что ее могут услышать. От лейтенанта исходила острая затхлая вонь чересчур обильно насаленного и напудренного парика.

— Ваш бокал пуст. Позвольте наполнить его.

— Нет, спасибо, лейтенант. Боюсь, сегодня спиртное мне только повредит.

— Напротив, миссис Монтгомери, — пойдет на пользу. Должно быть, вы извелись от одиночества. Как ваш муж посмел бросить такую юную и прелестную жену сразу после свадьбы!

— Меня никто не бросал, лейтенант, — спокойно возразила Кэтрин. — Мой муж занят делом, он не может пренебречь им ради минутных радостей.

Вкрадчивая улыбка лейтенанта стала шире.

— А я не представляю себе, что может сравниться с возможностью... — он перевел сальный взгляд на ложбинку в вырезе ее платья, — сжимать вас в объятиях!

Изумленная и раздосадованная его дерзостью, Кэтрин вспыхнула:

— Моему мужу на все хватает сил! Уверяю вас, я ни в коей мере не чувствую себя обделенной!

— Даже холодными зимними ночами, когда нечем развлечься, кроме чтения грошового романа?

— Грошовые романы бывают на редкость занимательными, лейтенант. Гораздо более занимательными, чем иные собеседники.

Лейтенант Гудвин проглотил обиду. Он воспринял назначение в Дерби с плохо скрытым равнодушием, считая его наказанием за преступную связь с молодой женой бывшего командира. Молодые жены особенно привлекали лейтенанта. Он коллекционировал их, как другие мужчины коллекционируют оружие, вспоминая о минувших битвах и победах. Жены — совсем не то, что стыдливые девственницы. Им и в голову не приходило потащить лейтенанта к алтарю, они тщательно скрывали свои романы от мужей и никому бы не признались, что лейтенант обладает необыкновенным даром убеждения.

Отношение Гудвина к Дерби резко изменилось в ту же секунду, когда он увидел Кэтрин Монтгомери. Светловолосая и гибкая, она принадлежала к числу женщин, при виде которых мужчины на миг столбенеют. Такие красавицы не обделены мужским вниманием. Гудвин знал, что Кэтрин замужем за почти незнакомым человеком, к которому она вряд ли питает нежные чувства. За ней закрепилась репутация кокетки, но Гудвин видел перед собой спокойную, гордую женщину. Он представлял себе, как она стояла в той же позе — слегка опустив веки, надув губки, постукивая тонкими пальцами по вееру и наблюдала за поединком двух мужчин, призом в котором была она сама. Значит, ей по вкусу такие игры? Поговаривали, что со своим мужем она познакомилась в лесу. Может, и сейчас она ждет, что кто-нибудь последует за ней, когда она с треском раскроет веер и покинет гостиную?

— Здесь слишком душно. Прошу меня простить.

— Позвольте! — Лейтенант подхватил ее под руку и повел к двери. После гула голосов и духоты прохлада и тишина коридора были особенно приятны. Кэтрин испустила вздох неподдельного облегчения.

— Благодарю вас, лейтенант, — произнесла она и высвободила руку. — День выдался долгим, я очень устала.

— Вы идете спать?

— Пожалуй, да.

— Но... я надеялся, что мы сможем побеседовать наедине...

Кэтрин устремила холодный взгляд на пальцы лейтенанта, сжимающие ее запястье.

— А я считаю, что разговор закончен. И если вы не возражаете...

— Возражаю! — перебил он. — Решительно возражаю, миссис Монтгомери. Я не желаю тратить время на флирт и жеманство.

Кэтрин изумленно раскрыла глаза:

— Что, простите?

— Довольно, Кэтрин! Мы здесь одни. Хватит притворяться. Я знаю, чего вы хотите, чего вам недостает уже несколько месяцев. Поверьте, я более чем готов исполнить ваши желания!

Кэтрин была скорее удивлена, нежели возмущена. Неужели офицеры, видя, как леди Кэролайн открыто наставляет рога мужу, решили, что и ее дочь способна на такое?

— Я вынуждена разочаровать вас, лейтенант: вы не наделены и десятой долей возможностей моего мужа. Но в тавернах и публичных домах Дерби вы найдете множество покладистых женщин.

Гудвин побагровел, но прежде чем он успел ответить, дверь гостиной распахнулась, и в коридор вышли смеющиеся гости. Один из них, молодой капрал Джеффри Питерс, направился прямиком к лейтенанту:

— А, вот вы где, сэр! Полковник Келли послал меня за вами. Он говорит, что нам не следует злоупотреблять гостеприимством наших хозяев. — Он галантно поклонился Кэтрин: — Вечер был чудесным, миссис Монтгомери. Как всегда.

Кэтрин резко высвободила руку из пальцев Гудвина.

— Вы здесь всегда желанный гость, капрал Питерс.

Веснушчатый капрал покраснел, смутился и повернулся к лейтенанту, надеясь, что тот выручит его. Но карие глаза Гудвина обдали его ненавистью.

— Благодарю, капрал, — язвительно выговорил Гудвин. — Вы выполнили поручение и нашли меня. Можете вернуться к полковнику и сообщить, что я сейчас же присоединюсь к нему.

Капрал попятился, но Кэтрин удержала его за руку.

— Я хочу попрощаться с вами, капрал: дело в том, что мне нездоровится, в гостиную я вряд ли вернусь.

Капрал с улыбкой поклонился:

— Спокойной ночи, миссис Монтгомери. Надеюсь, к утру вам станет лучше.

— Разумеется. И вам спокойной ночи, лейтенант. И удачи.

Гудвин уставился вслед Кэтрин, возбужденный ароматом ее волос и теплом нежной кожи. Очевидно, ей нравятся опасные игры, бешеные погони, словесные поединки. Ну что ж, на этот раз ей попался опытный охотник. Гудвин знал, что ее комнаты находятся в дальнем крыле дома, где больше никто не живет.

«Беги, прячься в норку, хитрая лисичка. Разведи огонь в камине, согрей простыни. Сегодня ночью тебе не придется страдать от одиночества».

— Она бесподобна, правда?

— Что? — Гудвин обернулся и увидел, что капрал по-прежнему стоит рядом. — Что ты сказал?

— Я... просто похвалил миссис Монтгомери, — запинаясь, объяснил капрал, проклиная заикание, которое начиналось у него при малейшем волнении. — Я никого не хотел обидеть...

Гудвин смерил тщедушного капрала презрительным взглядом:

— Да что ты знаешь о женщинах, молокосос? Ктаким, как ты, тянутся только дурнушки.

Капрал Питерс побледнел, выдержал паузу и заставил себя напомнить:

— Полковник ждет, сэр.

Гудвин усмехнулся, одернул мундир и направился к двери гостиной. Капрал Питерс задержался в коридоре, разжал стиснутые кулаки и последовал за ним.

— Дейрдре, еще немного — и я сойду с ума!

Темноволосая камеристка грустно улыбнулась, водя гребнем по длинным блестящим волосам хозяйки.

— Скоро вы получите весточку от мистера Камерона, вот увидите.

— Но прошло уже целых два дня! Зачем он послал ко мне Демиена, если знал, что встречи придется ждать так долго? Нет, наверняка случилось что-то ужасное. Я точно знаю!

— Ничего подобного, — возразила Дейрдре и отложила гребень. — Вы сами часто повторяете, что его нельзя застигнуть врасплох.

— Но Демиен не так умен, — напомнила Кэтрин. — А если за ним следили?

— Кому могло понадобится следить за мистером Демиеном?

Кэтрин только вздохнула.

— Скорее всего им обоим пришлось затаиться, — продолжала Дейрдре. — В конце концов, в округе полным-полно солдат. Наверное, мистеру Камерону пришлось искать новое место для встречи.

— Или отказаться от своих планов, — горестно закончила Кэтрин. — Мой муж слишком нетерпелив, жена не удержит его, когда он рвется в бой. — Ее сарказм был не таким красноречивым, как тяжелый вздох. — Ты слышала, что рассказывал о нем Демиен? Риск, опасность, дерзкие вылазки...

— Слышала, мистрис. И видела гордость в ваших глазах. Кэтрин вскинула голову, посмотрела на отражение служанки в зеркале и встала.

— Ты права. Но чем может гордиться вдова?

Подойдя к застекленной двери, Кэтрин порывисто распахнула ее и вышла на узкий балкон. От холодного ветра она сразу озябла. Перед ней расстилался залитый луной парк.

— Идите в комнату, мистрис, не то простудитесь!

— Он где-то здесь, Дейрдре. Я чувствую!

— Если вы сейчас же не вернетесь к огню, то назавтра точно расхвораетесь.

Кэтрин в последний раз окинула взглядом парк и вернулась к камину. Негромко ворча, Дейрдре закрыла и заперла дверь, наполнила углями медную грелку и сунула ее под одеяло.

— Заплести вам волосы, мистрис?

Кэтрин перевела взгляд с завораживающего пламени на зеркало в позолоченной раме. На ней был просторный муслиновый халат с широкими рукавами, отделанными кружевом. Воротник был расшит крошечными атласными бантиками и цветами. Тщательно расчесанные блестящие волосы золотым покрывалом падали на плечи и свисали до талии, перетянутой белым атласным поясом.

— Даже дева-весталка не выглядела бы более чистой, — усмехнулась Кэтрин. — Лейтенант Гудвин сегодня с радостью принес бы меня в жертву.

— Гудвин? Что это вы вспомнили об этом негодяе?

— Ты знаешь его?

— Знаю о нем, — хмуро поправила Дейрдре. — В первый же день он зашел в людскую и осмотрел всех женщин, будто товар на рынке. Две девушки, которых недавно привезли из деревни, сразу влюбились в его мундир, и он не замедлил этим воспользоваться. Но неужели он делал вам гнусные предложения, миледи? Об этом надо немедленно сообщить сэру Альфреду!

— А я уверена, что отцу незачем знать об этом... в гневе он страшен. Сегодня вечером я не стала щадить чувства лейтенанта: теперь он хорошенько подумает, прежде чем подойти ко мне. Как думаешь, может, отрезать их?

Дейрдре, разгневанная дерзостью лейтенанта Гудвина, растерялась:

— Простите, мистрис, что отрезать?

— Волосы. — Кэтрин собрала волосы на затылке и сверкнула их узлом. — Гарриет пишет, что в Лондоне в моде короткие локоны.

— А если в столице опять начнется чума, и все обреют головы, это тоже назовут модой?

— Я еще ничего не решила, — поспешила заверить ее Кэтрин. — И потом, весталке не пристало стричься.

— Весталке... — проворчала Дейрдре и протянула руки, чтобы снять с госпожи халат. Но едва Кэтрин развязала пояс, как Дейрдре издала изумленный возглас. — Мисс Кэтрин!

Под халатом на Кэтрин была шелковая рубашка, блестящая, словно сотканная из лунного света, и такая прозрачная, что тело казалось обнаженным и присыпанным серебристой пудрой. Рубашка ничем не напоминала ни одеяние весталки, ни скромную ночную кофточку, которую Дейрдре разложила на кровати.

— Мистрис Кэтрин, откуда у вас это?..

— Непристойное одеяние? — подсказала Кэтрин и грациозно повернулась перед зеркалом. — Из маминого шкафа, откуда же еще?

— Вы взяли его у леди Кэролайн?

— У нее полным-полно белья. Я стащила две рубашки. Уверена, она о них и не вспомнит.

— Но не хотите же вы... А если кто-нибудь увидит вас? Мистрис, это же неприлично!

Прозрачная рубашка держалась только на двух тонких шелковых бретельках. Едва окинув взглядом безупречную кожу и розовые соски, проступающие под тканью, Дейрдре бросилась задергивать шторы.

— Ну кто может меня увидеть? — устало отмахнулась Кэтрин. — Мы на втором этаже, а единственный мужчина, которому я не прочь показаться в таком виде, бог весть где. Просто... не знаю. Я хотела почувствовать себя... иначе.

— И вы своего добились: с виду вы точь-в-точь девица из портового борделя!

— Думаешь, там мама и покупает все эти вещи? — полюбопытствовала Кэтрин и заметила, как густо покраснела Дейрдре. — А я считала, что такое носят лишь обитательницы шикарных публичных домов.

— Ложитесь сейчас же, мистрис, иначе простудитесь насмерть!

Кэтрин послушно сняла атласные туфли и легла, расправив шелковый подол. Вытянув руки и ноги, она наслаждалась прикосновением ткани к коже, вздыхала, представляя себе ласки широких сильных ладоней. Из-под подушки она извлекла зачитанное письмо Александера, которое знала наизусть. Перечитав письмо еще раз, она прижала его к груди и улыбнулась Дейрдре сквозь слезы: