— Мне нужно подобрать какое-то платье, — ответила Эшли, думая о том, что не взяла с собой в Италию ничего, в чем можно было бы появиться на деловом обеде.

— А вот это я беру на себя, — сказал Росс и, заметив ее протестующий жест, невозмутимо продолжил:

— Считайте, что я покупаю вам рабочую форму.

В фешенебельном миланском магазине дамского платья Эшли почувствовала себя собирающейся на бал Золушкой. Она растерянно бродила по отделам, с удивлением рассматривала невиданных фасонов наряды, робко спрашивала цену и, произведя в уме нехитрую операцию по переводу итальянских лир в американские доллары, смущенно отходила в сторону.

Понаблюдав за ней несколько минут, Росс решительно взял инициативу на себя.

— Вам нужно вечернее платье, туфли, сумочка и какое-то украшение, верно?

— В общем… да, только украшение мне ни к чему. — Эшли показала на висевшую у нее на шее золотую цепочку с кулоном в форме сердечка. И потом… здесь такие высокие цены! Может быть, нам лучше поискать магазин подешевле?

— У Дзанетти на эти вещи глаз наметан. Он сразу отличит подделку от фирменного товара.

Когда речь идет о миллионах, экономить на сотнях себе дороже.

Она беспомощно пожала плечами.

— Но…

— Никаких «но». Что вам понравилось? Начнем с платья.

Через четверть часа они отобрали три платья и четыре пары обуви, с которыми Эшли скрылась в примерочной. Забраковав первые два одно оказалось чересчур тяжелым, другое слишком закрытым, — Росс остановился на роскошном шелковом с глубоким декольте и устрашающим, едва ли не до бедра, разрезом.

Его мнение разделили и продавщицы, которые, покинув рабочие места, с интересом наблюдали за проходящим на их глазах дефиле.

Взглянув в зеркало, Эшли с трудом узнала себя.

— Вам не кажется, что оно чересчур… как бы это сказать… ну, вы понимаете.

— Слишком откровенное? — невозмутимо спросил Росс.

— Да.

— Ничего подобного.

С обувью справились быстрее.

Потом Эшли выбрала сумочку из мягкой кожи и легкий шарфик из натурального шелка.

Росс оплатил покупки, и они перешли в ювелирный отдел. Едва войдя, Эшли решила, что, чтобы сохранить, находясь здесь, рассудок, женщина должна выколоть себе глаза. Желая избежать очередной пытки, она ткнула пальцем в первое понравившееся украшение, которым оказалось золотое колье с какими-то зелеными камнями.

— Вам действительно это нравится? — только и спросил Росс.

— Да, — коротко ответила она.

— Мы берем, — сказал он продавщице.

Женщина в зеркале так же мало походила на Эшли Тейлор, как роскошные апартаменты отеля «Эксельсиор» на ее скромную ричмондскую квартирку.

Мысль о ричмондской квартире потянула за собой целый шлейф ассоциаций и воспоминаний, так или иначе имевших отношение к Мелвину.

Эшли боялась думать о нем, боялась возможной боли, но, как ни странно, боли не было. Возможно потому, что недели терзаний и мучений сделали ее эмоционально невосприимчивой, оградили сердце защитным барьером, пропускающим только положительные сигналы.

В дверь постучали.

— Сейчас! — крикнула Эшли и, накинув на шею шарфик, вышла из спальни в гостиную.

— Сойдет?

— Вы выглядите потрясающе. — Росс подошел и взял ее за руку. — Бедняга Мелвин даже не догадывается, что потерял. — Он подвел Эшли к зеркалу. — А мы неплохо смотримся вместе, вы не находите?

Росс уже переоделся в смокинг и стал похожим на Грегори Пека, который так нравился Эшли в роли американского журналиста в фильме «Римские каникулы». На мгновение у нее даже перехватило дыхание.

— Как жаль, что мы не можем плюнуть на все и показать этому городу, на что способны настоящие американцы! — с грубоватой ухмылкой сказал Росс. — Не будь эта встреча так важна…

Эшли вдруг почувствовала себя так, словно тысячи бабочек взмахнули крылышками у нее в груди.

— Ничего не поделаешь.

Росс вздохнул.

— Да. К сожалению.

Эшли поправила колье, взяла сумочку и вопросительно посмотрела на Росса.

— Идем?

— Да. Машина уже ждет. Дзанетти прислал за нами свой лимузин.

Пройдя несколько шагов по коридору, Эшли остановилась.

— Что-то забыли?

— Не я — вы.

— Я? — искренне изумился Росс. — И что же я забыл?

— Вы будете о чем-то договариваться, но где ваши бумаги, документы? Где ваш портфель?

— Ах, вон оно что! Должен вас разочаровать: никаких бумаг я не беру. Сегодня мы решим вопрос принципиально, а завтра, если договоримся, займемся деталями. Кроме того, все необходимое у меня вот здесь. — Он постучал себя по лбу.

Глава 5

Эшли впервые ехала в лимузине и не получила от поездки ни малейшего удовольствия.

Вилла Дзанетти располагалась на вершине холма в милях восьми от города, и каждый раз, когда длинный автомобиль подходил к повороту узкой дороги, Эшли закрывала глаза и нервно сжимала пальцы.

К счастью, все когда-нибудь заканчивается.

Лимузин проехал под каменной аркой и остановился у ярко освещенного подъезда изящной двухэтажной виллы.

В огромном мраморном, напоминающем грот холле, куда гостей впустил дворецкий — да, настоящий дворецкий, в расшитой золотом темно-зеленой ливрее, — Эшли сразу же бросился в глаза написанный маслом портрет мужчины, вероятно, нынешнего хозяина. Оставив Росса и Эшли любоваться портретом, дворецкий отправился на поиски синьора Дзанетти.

От нечего делать Эшли решила прикинуть стоимость интерьера. Громадных размеров круглый хрустальный стол посередине холла она оценила в семь-восемь тысяч долларов. Полированный столик из первоклассного клена, отделанный черным орехом, на изогнутых ножках, при виде которых какой-нибудь поклонник антиквариата наверняка пустил бы слюну, — примерно пять тысяч. Тяжелые портьеры из желто-оранжевого бархата, отороченные золотистым атласом, снабженные золотыми витыми шнурами с кистями. Тысяч пять-шесть, а то и все восемь.

По самым приблизительным подсчетам выходило около двадцати тысяч долларов, что отбрасывало Эшли даже не на, а за задворки этого мира, потому что ее месячной зарплаты хватило бы разве что на покупку свечей для массивных бронзовых подсвечников, украшавших обшитые дубовыми панелями стены.

— Синьор Дзанетти распорядился проводить вас в гостиную, — сообщил вернувшийся дворецкий, отвешивая гостям сдержанный поклон.

Едва Эшли и Росс расположились в гостиной на диване, как к ним подошел официант с подносом, на котором стояли четыре высоких, сужающихся кверху бокала и ведерко с бутылкой шампанского.

— Открыть сейчас, сэр?

— Нет, мы подождем синьора Дзанетти.

— Хорошо, сэр.

Не успел официант отойти, как дверь снова открылась.

— Вот и они, — прошептал Росс, поднимаясь.

Эшли повернула голову.

Марио Дзанетти был невысоким, коренастым мужчиной лет пятидесяти, с коротко подстриженными волосами и удивительно черными усами. Он едва доставал до плеча роскошной блондинке, по возрасту вполне годящейся ему в дочери. Ее длинное синее платье, усыпанное блестками, позволяло по достоинству оценить и высокую грудь, и точеную шею, и округлые плечи.

— Как я и ожидал, — тихо прошептал Росс, настоящая Барби.

Мужчины поздоровались за руку, женщины обменялись кивками и пустыми улыбками. У Эшли возникло впечатление, что Барби, она же Камилла, моментально прониклась к ней неприязнью. Впрочем, это чувство было взаимным.

— Сначала обед, потом дела? — предложил Марио, обращаясь почему-то не к Россу, а к Эшли.

Взгляд у него был тяжелый и неприятный, словно маслянистый, и Эшли захотелось вытереть лицо, а еще лучше принять душ.

Марио сделал знак официанту, и тот ловко откупорил бутылку шампанского и разлил вино по бокалам.

Разговор за столом шел ни о чем. Камилла почти не принимала в нем участия, наверное, потому что плохо знала английский. Эшли постепенно успокоилась и даже посмеялась над анекдотом, мастерски рассказанным Марио.

— Вы живете в Ричмонде, не так ли? — внезапно спросил Марио по-итальянски.

Эшли уже открыла рот, чтобы ответить, когда почувствовала, как кто-то наступил ей на ногу. Эшли взглянула на Росса и наткнулась на его предостерегающий взгляд.

— Ммм… Что вы сказали, синьор Дзанетти?

Извините, в школе и в колледже я изучала… испанский.

— Я неплохо знаю этот язык, — медленно сказал Марио, в упор глядя на гостью.

Положение спасла Камилла, с капризной гримасой потянувшая Марио за рукав.

— Марио, прекрати хвастать! Забыл, как в прошлом месяце, когда мы были в Барселоне, ты не смог объясниться с полицейским?

Марио бросил на свою подружку такой взгляд, что Эшли даже стало страшно. Впрочем, он тут же взял себя в руки и весьма мило улыбнулся.

— Вы любите музыку, синьорина Тейлор?

— Да, очень.

— Бывали когда-нибудь в «Ла Скала»?

— К сожалению, нет. Я впервые в Италии.

— Давно приехали?

— Только вчера.

Задавая вопросы, Марио пристально смотрел на Эшли, как будто вел допрос.

— Надолго?

Она мило улыбнулась.

— К сожалению, это зависит не от меня.

Марио повернулся к Россу.

— Я не могу убедить вас продлить пребывание в Милане?

— Боюсь, что нет. Завтра вечером нам нужно быть в Риме. К сожалению, дела не позволяют насладиться вашим прекрасным городом так, как хотелось бы.

— Я и сам туда собираюсь. Моя младшая сестра вот-вот родит, и вся наша семья с нетерпением ожидает пополнения.

Камилла передернула плечами.

— Быть беременной так ужасно!

Марио сделал вид, что ничего не слышит, и Камилла обратилась за поддержкой к Эшли.

— Мужчинам этого не понять, не так ли, дорогая?

— Боюсь, я не могу с вами согласиться. Если я когда-нибудь выйду замуж, то обязательно рожу ребенка.

— Но подумайте, что станет с вашей фигурой! — воскликнула Камилла.

— К счастью, не все женщины похожи на тебя, милая, — усмехнулся Марио.

— Марио, как ты можешь так говорить, когда…

— Хватит, Камилла! — Марио слегка повысил голос, и это возымело нужный эффект.

Камилла замолчала.

— В Риме, полагаю, у вас тоже дела? — поинтересовался Марио, обращаясь к Россу.

— Отчасти. Мы совмещаем работу с отдыхом и после Рима, если, конечно, урегулируем все вопросы, съездим еще в Венецию и во Флоренцию.

— Прекрасно, прекрасно. — Марио отпил шампанского и промокнул губы салфеткой. — Надеюсь, синьорина, у вас еще будет возможность посетить Милан и узнать наш город получше.

— Это было бы прекрасно, — согласилась Эшли, опуская глаза в тарелку.

Ей все больше и больше не нравился хозяин виллы, в каждой реплике которого как будто имелся скрытый смысл, некий намек, адресованный лично ей, неприличный и оскорбительный.

Два проворных официанта подали кофе и ликеры. Марио закурил сигару, похваставшись, что получает их прямиком с Кубы, и мужчины перешли к делу.

Камилла завела утомительный разговор о косметике и о тех маленьких, но дорогих секретах, с помощью которых она, похоже, собиралась сохранить красоту по крайней мере до ста лет. Слушая ее и старательно кивая, Эшли одновременно следила за разговором мужчин.

— Если пользоваться этим кремом ежедневно, то о морщинах можно вообще забыть…

— У меня есть другая информация, Макдермот, так что этот вариант однозначно не пройдет…

— ..на основе солей Мертвого моря. Другой необходимый компонент…

— У вас неверные сведения, Дзанетти.

— Перестаньте, я не настолько наивен…

— ..но стоит ужасно дорого! Вы не поверите, одна неделя пребывания в клинике обходится…

Эшли с трудом сдерживала желание попросить Камиллу заткнуться.

Наконец мужчины замолчали. Камилла по инерции произнесла еще несколько фраз и внезапно умолкла на полуслове, как будто у нее кончился завод.

Эшли посмотрела на Росса, но его лицо оставалось абсолютно непроницаемым. Зато Марио и не думал скрывать свои чувства.

— Что ж, Макдермот, у вас есть неделя. Обдумайте мое предложение и, если оно вас не отпугивает, возвращайтесь в Милан, — он перевел взгляд на Эшли, — с очаровательной синьориной. Я готов подписать соглашение в любую минуту, но только при условии вашего согласия на указанные мной изменения.

Мужчины встали. Дамы последовали их примеру. Прощаясь с Эшли, Марио поднес ее руку к губам.

— Надеюсь, мы видимся не в последний раз, — с чувством сказал он, — и вы еще окажете честь моей скромной вилле.

Эшли смущенно кивнула и пробормотала слова благодарности.

Они уже подходили к двери, когда до нее донесся голос Камиллы:

— Ты доволен, Марио?

И ответ Дзанетти:

— Очень, малышка. Наш американский друг отрабатывает свои денежки.

Глава 6

«Кадиллак» доставил их к отелю. Всю обратную дорогу Росс либо молчал, либо ограничивался короткими репликами, и Эшли поняла, что он не хочет разговаривать в присутствии шофера. Выйдя из, машины, они молча поднялись в номер.

— Что-то не так? — с тревогой спросила Эшли.

Росс подошел к бару и, достав бутылку бренди, плеснул себе в стакан.

— У меня создалось впечатление, что в компании кто-то работает на Дзанетти. Кто-то поставляет ему конфиденциальную информацию.

— Почему вы так думаете?

Росс залпом выпил бренди и задумчиво посмотрел в окно. Вечер уже давно перешел в ночь, и город превратился в скопище мигающих огней.

— Марио проявил поразительную осведомленность относительно наших последних операций. Мало того, он в курсе наших ближайших планов.

— Насколько это серьезно?

— Это очень серьезно. Его новые предложения нас никоим образом не устраивают, а потеря заказа грозит последствиями, о которых я уже говорил.

— Что вы собираетесь предпринять?

— У меня в запасе неделя. Завтра мы едем в Рим, где я проведу еще одни переговоры. Главное сейчас — выяснить, кто в компании ведет двойную игру.

Эшли рассказала о последней реплике Дзанетти.

— Он так и сказал — «американский друг»?

— Да.

— Что ж, это только подтверждает мои подозрения. — Росс посмотрел на часы. — Вы хотите спать?

— Нет. Я, наверное, еще не адаптировалась к местному времени. А что, есть предложения?

— Есть. Здесь неподалеку ночной клуб. Мы могли бы потанцевать.

— Неплохая мысль. Но мне же надо переодеться. Да и вам тоже. Ночной клуб и вечернее платье…

— Поверьте, в этом нет ничего странного.

Многие из тех, кто возвращаются с официальных или полуофициальных обедов, заворачивают в клуб, чтобы просто снять напряжение и хоть немного развлечься. Тем более что Милан в этом плане город гораздо более свободный, чем, к примеру, Ричмонд.

Эшли усмехнулась.

— У вас, похоже, большой опыт по этой части? Ну, если вы так уверены…

— Обещаю, не пожалеете. В конце концов, вы же прилетели в Италию не для скучных разговоров с такими, как Дзанетти. Кстати, он определенно положил на вас глаз.

Ночной клуб встретил их громкой музыкой.

На невысокой сцене прыгала затянутая во все черное фигура. Певец — а может, и певица — то визжал, то бормотал что-то неразборчивой скороговоркой, то просто колотил микрофоном о стойку. Четверо музыкантов за его спиной напоминали впавших в транс шаманов, которые тем не менее ухитрялись еще и организовывать производимые ими звуки в некое подобие мелодии.

Бар пустовал, но вся площадка была забита танцующими. Плотная людская масса двигалась и шевелилась в полутьме как одно живое существо неопределенной формы. Через несколько секунд Эшли поймала себя на том, что отстукивает ногой ритм. Просто стоять здесь было невозможно. Росс схватил ее за руку и потащил в глубь дергающейся толпы.

— Потанцуем?

Ее разгоряченное танцем лицо было рядом: блестящие глаза, длинные черные ресницы, призывно приоткрытые губы.

Росс обнял ее за талию и почувствовал, как Эшли подалась ему навстречу.

Разумеется, это был не первый поцелуй в ее жизни, но впервые Эшли ощутила в нем непреодолимое желание, заполнившее и ее саму.

Росс поцеловал ее уверенно и крепко, без спешки и жадности, характерных для тех, кто, будучи не уверен в себе, торопится сорвать лепестки страсти.

Вспыхнувший внутри Эшли огонь раскатился по телу, лишая ее сил, затмевая сознание, отдавая ее во власть чувства, возникшего еще когда они возвращались от Марио Дзанетти.

Росс почувствовал, как распрямляется в нем пружина желания, как разгорается пожар, грозящий испепелить его изнутри. Он и сам не ожидал подобного всплеска эмоций. И это после довольно-таки невинного поцелуя! Что же будет, если они продвинутся дальше?

Наверное, кого-то другого неопределенно опасная перспектива испугала бы и заставила отступить, но если Росс и добился чего-то в жизни, то только потому, что никогда не отказывался от избранной цели и всегда шел вперед.

Эшли застонала.

— Уйдем отсюда, — прошептал Росс.

— Да.

Он взял ее за руку и начал пробиваться к выходу.

Эшли плохо помнила, как они добрались до отеля, как, не говоря ни слова, вошли в кабину, как оказались в номере, за захлопнувшейся дверью. Сердце ее стучало так сильно, что его, наверное, слышал и Росс, в ушах гудело, словно где-то рядом бушевал океан.

Она остановилась посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Не включая свет, Росс подошел к ней сзади и, обняв за плечи, прикоснулся губами к шее. Звезды и огни города замигали, сдвинулись с мест и завертелись в калейдоскопе.

Его губы поцелуями то опускались к плечам, то поднимались к затылку, оставляя за собой жгучий след, но, хотя они и становились все настойчивее и требовательнее, Росс очевидно сдерживал себя.

Чувствуя его нарастающее желание и удивленная его пассивностью, Эшли повернулась к нему лицом и подалась вперед.

Росс как будто только и ждал от нее некоего сигнала. Его палец пробежал по ее спине сверху вниз. Ласка оказалась столь неожиданной, столь возбуждающей, что Эшли задрожала, как дрожит до предела натянутая струна скрипки, когда ее касается смычок музыканта.

Она нашла губы Росса и впилась в них со страстью и отчаянием слишком долго отказывавшей себе в наслаждениях женщины. В тот же момент его руки взлетели вверх к узким полоскам ткани, на которых держалось ее платье, и, разведя их в стороны, опустились к обнажившимся полукружьям грудей.

То, что копилось и росло внутри Эшли, то, что растекалось вместе с кровью по всему ее телу, то, что обжигало, переполняло и сводило ее с ума, соединилось в вылетевшем из горла то ли стоне, то ли вздохе. Смутно понимая, что противостоять завладевшей ею силе поздно, она уперлась руками в грудь Росса.

Он отреагировал мгновенно: вернул на место бретельки, поправил лиф и, сделав шаг назад, холодно произнес:

— Очень жаль, но я, очевидно, не дотягиваю до стандартов Мелвина Грэхема.

Чувствуя себя так, будто только что с замиранием сердца неслась по американским горкам, но вдруг оказалась не на гребне, а на земле, Эшли растерянно посмотрела на него.

— Наверное, нам следует пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись по комнатам, — тем же бесстрастным тоном добавил Росс, — завтра у нас нелегкий день.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и направился к себе. Через секунду дверь за ним тихо закрылась.

Конечно, он совершенно неверно интерпретировал ее инстинктивное движение! Какая глупая ошибка! Но еще большей глупостью прозвучало сравнение с Мелвином.

Никогда в жизни Эшли не испытывала со своим недавним женихом того, что испытала сейчас с Россом.