Ее мысли прервал телефонный звонок, но, когда она подняла трубку, услышала только гудки.

Расстроенная Шерил поискала глазами сигареты. Она пыталась бросить курить, но несостоявшийся телефонный разговор вызвал у нее раздражение. Она с отвращением к себе, к сигаретному дыму чиркнула зажигалкой.

Шерилин начала курить не в старших классах школы, как большинство ее подружек. Она пристрастилась к этому лишь после возвращения из Ирландии.

Возможно, из-за снов, от которых так и не смогла избавиться. Вежливый психиатр с Парк-авеню заверял ее, что сны вполне естественны: она же потеряла мужа, осталась одна в чужой стране, к тому же в весьма юном возрасте. Со временем они оставят ее, обнадеживал он.

Может быть, она невнятно ему объяснила ситуацию? Ее родители уплатили психиатру кучу денег, а она так и не смогла рассказать ему всю правду, да и никогда не призналась бы в том, что случилось с ней и Стивеном всего лишь через два месяца после смерти ее мужа. Утаила она и про ту часть своих снов, в которых Джон превращался в Стивена, надевавшего странную маску рогатого Бога-быка.

Шерил вздрогнула, когда снова пронзительно зазвонил телефон. Она быстро схватила трубку:

— Алло?

— Привет, моя дорогая! Это твой замечательный трудяга-агент.

— Майкл? У тебя новости? — В ее вопросе была надежда.

— Как насчет ленча?

— Майкл… — спросила она нетерпеливо. — Только скажи «да» или «нет»?

— Не так все просто, дорогая. Так позавтракаем?

Она вздохнула.

— Только с Крисом. В школе еще не начались занятия.

— Ты знаешь, дорогая, как я люблю твоего мальчика, но попытайся найти для него няньку на пару часов. Разговор будет серьезным, учти. Встретимся в итальянском ресторане на Мэдисон. Угощение за счет агентства!

— Я тебе перезвоню, Майкл.

Положив трубку, Шер поколебалась немного, потом позвонила соседке по площадке. Она часто присматривала за ее сыном, так что не откажется приготовить лишний сандвич и для ее сынишки.

Договорившись с ней, Шерил распахнула окно и позвала Криса. Он взглянул на нее, прикрыв ладошками глаза.

— Я должна позавтракать с Майклом, — крикнула она. — Веди себя хорошо, ладно?

Он кивнул, развел руками и вернулся к своему серьезному делу — игре в мяч.

Шерил позвонила Майклу, переоделась в вязаный костюм и заперла квартиру. Поцеловав сына в голову и помахав другим мальчишкам, она направилась на улицу, но Крис окликнул ее.

— В чем дело, сынок?

Мальчик потупился.

— Ну же, Крис? — подбодрила Шерил.

Держа руки в карманах и шаркая ногами, он, наконец поднял на нее глаза.

— Ты ведь не уедешь опять, ма?

У нее дрогнуло сердце. В мае прошлого года она согласилась составить путеводитель по Индонезии для бизнесменов. Крис еще учился в школе, и она вынуждена была оставить его на попечение бабушки. Совсем недавно была Сардиния.

Будучи единственным и весьма чувствительным ребенком, он сильно тосковал из-за ее отъезда.

— Нет, — мягко, но твердо ответила она. — Я тебя не оставлю, любимый, обещаю.

Он улыбнулся и побежал к своим друзьям.

Денек выдался погожий, и Шерилин даже не заметила, как отшагала путь до ресторана, опоздав лишь на несколько минут. Майкл ждал ее за одним из столиков, накрытых скатертями в клеточку.

Она извинилась, дала ему поцеловать себя в щеку и тут же спросила:

— Так ты договорился или нет?..

— Белое вино или красное?

— Майкл!

— Белое или красное?

— Белое.

Майкл подозвал официанта и заказал бутылку белого вина.

Шер закипела, пока официант разливал вино.

— Послушай, мы что-то отмечаем?

— Это зависит от тебя, милая.

Майкл стал литературным агентом Шерилин Гэндон четыре года назад. В то время у нее за душой не было ничего, кроме диплома и отчаянного желания добиться в Нью-Йорке успеха. Майкл был младшим партнером одного известного агентства и, будучи сам молодым, нашел что-то обещающее в литературных пробах Шер. Она не разбогатела, но все же, смогла добиться определенного успеха в своей области — в написании путеводителей.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросила она.

— «Кристин и сыновья» отвергли твою идею путеводителя по Нью-Йорку, Шер.

Она опустила глаза, стараясь не показать своего разочарования. «Кристин и сыновья» — новое издательство книг в твердой обложке. Оно проявляло интерес к работам Шерилин, и она надеялась, что сможет проработать год в городе, не покидая Кристофера.

Нуждалась она и в авансе.

— Почему ты начал с этого, Майк? — спросила она, доставая из сумочки сигареты.

Майкл чиркнул зажигалкой:

— Да потому, что они все же хотят заказать тебе книгу.

Шерил затянулась, с подозрением глядя на него:

— О чем?

— Об Ирландии.

— Ирландии?

Ее смятение было настолько очевидным, что Майкл отреагировал с неодобрением:

— Дорогая, я знаю, что твой муж умер в Ирландии, но, Боже мой, это же случилось восемь лет назад! К тому же, Шер, ты не можешь отказаться от такого предложения. Это просто глупо.

Она рассеянно стряхнула пепел и спросила напряженным голосом:

— А как быть с Крисом?

— Если на то пошло, его можно взять с собой.

— А школа?

— Нагонит, если, вернувшись, наймешь репетитора.

Шерил помолчала. Подошел официант. Майкл что-то предложил, но она отмахнулась, не обратив внимания на то, что он заказывает.

— Так как? — поинтересовался он, когда официант удалился.

— Даже не знаю, дорогой.

— Что значит «не знаю»? Многие журналисты и писатели продали бы душу за такую возможность. В издательском деле упустишь момент, и пиши, пропало!

— Мне это хорошо известно. Не дави.

— Послушай, Шер, если уж откровенно, я почти убежден, что они сваляли дурака, предложив такой большой аванс за подобную книгу, но они взяли нового редактора — одну из этих фанатичных американок ирландского происхождения. На нее произвела впечатление твоя дипломная работа. Она хочет от тебя не просто описание страны, но и изложение ее древней истории, легенд, старых обычаев и прочего. Ты хоть поговори с ней.

Шерил кивнула. Официант поставил перед ней тарелку, Шер, автоматически приступив к еде, только тут сообразила, что Майк заказал кальмары, а она терпеть не могла блюда из головоногих.

Отложив вилку, она принялась теребить булочку. Майкл продолжал что-то говорить, а она — кивать.

В конце концов, их тарелки убрали, и они заказали кофе. Майкл достал ручку и начал что-то писать, соблазняя ее цифрами на салфетке. Суммы для нее и впрямь были астрономическими.

— Дорогая, — он наклонился к ней над столом, — Шерил, тебе вовсе не обязательно и близко подъезжать к городу, где умер твой муж.

— Знаю, — прошептала она.

Он пристально посмотрел на нее, и она покраснела и опустила ресницы. Он протянул руку через стол и успокаивающе сжал ее пальцы.

— Расскажи мне.

— Что? — удивленно спросила она.

— Ладно, начну с того, что сам знаю. Ты окончила среднюю школу и вышла замуж за Джона Гэндона — молодого магистра литературы из Филадельфийского университета. На медовый месяц вы поехали в Ирландию, и он умер в день вашего приезда. Упал с утеса. Трагично? Согласен! Но из-за этого нельзя ненавидеть целую страну.

— Я вовсе не ненавижу Ирландию, я люблю ее.

— Но тогда…

Она пожала плечами.

— Шер! Расскажи же мне, что случилось на самом деле. Почему ты так долго оставалась там? Что тебя так задержало?

— Я… не знаю.

Она лгала. Нужно было придумать какое-то объяснение, если не можешь сказать ему правду. Она вздохнула.

— Джон Гэндон вырос в американском детском доме, — заговорила она, нервно прикурив от сигареты. — Но у него сохранилось свидетельство о рождении, и он знал, что родился в Ирландии, и хотел вернуться туда. — Она улыбнулась, припоминая первые радостные часы своего замужества. — Он всю дорогу рассказывал мне о гномах, привидениях и друидах. — Ее улыбка стала жалкой, голос сник, и она вдруг с отчаянием взглянула на Майкла, словно он мог чем-то помочь ей. — Джон изучил все древние рукописи на гэльском языке. Помню, когда мы добрались до места, где могли жить в коттедже, он все подшучивал и дразнил меня. В шутку, конечно, он пугал меня преданиями о дохристианских временах, когда люди в тех краях поклонялись богу плодородия. Его звали Гала или Тал и представляли его в виде мужчины с бычьей головой. Джон рассказывал мне, что каждый год в жертву Галу приносили девственницу и…

— Приносили в жертву?

Шерил слегка покраснела, с грустью припоминая искрящиеся глаза мужа, описывавшего ритуал.

— Не сразу, понимаешь, они собирались накануне Дня всех святых, и высший жрец овладевал девственницей.

— Ага! И она уже не была девственницей.

— Это не так уж смешно, Майкл.

— Мой Бог, Шер! Речь ведь о том, что происходило несколько веков назад!

— Девице полагалось принести сына, который стал бы новым богом. А потом ее приносили в жертву.

— Но причем тут Джон? Ты говорила, что он упал с утеса.

— Верно. — Шерил затушила сигарету и взяла рюмку с вином. — Понимаешь, в ту же ночь, когда он погиб, была убита девушка — Эмма Лоуч, родившая сына вне брака.

— И ты считаешь, что обе смерти были связаны между собой?

— Да. Нет. Ух, не знаю! Я так и не поняла, что случилось. Люди были так добры ко мне, но вели себя так странно. Все они пришли на похороны Джона. Даже мать убитой девушки. И она, не переставая, бормотала что-то о том, что они оба принадлежат к стране смерти. Не знаю. Может, я была слишком молода и впечатлительна. Мои родители тогда находились в Европе, и мне не удалось их найти. Я вынуждена была доверить все хлопоты Стивену О'Лиру, что тоже странно, ибо я впервые встретила его в ту ночь, когда бродила в поисках…

— Стивен О'Лир? Тот самый? Ты знаешь его?

Шер нахмурилась:

— Что значит тот самый?

— Архитектор! — нетерпеливо бросил Майкл.

— Ну да, архитектор.

— Тот, что женится на наследнице миллиардов Марте Стоун?

— Да.

— Ты знаешь его?! — воскликнул восторженно Майкл.

— Ну, знала, — смущенно ответила Шерилин. — Он что, такая знаменитость?

— Еще какая! Он был здесь года три назад. О Боже, ты ведь могла познакомить нас! Точно, Раткил! Я читал, что он родился в маленькой деревушке! Что он наследный лорд или что-то в этом духе.

— Да, что лорд, то лорд, — не без горечи откликнулась молодая женщина. У ее собеседника брови поползли на лоб. — Словно возвращаешься на сотни лет назад, Майк, — тихо продолжала она. — Для местных жителей он — все. Они исполняют каждое его желание… В ту ночь Джон был дома в гостиной и вдруг исчез. Должно быть… Думаю, он что-то увидел и услышал. И сразу выбежал. Даже не надел пальто. Я вернулась с кухни и не нашла его. Я бросилась его искать, звала, кричала, а когда поднялась к утесу, наткнулась на мужчину… Это был Стивен О'Лир. Помню, из долины доносились звуки музыки, виднелись горевшие там костры, а Стивен стоял и, как мне кажется, смотрел, и слушал. Я чувствовала себя одинокой, потерянной, перепуганной, и он предложил мне вместе искать моего мужа и был со мной, когда мы нашли его далеко внизу, под скалами…

— И что?

— Умирая, он сказал только одно слово «кэйра».

— «Кэйра»? — как эхо, беззаботно повторил Майкл. — Что это значит?

— Не знаю. Это не на гэльском, и я до сих пор так и не узнала значения этого слова. А тогда и вовсе ничего не соображала… — Она выпрямилась на стуле и добавила сухо: — Я потеряла сознание. В себя я пришла в замке Стивена О'Лира.

— Ты была в замке? — восторженно сказал Майкл.

Шсрилин искоса на него глянула. Ничто из сказанного ею не произвело на него такого впечатления, как замок.

— Да, была. Он принес меня туда — что еще было ему делать с лишившейся чувств женщиной. Он вызвал констебля, а его экономка ухаживала за мной. Он же организовал потом похороны. Больше рассказывать нечего…

— Но ты ведь еще осталась там, не так ли?

— Ну да, на какое-то время. Я прожила в нашем коттедже около двух месяцев.

— И?

— И ничего. Я отдала долг Джону, его памяти, потом вернулась домой, начала писать. Потом переехала в Нью-Йорк. Начала новую жизнь. А это ты все сам знаешь.

— Ага! — Майкл погрозил ей пальцем.

— Что ага?

— А то, что нет причин не ехать в страну из-за того, что случилось восемь лет назад. Тебе, может, даже полезно съездить туда. Тебе уже двадцать шесть, а не восемнадцать. И ты не наивна и не впечатлительна. Если снова попадешь в эти края, наверно, только посмеешься над тамошними предрассудками и тогдашними своими страхами. В конце концов, и могилу мужа навестишь. И еще раз поблагодаришь за участие того О'Лира.

Она усмехнулась. Это уж и вовсе ни к чему.

— Так поедешь? Или как?

— Я это сделаю, если смогу взять с собой Кристофера.

— Чудесно! — Майкл сделал знак принести счет. Пока он предъявлял кредитную карточку, Шерил взглянула на свои каракули на салфетке. «Кэйра».

Дрожь пробежала по ее спине.

Что это означает? Вероятно, ничего особенного. Возможно, Джон был уже просто не в состоянии сказать что-либо вразумительное… И хватит об этом. Хватит! — приказала себе Шер.

Майкл встал, отодвинул ее стул и протянул какую-то визитную карточку:

— Позвони редактору сегодня же. Ее зовут Мэри Рассел.

— Прекрасная ирландская фамилия.

— Как и Шерилин Гэндон, — улыбаясь, напомнил ей Майкл.

Она усмехнулась в ответ.

— Я, конечно, позвоню, но не могу понять, почему она считает именно меня подходящим автором. Если ей нужно исследование ирландского фольклора, так он весь на гэльском языке, а я в нем ни бум-бум… А вот Джон знал его хорошо…

— Уверен, ты справишься. Мэри хочет нечто с личностной окраской. Учти, тебе придется выехать уже через месяц. Предельный срок представления рукописи — май или июнь. Это не так много, как кажется. Ну, что я могу сообщить, что мы договорились?

— Да, разумеется, — ответила она не очень весело.

Солнце светило ярко, почти насмешливо. В Нью-Йорке почти никогда не бывает яркого солнца. Понятное дело. Она собирается уехать, и вот, пожалуйста, — солнце.

Шер вовсе не была уверена, что хочет вернуться в Ирландию, но знала, что ей придется это сделать. Прошлое постоянно было с нею, притягивало ее, хотя она себе в этом не решалась признаться. Но вот уж кто будет совершенно счастлив — так это сын. Долгие каникулы вдвоем с матерью, да еще в Ирландии — отличный ему подарок.

Она созвонилась с Мэри Рассел на следующий день и вздохнула с облегчением. Во-первых, Мэри была очень любезна. Во-вторых, она видела книгу не простым путеводителем по достопримечательным местам. Она ориентировалась на более взыскательного читателя. И предложила Шерил, чтобы ее рукопись сочетала взгляд на современную Ирландию и экскурс в прошлое, которое объясняет ее настоящее. Словом, не описание, а скорее понимание этой страны.

Шер поразилась, узнав, что в дополнение к внушительному авансу она получит изрядную сумму на расходы, предназначенные на исследования, которые понадобятся, а весной к ней присоединится и фотограф. Это превзошло все ее ожидания.

Ей пришлось позвонить родителям в Бостон, известить их о своих планах. Мать больше всего беспокоило, что дочери придется вернуться туда, где она пережила такую трагедию. Но она как могла, успокоила ее, да и себя заодно. Только после этого Шернл зашла в комнату сына. Заложив руки за голову, Крис смотрел что-то по телевизору. Увидев ее, он заулыбался.

— Мы и правда уезжаем, ма?

Она подошла, взлохматила его волосы.

— Да, сынок, мы действительно уезжаем, — сказала она задумчиво.

— Там умер мой папа, — тихо произнес Крис.

Она заметила, что он наблюдает за ней краем глаза.

— Нам необязательно посещать тот городок, — услышала она свой ответ.

Но посетим, подумала она, и мурашки побежали по ее спине. Я знаю, что посетим…

— Я бы хотел, — проронил Крис, и она удивилась зрелости семилетнего мальчугана. — Я хотел бы посмотреть, где он похоронен.

Произнес он это без боли в голосе — он же не знал отца.

— Я ведь наполовину ирландец, — не без гордости бросил он.

Ей показалось, будто у нее на секунду остановилось сердце. Потом оно вновь забилось нормально.

— Да, дорогой, ты отчасти ирландец. — Она поцеловала его в лоб и натянула на него одеяло. — Выключай телек, уже поздно.

Он послушно нажал кнопку, и комната погрузилась в темноту. Она была уже в дверях, когда снова услышала его голос. Какой же он, в сущности, еще ребенок, когда говорит: «Ма, я люблю тебя!» До слез трогательно и нежно, счастливо подумала она.

Шерилин долго вертелась, но, сколько бы она ни взбивала подушки, никак не могла уснуть. В конце концов, она забылась. Потом пришли сны, которые не посещали ее уже несколько лет. Их заполнили образы Джона — смеющегося, рассказывающего ей легенды, подшучивающего над ней.

С невероятной четкостью она увидела и себя рядом с ним и без него. Как он исчез, а она бросилась его искать в одной белой шелковой ночной рубашке. Выбежала в ночь, пересекла лужайку, очутилась у утеса, где слышался зов и где ей повстречался мужчина — могучий, как Бог. Она не верила в его реальность, но он был, и его голос перекликался с отдаленными звуками труб и флейт. Он закутал ее во что-то теплое, вроде пальто, твердо взял за руку, чтобы она не сорвалась с крутизны утеса, а когда они нашли внизу Джона, настойчиво прошептал:

— Уходи, девочка, он тебя не слышит. Уходи…

Сильные руки подхватили ее, когда она упала.

Очнулась она в замке. Там присутствовали все: констебль Барт О'Хин, Мэг, доктор Бакс и… Стивен. Со сложенными на груди руками, прислонившись к двери. Он не позволял им задавать вопросы, пока она в истерике рыдала, и утешал ее. Она была в таком состоянии, что и речи не было, чтобы везти тело мужа в Штаты. Он привел к ней отца Осборна, организовал отпевание и похороны и постоянно был готов помочь ей… Когда тебе восемнадцать, двадцативосьмилетний мужчина, если и не кажется совсем уж стариком, воспринимается все равно, как человек пожилой. Впрочем, ей тогда было безразлично все. Она мало что понимала. Это был кошмар. Такой же точно, как теперешний сон…

В ее сновидениях не было логики. Какие-то обрывки картин, реплики, эпизоды. Вот и сейчас вдруг появляется Стивен. Тот же и совсем другой. Обнаженный, он бесшумно и медленно приближается к ней. Красивый, уверенный… Но вместо него перед ней вдруг оказывается Бог-бык. Его глаза пылают, на пальцах торчат когти. С них капает кровь. Он выводит на ее животе кровью «кэйра», и от ужаса она во весь голос кричит.

От собственного крика Шерил и проснулась. Кошмар кончился. Она у себя дома, в своей квартире. За окном Нью-Йорк, за стеной спит сын.

Она снова легла, но не закрыла глаза, а уставилась в потолок. Уж не влюблена ли она в О'Лира, не стыдится ли признать это, не обманывает ли себя снами в желании иметь его?

Стив был очень обаятельным, а она осталась тогда одна-одинешенька. Так что нетрудно понять случившееся…

Она с силой взбила свою подушку и заставила себя закрыть глаза. Обхватив пальцами свой маленький крестик, она вскоре задремала. Сны ей больше не снились.

Проснулась Шерил с ощущением усталости, разбитости, недовольства собой. Сны всегда казались ей глупыми утром, хотелось тут же выбросить их из головы. Хорошо, что ее кофеварка снабжена таймером, и она быстро может глотнуть добрую дозу кофеина.