Ксении в наследство от бабушки осталась квартирка на окраине Москвы. Дина Самуиловна отдала им однушку — наследство покойного супруга. Эту квартиру они считали домом Кирилла, в который он однажды приведет жену. Или попросит разделить, разменять. Но Кирилл выбрал другой путь. Он переехал к жене и теще. Тоже не посмел тронуть семейную жилплощадь. Алик же снимал квартиру. Карина периодически заводила разговор о квартире, но он пресекал его на корню.

Ксения стала хранительницей ненужных вещей, семейной библиотеки и перевалочным пунктом. У нее не поднималась рука сделать ремонт в бывшей детской Кирилла и выбросить его тетрадки, игрушки, футбольный мяч и велосипед. Как не поднималась рука выбросить вещи Алика, его недописанный роман, почеркушки на салфетках студенческих времен, его рубашки, брюки и носки. Его гантели — недолгое увлечение, гитару и метрономы. Как не могла отдать в добрые руки детский столик и стульчик Кирюши, его эмалированную чашку с вишенкой и коллекцию марок, которая не представляла никакой ценности. Как ни за что бы не посмела продать старый бабушкин буфет, который скрипел, трещал и требовал реставрации. И пропахший лавандой комод, который Дина Самуиловна подарила ей на свадьбу, Ксения ни за что бы не сдвинула с места, которое выбрала свекровь.

Кирилл, как и Алик, иногда сбегал от семейной жизни к маме, сюда, в эту квартиру, где хранились его бритва, зубная щетка и комплект свежего белья.

Почему Ксения больше не вышла замуж? Не звали? Может, и позвали бы, но она не услышала, не хотела услышать. Ей было всего двадцать пять, когда она развелась с Аликом, и уж очень тяжело дался развод, о чем Алик так и не узнал. Даже не догадывался. Для Ксении он так и остался ее мужем. Как Дина Самуиловна осталась ее свекровью, эта квартира — единственным домом, а Кирилл — единственным сыном.

На развод Ксения с Аликом пришли как старые добрые друзья. Там же, на ступеньках, по-дружески напились и еще неделю провели вместе — отмечали развод в постели. Та неделя оказалась одной из лучших в жизни Ксении — они все время хохотали, гуляли по парку с Кирюшей, Алик готовил мясо, бегал в магазин и был идеальным мужем. Ксения тогда думала, что они так могут жить и дальше. В ту неделю они стали по-настоящему близки — Алик был заботливый, нежный, трепетный. Они больше напоминали молодоженов в медовый месяц, чем разведенную пару. Смотрели мультики с Кирюшей, съездили в Третьяковку, позвали к гости Дину Самуиловну, чтобы сообщить ей новость о разводе, и хохотали как ненормальные. Они все время обнимались и целовались, держались за руки, как подростки. Наконец Дина Самуиловна поинтересовалась у Ксении, когда та расставляла чашки и резала торт:

— И что у вас случилось?

— Мы развелись. Пять дней назад, — призналась теперь уже бывшая невестка и расплакалась.

— Тогда все понятно. А то я даже нервничать начала, — хмыкнула Дина. — Ты чего-то ждешь?

— Нет. Не знаю. Мы еще даже Кирюше не сказали.

— И не надо. Для него ничего не изменится, уж поверь.

— А для меня?

— Ну если бы ты была моей дочерью, я бы запретила тебе выходить замуж за Алика. Сегодня он такой. А завтра?

А завтра у Алика уже появилась Вера, что для Ксении стало ударом. Она не ожидала, что это произойдет так быстро. Да и с чего бы? Ведь им было так хорошо в ту неделю.

Нет, Ксения не превратилась в сумасшедшую мамашу, которая жила ради сына. Романы могли бы случиться. Но, как только Ксения понимала, что ей придется знакомить Кирюшу с «новым другом мамы», она не могла переступить черту. Когда сын учился в первом классе, Ксения очень хотела замуж. Просто невыносимо хотела. До одури. Алик тогда звонил чуть ли не каждый день и рассказывал про свою новую жену. Он очень хотел познакомить Веру с Ксенией.

— Я не твоя мама, — отвечала Ксения, — почему я должна с ней знакомиться?

— Вера беременна. Я хочу, чтобы Кирюша знал, что у него появится сестра.

— А я хочу, чтобы ты мне не звонил.

— Ты чего, обиделась, что ли? — удивился Алик. — Ты же нормальная! Ты же умная!

— А ты познакомишься с моим мужем?

— Каким мужем?

— Потенциальным.

— Ты не можешь выйти замуж. У тебя же Кирилл.

— У тебя тоже Кирилл.

— Ты шутишь? Ты не имеешь права. Поняла?

Ксения не обиделась. Она запретила себе обижаться, волноваться, переживать по поводу Алика.

И вот тогда она захотела замуж. За кого угодно. И ответила на ухаживания давнего коллеги. Коллега, правда, имел в анамнезе жену и ребенка.

— Ты на мне женишься? — спросила напрямую Ксения еще до того, как отношения перешли в заключительную стадию.

— Нет, я не могу бросить жену и ребенка, — ответил коллега.

— Ты их любишь?

— Ну конечно!

— Почему тогда изменяешь?

— Все изменяют.

Ксения позвонила Алику.

— Скажи, ты меня любишь? — спросила она.

— Ну конечно, Ксю. — Алик был нетрезв.

— А Кирюшу?

— Конечно!

— А почему ты нас бросил?

— Ксю, ты чего вдруг?

Ксения нажала отбой. Алик звонил утром, но Ксения не ответила.

Она пришла на праздник по случаю Восьмого марта в школе Кирилла. И сидела рядом с папой мальчика Илюши. Этот папа давно считался любимчиком мамского сообщества — приводит Илюшу в школу, забирает, всегда внимательный, терпеливый. Просто не отец, а подарок судьбы. И мама Илюши — такая красавица. Блондинка. Худая, ухоженная. Даже непонятно, чем папа занимается: все время проводит с ребенком — и на экскурсиях, и на всех мероприятиях, на всех собраниях. И просто удивительно — мама высокая блондинка, папа — тоже под два метра ростом, блондин. Даже бабушка — милая поджарая женщина, укладочка, маникюр. Все голубоглазые, жилистые, тонкокостные. А Илюша — толстый, темноволосый, темноглазый увалень. Картавит, заикается, на физре его дразнят. И в кого только? Может, в дедушку пошел?

Мероприятие закончилось, Илюша стоял в одиночестве, озираясь по сторонам.

— Илюш, а где твой папа? — спросила Ксения.

— Не знаю, далеко, — ответил мальчик.

— Как же далеко? Он же был на представлении.

— Это не папа, это друг мамы. А папа уехал. Далеко. Мама говорит, что он не вернется, а я знаю, что вернется.

Тогда Ксения решила не выходить замуж. Она не хотела, чтобы Кирюша ждал в школьном коридоре «друга мамы». Она не хотела, чтобы ее сын думал, что папа уехал, и верил, что он вернется, несмотря на то, что говорит мама.

Кирюша, уже Кирилл, вырос очень быстро. Ксения смотрела на сына и думала, что он очень рано стал взрослым, самостоятельным. Он всегда был беспроблемным ребенком — покладистым, мягким. Даже подростковый возраст они прошли как-то незаметно. Кирилла не тянуло в экстрим, он не хотел сделать тату по всему телу, не играл в рок-группе и вообще ничем особенным не занимался. Учился средне. Но, опять же, не до такой степени, чтобы Ксению отчитывали на родительских собраниях. Да и друзей у сына, можно сказать, и не набралось за все годы учебы. Разве что одноклассник Вадик, сосед по дому. Они с первого класса вместе. Только однажды, Кирилл уже в восьмом или девятом классе учился, решался вопрос о выборе профиля — гуманитарный или технический, Ксения спросила:

— Как там твой Вадик? Куда он решил?

— Он не мой, — буркнул Кирилл.

— Ну вы вроде бы друзья.

— Это ты решила, что мы друзья! Я вообще с ним не общался! — Кирилл вдруг закричал, и Ксения даже опешила.

— Хорошо. Я просто так спросила.

— Он еще в шестом классе перешел в спортшколу, — уже спокойно сказал Кирилл.

— Да, он ведь вроде в хоккей играл.

— В баскетбол. Он играл в баскетбол.

Ксения не знала, была ли у Кирилла первая или вторая любовь. Она не спрашивала, сын не рассказывал. Ксения думала, что нет. Во всяком случае, в школе. Кирилл не приглашал девушек в кино, не просил лишних карманных денег, не замирал с телефоном, если она заходила к нему в комнату. Если у него и случилась несчастная любовь, то Ксения этого тоже не заметила. Вроде бы в институте у Кирилла появилась какая-то Даша.

— Это твоя девушка? — спросила Ксения у сына.

— Нет, у нее можно взять лекции, — ответил Кирилл.

Поступив в университет на социологический факультет, Кирилл нисколько не поменял образ жизни. Он не участвовал в студенческих пирушках, не приходил домой пьяный, не водил друзей. Учился, опять же, средне, но не на грани вылета. Ксения одно время даже переживала — ее сын слишком уж… никакой. Середнячок. Не хулиган, не зануда-зубрила. Даже не что-то среднее, а… Как бы это сказать? Тень. Ничего выдающегося — ни в хорошем, ни в плохом смысле. Бледная тень ее и Алика. Они с Аликом такими не были. Гуляли напропалую, крутили роман, выясняли отношения, дома вообще не появлялись — оставались у друзей в общаге. Ксения была звездой курса — отличница, умница. Алик — главный донжуан, рубаха-парень, заводила. Их пару знали все на факультете. У них была компания, которая готова была сорваться в любой момент куда угодно. Они могли уехать в Крым, в Ленинград — да все равно куда. Денег всегда не хватало. Алик пытался репетиторствовать. Ксения по ночам печатала чужие курсовые и дипломы. Заработанные копейки спускали на гулянки, не думая о завтрашнем дне. Им было весело. Они все время хохотали… А Кирилл уезжал в институт и возвращался домой. Запирался в комнате. Выходил только на кухню и в туалет.