Выведение «расы господ» и истребление «низшей расы» шли рука об руку. Однако обращение с «низшей расой» принимало формы, неприемлемые для многих офицеров немецкой армии. В протесте против такого обращения, направленном в канцелярию Гитлера, генерал Бласковиц описал один инцидент, случившийся 30 октября в польском городе Турек, где группу евреев «собрали в синагоге и заставили петь и ползать вдоль скамей, в то время как эсэсовцы постоянно били их плетьми. Затем их заставили снять нижнее белье, чтобы продолжить избиение по голым ягодицам. Одного еврея, который в страхе испачкал трусы, вынудили размазать его экскременты по лицам других евреев».
Никто не знал, какое будущее ожидает этих евреев. «Над всеми врагами германского господства, — заявлял в тот же день один берлинский журнал, — возвышаются те, кто требует нашего окружения, старейшие враги немецкого народа и всякой здоровой, восходящей нации — евреи».
Через неделю после публикации этой статьи и приезда Геббельса в Лодзь немцы начали изгнание всех 40 000 евреев, которые жили в областях Польши, ныне аннексированных Германией. Большинство семей заставили покинуть дома на следующее утро, оставив свое имущество, магазины и предприятия и все, что у них было, за исключением того, что они могли положить в тачку или упаковать в чемодан. Все депортированные были отправлены в генерал-губернаторство.
3 ноября гестапо решило судьбу шестидесяти девяти польских учителей в городе Рыпине. Их арестовали и расстреляли — одних в школах, других — в соседних рощах.
28 октября немецкий бомбардировщик, выполнявший разведывательную миссию, был сбит над Шотландией близ деревни Хамби. Это был первый немецкий самолет, упавший на британскую землю. Два члена его экипажа, Готтлиб Ковальке и Бруно Рейманн, погибли, еще два — капитан Рольф Нихофф и пилот Лемкюль — попали в плен. Оба они провели следующие шесть лет в качестве военнопленных сначала в Британии, а затем — в Канаде.
На Западе полным ходом шли приготовления к отражению возможного немецкого нападения. 27 октября выдающийся канадский военный, бригадир Х. Д. Г. Крирар, прибыл в Британию, чтобы создать зародыш штаба вооруженных сил Канады в Лондоне. 3 ноября в Вашингтоне по настоянию президента Рузвельта Конгресс аннулировал положение Акта о нейтралитете, которое с 1937 г. запрещало поставки американского оружия и выдачу кредитов для его покупки воюющим странам. Теперь эти ограничения на закупку оружия Великобританией и Францией ушли в прошлое, и в Вашингтоне начала работу англо-французская закупочная комиссия. Главой ее стал родившийся в Британии канадский промышленник Артур Первис, который в начале Первой мировой войны был отправлен из Британии в США для закупки всего доступного ацетона, нехватка которого тогда серьезно мешала производству взрывчатых веществ. Возвращение Первиса в Америку стало важным этапом в поиске Англией и Францией вооружения и боеприпасов для отражения военного натиска Германии.
5 ноября, через два дня после отмены эмбарго Вашингтоном, Гитлер, жестоко обругав генерала фон Браухича за «пораженческое» настроение верховного командования немецкой армии, назначил нападение на Францию, Бельгию и Голландию на 12 ноября. Два дня спустя, однако, Гитлер, дал отсрочку. Доводы, которые изложил ему фон Браухич в канцелярии и которые привели его в такое бешенство, не следовало игнорировать. Армия не была готова к наступлению. Влажная зима мешала продвижению танков и ограничивала светлое время суток, в течение которого могли летать немецкие военно-воздушные силы. Наиболее существенным оказался довод, что люфтваффе требовалось пять дней хорошей погоды подряд, чтобы разгромить ВВС Франции, — важнейший элемент успеха «молниеносной войны». Однако метеорологические сводки от 7 ноября были слишком неблагоприятными.
По иронии судьбы, Британия и Франция узнали о дате 12 ноября от двух разных источников. Первым был генерал Остер, второе лицо в разведке адмирала Канариса, который 7 ноября выдал дату датскому военному атташе в Берлине, полковнику Якобусу Сасу. Вторым источником был Пауль Тюммель, тоже член ведомства военной разведки Канариса и агент А-54, который передал ту же информацию западной разведке через чехословацкое правительство в изгнании в Лондоне. Тюммель снабжал чехословацкую разведку германскими военными планами с 1936 г. Ни одна военная машина не имела столь высокопоставленных шпионов в своем руководящем ядре.
Гитлер с легкостью мог отсрочить дату начала войны и делал это несколько раз, но германский новый порядок в Польше не терпел отлагательства. 5 ноября, в день, когда Гитлер решил пойти в наступление на западе, все 167 профессоров и лекторов Краковского университета были схвачены гестапо и отправлены в концлагерь Заксенхаузен к северу от Берлина. Там 17 из них умерли из-за пыток. Среди погибших были профессор Игнаций Хржановский, выдающийся историк польской литературы, профессор Михаил Седлецкий, ведущий зоолог и бывший ректор Вильнюсского университета, и профессор Станислав Эстрейхер, профессор западноевропейского права, который до этого отказался от предложения немцев стать президентом марионеточного Польского протектората. Всем троим было за семьдесят.
Гитлер, отложив наступление на западе, 8 ноября поехал из Берлина в Мюнхен, чтобы отпраздновать шестнадцатую годовщину «пивного путча», когда он повел нацистов в неудачный марш для захвата власти в баварской столице. В эту годовщину его речь сводилась к обвинениям Великобритании в «зависти и ненависти» к Германии. При правлении нацистов, заявил Гитлер, Германия за шесть лет достигла большего, чем Британия — за века.
Гитлер покинул пивную раньше, чем планировалось, чтобы вернуться в Берлин и обсудить с генералами новую дату наступления на западе. Через восемь минут после того, как он вышел, в колонне прямо за тем местом, где он говорил, взорвалась бомба. Погибли семь человек, более шестидесяти получили ранения. Гитлер был уже в поезде на Берлин, когда его достигло известие о взрыве. «Теперь я совершенно удовлетворен, — заявил он. — Тот факт, что я ушел из пивной раньше, чем обычно, подтверждает намерение Провидения позволить мне достичь моих целей».
Несостоявшегося убийцу поймали тем же вечером в Констанце при попытке пересечь границу с Швейцарией. Им оказался Иоганн Георг Эльзер, тридцатишестилетний часовщик, которого незадолго до этого отпустили из концлагеря Дахау близ Мюнхена, где его держали как сочувствующего коммунистам. Теперь его отправили в Заксенхаузен как «особого узника Гитлера».
В мюнхенском католическом соборе местный архиепископ кардинал Михаэль фон Фаульхабер отпраздновал «чудесное спасение» Гитлера от убийства торжественной мессой. 9 ноября, вскоре после возвращения в Берлин, Гитлер мог отпраздновать куда более прозаическое чудо — похищение агентами СС двух агентов британской разведки в Нидерландах, которых переправили через нидерландско-германскую границу в Венло. План похищения осуществил двадцативосьмилетний Альфред Науйокс, который до этого устроил лживое «польское нападение» на радиостанцию Глейвица перед немецко-польской войной. Цель инцидента в Венло, помимо получения максимально возможных сведений о техниках и планах британской разведки, состояла в том, чтобы дать Германии предлог вторгнуться в Нидерланды на том основании, что они пренебрегли своим нейтралитетом, позволив двум британским агентам действовать на своей территории.
Гитлер оценил значение эффектного похищения и наградил одного из его организаторов, Гельмута Кнохена, Железным крестом 1-го и 2-го класса. Кнохен, специалист по немецкой эмигрантской прессе во Франции, Бельгии и Голландии, защитил докторскую диссертацию по английской литературе в Гёттингенском университете. Два британских агента, капитан Бест и майор Стивенс, были заключены сначала в Заксенхаузен, а затем в Дахау. Офицер нидерландской разведки, который вместе с ними пересек границу, Дирк Клоп, был ранен и схвачен; позднее в тот же день он скончался от ран в Дюссельдорфе.
В концлагере Бухенвальд 9 ноября казнили 21 еврея — всех их прежде заставляли работать в местных каменоломнях. Самому молодому, Вальтеру Абушу, было семнадцать лет; самому пожилому, Теодору Криссхаберу — пятьдесят пять.
На 11 ноября пришелся польский День независимости. За два дня до этого в Лодзи немцы схватили на улице нескольких евреев и приказали им повалить памятник польскому герою Костюшко. Евреи были старые, памятник — крепкий; даже ружейные приклады не могли ускорить работу. Тогда монумент взорвали динамитом. Сам польский День независимости немцы отпраздновали маршем по брусчатке. В тот же день, когда-то бывший для поляков столь радостным, немцы забрали из трудового лагеря близ Гдыни в тюремный дворик в городе Вейхерово 350 поляков. Здесь им приказали вырыть ряд глубоких ям. Их разделили на группы; первую подвели к краю и расстреляли, а остальные были вынуждены на это смотреть. Когда каждая группа подходила к краю ямы и падала под выстрелами, они кричали: «Да здравствует Польша!»
По всей оккупированной Германией Польше подобные зверства становились обыденными. 9 ноября группу польских офицеров, а теперь военнопленных провели с поднятыми руками по улицам курорта Цехоцинек. Затем всех застрелили. В Варшаве 9 ноября арестовали тысячу польских интеллектуалов — писателей, журналистов, художников.
